– Человек привыкает ко всему, – философски заметил Вайд, покрепче затягивая импровизированный бинт.
– Люди, отбившие штурм неприятеля, будучи терзаемы подобным кошмаром, заслуживают уважения, – искренно произнес Ольтен. – Нас воспитывали с мыслью, что аквилонцы – народ, недостойный стоять даже близко с немедийцами, но я убедился, что это далеко не так…
Вайд невольно подивился прямодушию юноши, которым редко отличаются придворные особы, и спросил:
– Как же тебе тогда удалось спастись?
– Не знаю, – Ольтен тяжело вздохнул и покачал головой. – Мои оруженосцы и личная гвардия разбежались или погибли. А я отбивался от этих тварей, куда-то бежал, снова отбивался, и вокруг были хаос и смерть, – принц провел рукой по лицу. – Потом демон, похожий на бесшерстного волка, порвал мне ногу своими ужасными клыками. Я убил его, но бежать уже не мог. Я полз, пока хватало сил, затем потерял сознание. Один из солдат узнал меня и притащил в какой-то полуразрушенный дом, где он и еще несколько человек укрылись до наступления утра. Нам пришлось просидеть в этом доме еще сутки, прячась от тарантийских разъездов. В следующую ночь какой-то демон вновь напал на нас и убил моего спасителя. Наутро мы решили уходить отсюда, один из солдат вызвался провести нас через горы из Аквилонии в Немедию известной ему дорогой. С наступлением темноты мы, наученные горьким опытом, прятались в подвалы крестьянских домов, а днем шли, пытаясь по пути найти еду. Мои солдаты были совсем истощены, многие ранены – и я не удивился, когда услышал разговоры о том, что я являюсь обузой, и меня надо оставить… – принц горько усмехнулся. – После того, как мое честолюбие привело к бессмысленной бойне, в которой погибли мои соотечественники, это было бы справедливым возмездием для меня.
Вайд сочувственно кивнул, а про себя подумал, что с такой порядочностью юному принцу явно не суждено стать яркой звездой на политическом небосклоне Немедии.
Завершая перевязку, Вайд услышал, как по крыльцу простучали шаги, хлопнула дверь, и появившийся в доме Ларго громко окликнул:
– Чего ты там возишься, Вайд? Мы ждем тебя!
– Сейчас, я уже закончил, – невозмутимо сообщил Вайд, завязывая последний узел на повязке, выглядевшей слегка легкомысленно из-за бахромы, которую некогда было спороть со знамени. Увидев, чем занят его друг, Ларго недоуменно поднял брови.
– На что тебе сдался этот немедиец? У нас важное дело впереди, а ты даром время тратишь! – в голосе юного гвардейца прозвучало искреннее негодование.
Ольтен молча переводил взгляд с Вайда на Ларго, ожидая, чем закончится их разговор, от которого зависит его судьба.
– Когда тебя ранят и кто-то будет делать тебе перевязку, я посмотрю, назовешь ли ты это занятие «пустой тратой времени», – слегка раздраженно ответил Вайд, и обратился к принцу: – Верхом ехать сможешь?
Принц кивнул, понимая, что это скорее не вопрос, а приказание, и, если он хочет остаться в живых – ему придется ехать верхом, пусть даже намертво прикрутив себя к седлу веревкой.
– Ты что, хочешь взять его с собой?! – казалось, выше поднять брови уже невозможно, но Ларго все-таки ухитрился сделать это. – Зачем?
Вайд и сам не знал ответа на этот вопрос, поэтому разозлился и отрезал не терпящим возражения тоном, до тонкости освоенным на Западном Океане:
– Портал закрываю я, и я лучше знаю, что и зачем надо делать!
Если бы Вайд знал, что почти в точности повторил фразу, которую любой солдат слышит от своего командира по десять раз на дню, он бы удивился и, возможно, устыдился. Но на Ларго привычная формула подействовала, как приказ на любого вымуштрованного военного – он кивнул, подошел к принцу и, ни слова ни говоря, взвалил Ольтена на плечо и двинулся вон из дома. Незнакомый с армейской дисциплиной – команда его корабля, мягко говоря, порой отличалась просто ужасающей вольностью в поведении, имея самые смутные представления о порядке – и потому слегка оторопевший от такого послушания Вайд вышел следом.
Спутники Вайда, уже сидящие в седлах, с недоумением воззрились на Ларго, тащившего на плече пленника. Бросив красноречивый взгляд на идущего за ним друга, как бы намекая, чья это идея, Ларго подошел к лошади погибшего в схватке гвардейца и усадил на нее раненого принца. Тот с благодарностью взглянул на юношу, но, натолкнувшись в ответ на враждебный взгляд светлых глаз, торопливо наклонился, подтягивая подпругу.
– Крысенок, ты что, не в себе? – осведомился Конан, и его черный жеребец согласно фыркнул. – Ты хочешь тащить его с нами в Руазель? Если у тебя своих забот мало – так я могу добавить.
– Настоящий маг, капитан Конан, то есть Ваше Величество, должен внимательно смотреть по сторонам и использовать все, что судьбе угодно будет послать ему… – заговорил Вайд убедительным голосом, но киммериец махнул рукой, давая понять, что подобные материи ему не интересны.
– Вот сам и будешь отвечать за этого щенка. Вздумает нам помешать – шею ему сверну, так и знай! – и Конан дал сигнал остальным трогаться в путь. Была у северянина одна хорошая черта – он предоставлял каждому сходить с ума как ему хочется, лишь бы это не мешало самому Конану. Ежели Крысенку пришла охота таскать за собой увечных да больных – его дело. Главное, чтобы Портал был закрыт как можно скорее.
Другие члены отряда ни о чем не спросили Вайда, целиком полагаясь на решение короля. Лишь пожилой мастер погладил шею своей лошади и тихо произнес:
– Пока в мире живет доброта – есть надежда на спасение…
Дальше ехали осторожно, опасаясь наткнуться на других уцелевших немедийских солдат. Тао в качестве разведчика бежал впереди, донельзя гордый своей задачей. Но вплоть до самого леса отряду не встретилось больше ни одной живой души. Вайд держался рядом с принцем, которому непросто было выдерживать эту поездку с больной ногой, заслоняя его от недоброжелательных взглядов аквилонцев. Мастер Энгус передал Ольтену немного вяленого мяса и воды из припасов отряда, и юноша, поблагодарив мастера в изысканных выражениях, с жадностью набросился на еду, стараясь, впрочем, сохранять приличия. По дороге Вайд рассказал принцу о демонах и о том, зачем они едут в Руазель. Молодой кордавец решил, что вреда от этого не будет, а так принц хоть будет знать, что его ожидает в самом недалеком будущем. Узнав, что они направляются в то самое место, откуда появляются демоны, Ольтен сильно побледнел, но ничего не сказал.
С Хорота уже потянуло вечерней прохладой, когда отряд вступил под сень руазельских деревьев. Вайд обратил внимание на то, как тихо было в лесу. Не было слышно привычного пения птиц, и от этого Руазель казался безжизненным, но таящим в себе подспудную угрозу. Словно что-то чужое и враждебное пристально следило за людьми сквозь ветви понуро шелестящих деревьев. Сам воздух казался здесь тяжелым и застывшим, будто пропитанным незнакомой опасностью.
