Он выгреб из ювелирского комода все, о чем рассказывал ему покойник Балод, включая грязный и погнутый обруч. По карманам распихивать не стал спустившись вниз, нашел походный кожаный мешок, с которым ювелир, очевидно, странствовал по побережью. Прихватил еще полотенце на кухне. Упаковал Жилло коллекцию так, что ни цепочка не звякнула, в мешок уложил, сверху запихал медную ступку с пестиком — мало ли кто в мешок сунется?
Малыш с Дедулей как сидели в мастерской, так и шагу наружу не сделали.
— Ну, значит, вы — на кладбище, а я — к Денизе? — напомнил им Жилло.
— Не стоит у нее появляться, вожак, — туманно сказал Дедуля. — Право слово, не стоит!
— Да что там стряслось? — уже не на шутку встревожился Жилло. Пожар? Скандал?
— Ну, считай, что скандал…
Тут Жилло кое-что стал понимать.
— Значит, выпроводила вас и сказала, чтоб больше не возвращались? поинтересовался он.
— Ну да! — вроде как обрадовались братцы. — Вздорная бабенка, и ничего больше!
— Так это она вас выпроводила, — с хитрым умыслом заметил Жилло. — Ко мне-то скандал не относится. Вот я к ней и пойду…
— И к тебе относится! — очень убедительно завопил Малыш.
— Так что же случилось?
— Ну… у нас с Дедулей денег-то не осталось… а мы знали, что у нее какие-то твои деньги на сохранении лежат…
— Вы попросили, а она отказалась выдать?
Долгое и скверное молчание было ему ответом.
— Стало быть, даже не просили, — подытожил хмурый Жилло.
— Она же на кухне с пирогами возилась! К ней соваться было бесполезно! Я пробовал — она так на меня рявкнула! Медведица она, Жилло, просто вставшая на задние лапы медведица! И за грош удавиться готова! провопил впавший в бешенство Малыш. — Что ей плохого сделали? Это же все равно, что твои деньги, вожак! Так нет же — убирайтесь, выметайтесь!..
— Еще нигде не записано, что вы должны кормиться за мои деньги, негромко заметил Жилло. — Ну, ладно. Хорошие вы ребята и приятно было познакомиться. Насчет кладбища — спасибо, а теперь ступайте подобру-поздорову, мне дом запирать надо.
Понурые братцы поплелись прочь из мастерской.
— Ты подумай хорошенько, вожак, — обратился к Жилло Дедуля уже на пороге. — Мы бы очень даже неплохо поладили. Мы бы вместе таких дел натворили!
— Вы и без меня натворить горазды, — буркнул Жилло. — А мне расхлебывать!
С тем и покинул их, не прощаясь.
Теперь, когда он неожиданно для себя стал официальным наследником известного в Кульдиге человека, не нищего, домовладельца, можно было и дух перевести. Домишко двухэтажный, да еще чердак под острой черепичной крышей. Наверху две комнаты — спальня и мастерская, внизу — кухня и кладовая, еще конурка для служанки. Наверно, подвал тоже есть. Дворик хоть и крошечный, но свой. Почему бы и не осесть в Кульдиге благопристойным бюргером?
Коллекцию можно на время укрыть — у той же Денизы, если с ней помириться. А потом перетащить к себе и по ночам разглядывать. Чем плохо? Да, главное — жениться! Не на колдунье с золотыми волосами, конечно. Этого еще недоставало… А можно забрать из поселка Эрну с Виго. Только вот как у нее из головы всю дурь насчет общих хлевов выбить?
Такими практическими размышлениями Жилло скрашивал себе дорогу к улице Медников и к погребку Денизы. Получалось неплохо. А главное — без всяких магических штучек и непонятно откуда прилетевших песенок. Виго в городе будет учиться, найдутся и для него подходящие учителя! А если Эрна откажется ехать, тогда… Мелькнуло в памяти лицо красавицы Неды и пропало. Неда — в Коронном замке, за решеткой, надежды на нее мало. А вот можно Лизу поискать, строила же ему девчонка глазки! Да еще как настойчиво! Хотя — у нее же шило…
— Вожак! Слушай, вожак… ударил в ухо шепот. Жилло, не оборачиваясь, ускорил шаг. Воров ему только и недоставало!
У дверей погребка он уже чувствовал себя почтенным домовладельцем, Эрна, кроме Виго, родила сына и дочку, часть кухни выгородили и превратили в лавку лечебных трав и пряностей. Эрна стояла за прилавком, а сам он ездил за товаром. Виго брал с собой — приучал к делу…
— Бесстыжие твои глаза! — воскликнула Дениза. — Он явился! Знаешь, что вытворили твои дружки окаянные?
— Знаю, — отвечал Жилло. — Прогнал я их к лешему. Нам теперь не по пути. Дениза, ювелир умер, я — наследник, дом со всем барахлом — мой. Хочу лавку пряностей открывать. Не посоветуешь ли чего?
— Ого… Лавку пряностей! Заходи, — пригласила она. — Лавка — это дело серьезное. Сядем, поговорим. Могу тебе, между прочим, денег ссудить на обзаведение. За малый процент.
Дениза провела его через погребок и вверх по лесенке — в свои комнаты. А на постели у нее девица в три ручья рыдает.
— Не пойду! — причитает. — Ни за что не пойду!..
— Куда ты денешься! — отвечает Дениза. — Сейчас же снимешь нарядное платье и наденешь школьное. Ты что, с ума сошла?
— Не надену! — стонет девица. — Это же тряпка безобразная! Я в своем пойду!
— Поплачь, поплачь, авось поумнеешь… — зловеще бурчит Дениза. Это, братец Жилло, дочка моя. В лучшем думском пансионе учится. Одна беда — платья велено всем носить одинаковые. Когда она раз в неделю домой приходит, то, конечно, шелковое надевает. И не какое-нибудь, вкус-то у этой привереды — мой. День побегает, погордится, а потом опять в дерюгу влезать, потому что пансион — школа равноправия.
— У тебя дочка есть? — удивляется Жилло. — И сколько же ей?
— Сколько этой плаксе сопливой? — с воспитательным значением спрашивает Дениза. — Не поверишь — четырнадцать! Зовут — Эммелина.
— Когда же ты ее родила?
Смутилась Дениза.
— Мало ли какие глупости девчонки делают… — буркнула. — Когда девчонка одна на белом свете, некому мозги вправить, вовремя по заднице надавать… Вот и получаются сопливые плаксы!
Понял Жилло, что больше об этом говорить не стоит.
Дернула Дениза дочку за косы, подняла с постели и выслала в каморку переодеваться.
— Знаешь, чего стоило ее в пансион этот определить? — спросила. — Он же для равноправного народа, а я — женщина со средствами, хозяйка погребка. Но для нас, тех, кто побогаче, и вовсе все двери закрыты, хоть за рубеж отправляй детей учиться. А она еще слезы льет! Ладно, это не твоя печаль.
— У меня тоже сын растет, — признался Жилло. — Вот думаю лавку открыть и к себе его забрать. Пусть к торговому делу привыкает.
— Сам-то ты не ахти какой учитель, — скривила гримаску Дениза. — Ну, давай считать, сколько тебе нужно на обзаведение. Налог за наследство, полагаю, не очень велик — вот разве что ювелир тебе драгоценностей воз оставил… Хотя жил он небогато.
