Марк придирчивым взглядом режиссёра окинул пространство.
— Птека, будь другом, принеси свежих свечей из кладовки. В лампе масло заканчивается.
Птека, наконец-то, решил избавиться от шубы, которая исчезла в один миг. Он сбегал в кладовую, хотел поднять упавшие подсвечники, но Марк его остановил.
— Не торопись. Давай свечи в настенных закрепим.
Птека воткнул свечи в парные подсвечники на стенах и запалил.
Марк тем временем прошёлся по лестнице, постоял у её подножия, осмотрелся.
Вернулся в зал.
— В "ночь икс" Артефакт (будь он неладен) конечно же находился на этой штуковине, — похлопал он ладонью по постаменту. — Представить, что на такой этажерке сидел главный хранитель, я при всей своей фантазии не могу.
— Ага, — подтвердил Птека, — это алтарь для Артефакта.
— Великолепно. Исходя из размеров алтаря, делаем вывод, что был он, Артефакт треклятый, небольшим. Вошли они через ту дверь, — ткнул Марк в левый угол зала, где с потолка до пола свисало тяжёлое полотнище, скрывающее служебный, так сказать, вход. — Графч, ты живой?! — крикнул Марк в сторону кладовой. — Голова в порядке?
— Есть хочу! — отозвался росомаха.
— Всё понятно, благодатью сыт не будешь. Нюхай дальше. Они выломали решётку, попали в Олений Двор. Поймали кого-то из хранителей, прижали, — он рассказал, где в данный момент находится Артефакт. Скорее всего, подтвердив их догадки — где же ему ещё быть в ночь этаких церемоний? Угу. "Вошли без стука, почти без звука, пустили в действие дубинку из бамбука, тюк прямо в темя — и нету Кука"…
— Они горло перегрызали, — уточнил Птека. — Или это опять поэзия?
— Совершенно верно.
Марк вернулся на лестницу, поковырялся в курильницах. Принёс шесть фиолетовых хвостиков, оставшихся от сгоревших палочек. Положил их на постамент.
Обошёл курильницы в зале. Поднял с пола шесть жёлтых хвостиков. Вынул из курильниц шесть красных.
— Всё чудесатее и чудесатее.
— Что? — Птека завороженно следил за Марком.
— Ты видишь то же, что и я? — строго спросил Марк.
— А что ты видишь? — прищурился Птека.
— Первое, что я вижу: курильницы в зале и курильницы на лестнице отличаются. На лестнице они больше.
Птека кивнул.
— Ага. Я это тоже знаю. Подожди, сейчас вспомню.
— Что? — теперь уже с любопытством спросил Марк.
Птека хотел попросить росомаху принести палочек, но не рискнул, сходил сам. Поджёг фиолетовую, затушил, вдохнул струящийся дымок.
— Эта с сандалом. В торжественные дни дымили на лестнице.
Поджёг и затушил красную. Её дым пах куда резче.
— Эта с мускусом — тоже с лестницы. Они дешевле, а горят дольше. Их ставили в обычные дни, тогда в зале курились фиолетовые.
Тонкая жёлтая палочка дала ароматный дымок.
— Ого, прямо как цветы, — одобрил Птека. — Нам, звеРрикам таких нюхать не доводилось.
— А что вы делали в праздничные дни в Зале Церемоний, если понятия не имеете, как выглядит Артефакт? — удивился Марк.
— Нам разрешали смотреть на алтарь, с которого убирали Артефакт за мгновение до нашего прихода… — благоговейно объяснил Птека.
Марк вздохнул и мысленно выругался, но мысли свои озвучивать не стал. А продолжил дедуктивные упражнения.
— Твои слова объясняют, почему в зале курильницы маленькие, а на лестнице большие. Менять ароматные палочки на лестнице приходилось реже — меньше хлопот, меньше беготни. А в зале служка обошёл курильницы, огарки убрал, новые вставил — и порядок. Правда, ведь?
Птека кивнул.
— А в эту ночь порядок нарушился. Почему, спрашивается?
Птека пожал плечами.
Марк мягкой тигриной походкой обошёл зал. У него блестели глаза — клубочек загадок понемногу разматывался.
— Графч, ты живой? — уточнил он ещё раз.
В зале появился взъерошенный росомаха.
— Есть хочу! — рявкнул он.
— Птека, что-нибудь осталось?
Птека нашарил в мешке пончик. Передал Марку.
Росомаха показал ему язык. Выхватил пончик и слопал, не жуя.
— Дурмана в результате опыта на добровольце не обнаружено, — подытожил Марк. — Едем дальше. Глава зубров сказал, что здесь всё так и осталось, как в ночь убийства. Только тела вынесли. Вы не видите ничего странного?
— Еды нет… — пробурчал росомаха, глядя себе под ноги.
Птека осмотрелся.
— Не знаю, — мрачно сказал он. — Надо подумать.
— Подсказываю. На пол опрокинуты два шестисвечника у алтаря и одна курильница в углу. Чувствуешь, горячо?
— Не чувствую, — грустно вздохнул Птека.
— Не расстраивайтесь, Ватсон, — улыбнулся Марк. — Просто в ЗвеРре детективы не в почёте, больше распространены жития и нравоучительные истории. Вот смотри: подсвечники и курильницы у алтаря стоят совсем близко. Явно, что в пылу схватки посшибали и те, и эти. Но курильницы потом подняли. Зачем? И в то же время упала курильница в углу. А почему? Возвращаемся к нападению. Этот зал — идеальная ловушка. Окон нет, два входа. Один для гостей — по лестнице, другой для хозяев. В кладовую попасть можно только из зала. Перекрой ходы — и делай с находящимися в зале всё, что заблагорассудится. Идёт таинственная церемония. Торжественная. На лестнице курятся фиолетовые благовония, в зале — изысканные жёлтые. Ночь. Луна плывёт над ЗвеРрой. В Оленьем Дворе появляются нежданные гости. И врываются в этот зал. Через некоторое время ЗвеРра лишается хранителей. Всех, включая тех, кто меняет ароматные палочки в курильницах. В зале разгром. На лестнице благополучно догорают фиолетовые благовония. Хвостики остаются в курильницах нетронутыми. А в зале похитители Артефакта поднимают упавшие курильницы, выковыривают из них огарки жёлтых палочек, кидают в спешке прямо на пол и вставляют большие, толстые и дешёвые красные благовония. И уходят, оставляя палочки тлеть. Зачем?
— А курильница в углу? — вспомнил бдительный Птека.
— У курильницы в углу ножка с изъяном, пойди глянь, — пояснил Марк. — И когда в неё воткнули палку не по размеру, она упала. Видишь, вот эта почти целая красная — оттуда.
— И зачем всё это сделали?… — тоскливо спросил Птека.
— Когда мы поймём, то Артефакт будет у нас в кармане! — утешил его Марк. — Эй-хо! Во всяком случае, я уверен, — гордо добавил он, довольный собой, — что никто из пяти моих предшественников так далеко в расследованиях не зашёл. Шерлок Холмс мною бы гордился! Всё, здесь нам делать больше нечего!
Они вышли наружу.
Небо над ночной ЗвеРрой вызвездило. Колючие звёзды смотрели на ЗвеРру недружелюбно. Совсем по-другому теперь выглядел Олений Двор. Раньше он был похож на сражённого оленя, в тело которого вгрызались ушлые падальщики, теперь же голый, дочиста обглоданный остов мёртво блестел под звёздным небом. Жизни не осталось, тайн не осталось.
