– Хамство какое, – поморщился Линард, – перебивать старшего по званию!
– Эй, ребята! – Эруэлл подмигнул телохранителям генерала и «мухам», все еще стоящим вокруг них. – Мне кажется, ваши товарищи куда-то очень спешат. Почему бы вам к ним не присоединиться?
– Оружие вы нам, разумеется, любезно подарите, – тоном не терпящим возражений объявил Герцог Седой. – А вас, господин генерал, я бы попросил задержаться! Всего на несколько дней. Потом вы будете совершенно свободны. Это не плен, это всего лишь дружеское приглашение погостить. Соглашайтесь, господин генерал, лучше быть живым гостем, чем… сами понимаете…
– Предатели… – потрясенно, почти благоговейно, прошептал генерал, созерцая собственную убегающую армию. – Все. Все предатели!
– Да. Нехорошие люди, – сокрушенно вздохнул Линард. – Добродетель, знаете ли, такая редкая вещь во Вселенной.
– Готовились, готовились, а кроме иллюзий и наглости, ничего и не понадобилось! – удивленно заметил Эруэлл.
– Так это же превосходно! – весело отозвался Линард. – Я и не надеялся решить дело такой малой кровью! А потом, сам подумай, твое величество, чего они о нас теперь понарасскажут! А слухи любят обрастать сплетнями, сплетни россказнями, россказни вымыслом, а вымысел так уж и вовсе откровенным враньем. Нам это на руку.
– Мы могли выиграть эту битву, – помолчав добавил он, – но выиграть ее бы то бы так же плохо, как и проиграть. Слишком большой кровью. Слишком. А ведь это обычные люди. Тень зла не лежит на их душах. К чему нам их кровь? Мы ведь воюем и ради них тоже. Страшнее других тень Голора придавила именно Рон.
Анмелеры молча смотрели на противоположный берег. Оттуда неслись крики. Там решались вечные вопросы человечества: кто виноват в случившемся и что с ним, на фиг, делать?! Вопросы решались традиционным способом. При помощи грубой силы и холодного железа. Выжившие наемники и пираты облегчали анмелерам их нелегкую работу, азартно приканчивая друг друга в кровопролитных схватках. Кто кому из них первым бросил обвинение, навсегда осталось неизвестным. Свидетели этого знаменательного события прожили слишком немного, чтобы успеть что-то кому-то поведать.
Пиратов было меньше, у них не было привычки сражаться на суше, раскачивающаяся под ногами мокрая палуба вовсе не то же самое, что кусты, ямы и кочки с колючками… пираты были обречены, но сдаваться не собирались, да и противник вовсе не рвался их щадить. Абордажные команды, встав спина к спине, бились яростно и страшно. До последнего человека бились. Некоторым группам удавалось прорубиться, и они торопились уйти, другие гибли, их скрюченные тела устилали берег, застывали, все больше и больше походя на странные, размытые временем знаки навсегда утраченной рукописи…
Все стихло.
Усталые, перемазанные грязью и кровью, израненные наемники со стонами и руганью повалились, кто где стоял, громогласно оповещая окружающие кусты, о своей «великой» победе.
– Вот засранцы! – фыркнул Олн Юргенгер, старый кормщик и воевода анмелеров. – Победили они!
– Ничего. Нам работы меньше, – ухмыльнулся Хальв Тиггин, лучший стрелок отряда.
На том берегу вновь послышались крики. Не все пираты погибли. Некоторым упрямым типам ни за что не хотелось превращаться в размытые прибрежные иероглифы неведомой книги. Они предпочитали дописать ее сами. Другими буквами. И у них это получалось!
Небольшая особо крепко сбитая абордажная команда под предводительством своего капитана упорно рвалась к берегу. Их широкие черные мечи работали без устали, устилая песок телами не успевших вовремя убраться с дороги наемников. Шаг за шагом они рвались к воде. Середина группы несла несколько тяжелых бревен. Их яростный рывок не был продиктован отчаянием, напротив, он был следствием тщательно продуманного плана. Они появились внезапно, в удобном месте и теперь лишь несколько шагов отделяло их от вожделенной воды.
– Уйдут! – обеспокоился Хальв Тиггин, нервно перебирая оставшиеся у него стрелы.
– Не уйдут, – ухмыльнулся Олн Юргенгер, поглаживая топор.
– Отставить! – властно приказала Шенген.
Бревна плюхнулись в воду. Пираты последовали за ними. Наемники остались на берегу, сотрясая воздух ужасающими проклятиями, от которых побледнели бы даже исчадия Подмирной Бездны.
– Анмелеры никогда пиратов в живых не оставляли! – возмутился Олн Юргенгер.
– Анмелеры никогда не помогали врагу и не добивали слабых! – возразила Шенген. – Пусть плывут. Если есть Боги на небе и справедливость на земле – они не избегнут своей судьбы.
Жалкие остатки пиратской флотилии уплывали вниз по течению.
Они еще видны, но вот-вот скроются. Исчезнут с глаз и из этой истории. У них нет больше шансов еще раз встретиться с нами. Они стремятся навстречу своей судьбе, потому что есть Боги на небе и справедливость на земле.
Жалкие остатки наемников вяло грызлись между собой, решая, что делать дальше. На них и вовсе глаза бы не глядели, так нет же! Вот они. Тут. Мерзкие донельзя. Они даже самим себе не слишком нравятся – недаром между ними такая грызня.
– Уходим, – подумав, приказала Шенген. – Этот сброд уже не представляет серьезной опасности.
И тут на берегу вновь послышались крики.
– Что там еще такое? – обернулся уже успевший вскочить на коня Тешт Монир, седой ветеран, страж северных границ Анмелена. – Неужто еще не всех убили?
– Видать, не всех, – хмыкнул Олн Юргенгер.
– Мерзавцы! – воскликнула Шенген, вглядываясь в происходящее на том берегу.
– И правда мерзавцы, – присоединился Тешт Монир, – этаким скопом на одного! Прогуляться, что ли, на ту сторону?
– Прогуляться, – решила Шенген. – Я думала оставить этим негодяям жизнь. Они сами отказались от подарка.
Ловкие тела анмелеров вошли в воду без всплеска. Вынырнули они уже на том берегу.
Идущим куда глаза глядят, бывшим в употреблении королям, сбежавшим из своего королевства, иногда здорово везет по жизни. В последний раз Шедд Тайронн приложился к своей волшебной бутылке столь основательно, что земля и небо несколько перемешались перед его глазами. Это обстоятельство спасло его жизнь. Окажись он трезвым – и озверевшие наемники убили бы его, он ведь никогда не был воином и не знал, что следует делать, когда на тебя бросается разъяренная банда свихнувшихся от собственных неудач омерзительных типов. Он и вообще не собирался связываться с какими-то типами. Омерзительными или не очень. Шел себе, шел, вышел к реке, только собрался воды напиться – на тебе! То ли он кого-то спьяну толкнул, то ли об кого-то споткнулся, он так и не понял. И потом, когда его окружили и первый меч тоненько свистнул у его кожи, – не понял. Когда сильно выпивший человек чего-то не понимает, это, как правило, надолго. Но ему и не требовалось понимания. Понимание требовалось его телу. Ведь это его тело так старательно тренировали маги Осназа, во главе с Джели, это его тело обладало навыками профессионального убийцы, а вовсе не он сам. И это его тело мгновенно вырвало меч у одного из наемников. И быстро провело этим мечом багровую черту на брюхе второго. И перечеркнуло горло третьего. И, увернувшись от града ударов, закололо четвертого. Трезвым ему бы в жизни не справиться, пьяный он даже не замечал того, что именно он делает, – ему казалось, что он все еще идет к реке, вот только покачивается при ходьбе чересчур сильно, да людей вокруг многовато. И откуда они тут взялись?
