Видя всю безнадежность ситуации, последний разбойник бросился на Нирута, пытаясь заколоть его прямым выпадом. Юноша легко парировал удар, отбив неприятельский клинок внутрь, шагнул навстречу врагу, развернулся и вогнал тому клинок в живот. Наемник испустил дух и медленно опустился в пыльную колею.
— Да примет их Тария в чертоги свои! — Турин вытащил перстень, висевший на шнурке, и поднес к губам. Нирут сделал то же самое. — Надо похоронить их. Хоть они плохие, но умерли как воины, с оружием в руках.
Арий осмотрелся.
— Сейчас земля мягкая, — сказал Нирут. — Закопаем тут, на обочине. А на ночевку въедем в лес, от греха подальше.
На том и порешили. Вооружившись мечами поплоше, в пяти шагах от дороги друзья вырыли широкую, неглубокую яму, где и похоронили тела десятерых наемников, обложив могильный холм дерном, положив сверху щит и один меч. Остальное оружие в качестве трофеев перекочевало в повозки. После непродолжительной траурной церемонии, Турин и Нирут нашли небольшую поляну, где решено было остановиться на ночь.
Турин проснулся с первыми лучами солнца. Птицы вовсю чирикали на разные голоса. Солнечные лучи только проснувшегося светила пробирались через древесные кроны, словно разрезая лесной массив на части. Нирут сидел у костра и грел в шлеме воду.
— Доброе утро, великий и ужасный! — крикнул он. — Я тут отварчик из трав забадяжил, — Нирут наклонился над импровизированным котелком и потянул носом. — М-м-м… Аромат Богов! Давай, надевай сапожищи и иди есть.
Турин, лежавший на куче лапника, откинул походное одеяло и встал. Внимательно осмотрев сапоги, и хорошенько встряхнув их, он влез внутрь.
— И где подлянка? — спросил Турин.
— Где что?
— Ну, где муравьи, где дерьмо?
Нирут ухмыльнулся.
— Я не такой злой, как ты. Я добрый. Я молодец.
Турин сел на траву рядом с другом. На тряпице, возле костра, лежали две луковицы, несколько яиц, шмат сала и краюха хлеба.
Нирут схватил одно яйцо и целиком отправил его в рот.
— Еф! Пыаноо апифифа… — и хрумкнул луковицей.
— Рот не порви! — сказал Турин и потер ладони. — Спасибо, Тария, за еду!
Нирут поперхнулся.
— Она-то тут прифем?! Это я пъиготовил.
Арий отмахнулся и поступил с яйцом так же, как и близнец. Его челюсти едва успели сделать пару движений, как ему показалось, что смерть пришла за ним. Глаза юноши наполнились слезами, а рот обожгло так, будто сам дракон изрыгнул пламя. Турин вскочил, выплевывая то, что миг назад с огромным удовольствием отправил в рот.
— Холодной воды нет! — предупредил Нирут.
Турин носился между деревьев, ловя ртом воздух и махая руками. Нирут пережевывал хлеб, с нескрываемым удовольствием смотря на плод своего коварного замысла. Спустя минут пять, когда поток слез уменьшился, а жар во рту спал, Турин вернулся к костру.
— Перец? — прокряхтел Арий.
— Ага, — подтвердил Нирут.
— Ну, ты и лепешка коровья! Ничья.
Турин подбросил на ладони второе яйцо и посмотрел на друга.
— Выкинь. Я его тоже зарядил, а остальное можешь есть смело. Вот, можешь мое стрескать, — улыбнулся Нирут.
— Спасибо, друг! — и они засмеялись…
Следующая ночевка доставила немало беспокойства. Едва Турин с Нирутом разбили лагерь и развели костер, лес начал издавать звуки, которые не нравились ни одному, ни другому.
Где-то во тьме что-то начало потрескивать, словно сухие ветви, упавшие с деревьев под своим весом, кто-то ломал, пробираясь через бурелом. Нирут утверждал, что это может быть дикий лесной зверь, который почуял запах еды и явился за своей порцией. Турин не отрицал такой возможности, тем более что леса Арии настолько дремучи, что одной Тарии известно, какие твари могли здесь обитать.
В детстве, когда Турин был еще мальцом, он слушал рассказы нянек о сказочных феях, нимфах и прочих сказочных существах. Самая любимая сказка Турина была об огромном драконе, который якобы однажды появился в небе Арии. Он кружил в облаках, заслоняя своими огромными крыльями солнце, а когда он подлетал к земле так низко, что его хвост, покрытый шипами, касался сочных трав, он извергал пламя из своей пасти, сжигая все, что попадалось на пути. Жители маленьких деревень в ужасе бегали по улицам, пытаясь спастись от огромных когтей чудовища. Его жуткий рев будил в людях жуткий страх.
Турин вздрогнул. Рев был настолько реальным и пугающим, что по его коже побежали мурашки, размером с черепаху.
— И когда я успел заснуть?! — пронеслось в голове юноши.
Он открыл глаза. Костер потух, лишь бордовые угли отбрасывали тусклый свет. Небо затянуло тучами. Краем глаза Турин заметил какое-то движение, и в кромешной темноте сверкнули два желтых огонька. Не отрывая спину от ствола дерева, к которому прислонился Турин, чтоб нести дежурство, он медленно, стараясь не шуметь, начал вставать.
— Нирут… — зашептал он. — Нирут, чтоб тебя!
По поляне, где столь не удачно они остановились на ночлег, с лапы на лапу переваливался большой, нет, огромный медведь. Он водил носом из стороны в сторону, сопел и урчал. Спавшие лошади пробудились от сна и начали ржать и метаться, как ошпаренные. Груженые оружием телеги дернулись, налетели на упавшее дерево и перевернулись. Со звоном стали раздался и голос Нирута.
— Задери вас всех медведь! Что происходит?!
— Это сейчас и произойдет! — крикнул Турин. — Тут медведь! Гигантский!
Арий породил маленький огненный шар и бросил в сторону. Поляна на мгновение осветилась. На миг Нирут потерял дар речи.
Посреди поляны, в окружении перевернутых повозок и бьющихся лошадей, пытавшихся избавиться от упряжи и удрать, на задних лапах стоял не виданных размеров зверь. Нирут сформировал синий сгусток и бросил в сторону хищника. Шар разорвался у самых лап медведя, обдав того искрами. По поляне пронесся запах паленой шерсти. Другой зверь бы бросился наутек, но только не этот. Он опустился на четыре лапы и начал бегать по поляне, рыча и расшвыривая могучими лапами в разные стороны оружие, валяющиеся на земле. Лошади застыли на месте, впав в глубокий ступор, впрочем, как и Турин с Нирутом. Медвежья вакханалия продолжалась несколько минут. Затем медведь просто застыл на месте, покрутился вокруг себя и лег спать.
Бочком, бочком, Турин с Нирутом углубились в лес, залезли на первое попавшееся дерево, обвязались ремнями вокруг его ветвей и попытались заснуть. Как ни странно, попытка увенчалась успехом.
Когда первые птицы пробудились и начали исполнять свои трели, друзья спустились вниз. Их глаза слипались. Дрема никак не хотела уходить.
