- Какой? - повторил он вопрос, и она поняла, что его речь не слишком внятная.
- Отчаянный, открытый, так смотрит бесстрашный, - сказал Лот и замолчал. Он всмотрелся в глаза Эл и тряхнул головой. - Давайте о чуде поговорим. Почему чуда не будет? У меня есть обоснование.
Обосновывал Лот с трудом, язык заплетался, он перестал правильно строить фразы, но говорил, говорил.
- Он когда-нибудь замолкает? - спросил Тиотим у Эл через стол.
- Нет, - она поняла, что растягивает слова.
Вот ведь. Она могла снабдить Монту Димкиными манерами, а сама не могла воспроизвести его способность пить и не пьянеть. Тиотим подлил им обоим напитка, они посмотрели на чаши и друг на друга, на болтающего уже с трудом Лота. Лот протянул свою чашу, Тиотим плеснул ему немного и отрицательно закивал головой.
- Что это за на-пи-ток? - по слогам выговорила она.
- Мелита. Не здешний.
- Цветы?
- Здесь не растут.
- Я даже знаю, как это готовить, - поддержал беседу Лот. Он опять сделал паузу, но не вспомнил, как делают этот нектар. - Осторожно. Он вызывает видения. Его практикуют некоторые. Вкус восхитительный, правда?
Тиотим и Эл кивнули.
- Во-от. И-именно вкус. Ос-то-ро-жно. Он вызыва-а-ет привыкание, - протянул Лот и опустил голову на стол.
Эл как раз сделала глоток и при его словах сплюнула.
- Молодец, девочка, - похвалил ее Тиотим. - А ты крепкая. Женщин обычно валит с пяти глотков.
- Тиотим, - пробормотал Лот. - Она не женщина.
Тиотим потрепал Лота по голове.
- Отдыхай, - сказал он.
- Я не хо-чу. - Лот усилием воли поднялся и сел ровно. Глаза у него стали грустными. - Это из-за мелиты я не стал жрецом. Я же очень много знаю, я был талантливее других. Но вот пристрастился.
Лот покрутил в руке еще не пустую чашу.
- Видеть интересные картины стало моей страстью. Я созерцал многое, даже то, что за пределами мира, среди пылающих звезд. Вот ты, Монту, был среди звезд?
- Да, - уверенно кивнула Эл и поняла, что ответила раньше, чем смогла подумать, что можно болтать, а чего нельзя.
- Вот и я был. - Лот провел над своей головой, уверенным для опьяненного жестом. - Там - свобода. Свобода. Я всегда хотел свободы. Я не заметил, как стал пить ее слишком много. Однажды меня едва откачали, и наставник попросил меня уйти.
Лот вздохнул, потом смешно подпрыгнул и улыбнулся.
- Но я не расстроился, - бодрее произнес он. - Они не понимают, что путешествие дает бо-ольше, чем их тексты, что я за это время узнал все, что я хотел… Я был свободен… Я люблю свободу, ходить, смотреть, разговаривать. Я очень люблю разговаривать. Да. Я разговариваю о чуде…
Лот закрыл глаза и заговорил о чуде так, словно он на площади, перед ним - толпа, и он разговаривает с ней.
Это время Тиотим наблюдал за Эл. Когда Лот сказал о взгляде, Тиотим посмотрел ей в глаза.
- Ты видела звезды, - сказал он без вопросительной интонации, Эл кивнула. - Жаль, что меня беспокоят дела земные.
На вид он не был пьян, хоть и разговаривал тягуче. Он снова отпил из чаши.
- Зачем ты сюда пришла?
- Искала друга.
Он посмотрел, склонив голову на бок, и опять улыбнулся.
- Чуда не будет, - повторил он. - Если для Лота это повод для дискуссии, то для меня - непреложная истина.
- По-че-му? - спросила Эл, удивляясь тому, что слова приходиться выдавливать из себя.
- Мой народ много лет ведет войну. Ее окончание было связано с ее приходом. Наши мудрецы определили время, и кто-то даже слышал звук. Наверняка слышал. - Тиотим сжал кулаки. - Но меня там не было. Я как последний болван пришел сюда в назначенный день. А она не появилась. Она возникла где-то в другом месте.
Он досадовал сам на себя.
- Мы, горцы, всегда знали, что это обман. Мой народ когда-нибудь завоюет этот мир и обойдется без этого старого никчемного владыки.
- А кто должен придти? - спросила Эл, потеряв нить рассуждений.
Тиотим в гневе осушил чашу.
- Владычица, - выдохнул он.
- Ее же нет.
Тиотим смотрел сурово, как в первый момент знакомства, глаза углями горели на смуглом вытянутом лице. Отчего-то оно напомнило ей Мелиона, старого вояку приведшего полки в Гирту. Мелиона, который стал почти бессмертным благодаря напитку, что она подарила ему. Он жил долго и дождался часа, когда великая выполнила обещание, которое она ему дала. И умерла от руки убийцы. В этот момент, она видела мир глазами Мелиона, себя саму на поле у Гирты и на торге после драки, умирающей у дверей другого мира. Как странно думать, что она там была, что все это будет, а для нее уже в прошлом. Все это недоступное ей теперь могущество, здесь совсем не нужное.
В глазах стоял туман. Она слышала бормотание Лота, он разговаривал с воображаемым народом на площади. Говорил и Тиотим, его голос был ниже и приятнее, чем у Лота, но в его слова нужно вслушиваться.
- … Я потомок древних магов, силы неба, что мне было делать. Но мы еще придем, мы сможем сделать весь этот мир своим. Это жалкий король. Мартин. Хм. Что он может? Да-а. Он хорошо лечит, но он держится в королях лишь потому, что был наследником. - Тиотим опять посмотрел на нее. - Быть может, это ты? Ты пришла?
Он опять склонил голову на бок, потом ткнул в нее пальцем.
- И как им удалась эта хитрость. А? Владычица. Они призвали ее. Думали мы зов не поймем. И вот, она возникла в другом месте, - он был в отчаянии. - А этот Мартин опоздал. На целых четыре дня. Ну что это за король, который во время придти не может. Все. Война. Вот завоюем эту проклятую гору и придем сюда.
- Война. Я против войны, - возмутилась Эл. - Я не позволю.
- Ты? - голос Таотима Мелиора стал тонким. - Женщина, ты драться не умеешь.
- Я тебе шею сверну при случае, - пробормотала Эл понимая, что говорить трудно, но слова лезут наружу сами.
Тиотим вгляделся.
- Ты не женщина? - спросил он.
- Же-нщина. Мужчи-на. Ка-акая разница. Все равно.
- А где твое оружие? - спросил Тиотим с интересом.
- А оно мне не нужно. Ну, давай, рассказывай, что там за война?
- А что? Лот не рассказал?
- Хотел… Но-о за-был.
- Мы хотим завоевать гору с сокровищами и городом наверху. Ну не город, так развалины одни.
- Зачем завоевывать гору, - пробормотала Эл. - Ее можно обойти.
- Э-э. Ты не по-ни-ма-ешь. Она волшебная.
- Стоп. Ты же в чудеса не веришь.
- Я? Кто тебе сказал?…
***
Очнулась она под навесом, на знакомом месте. Кругом пусто. Голова была ясной. Никакого похмелья. Она поднялась и осознала, что в теле нет той ватности, которую она ощущала еще вчера, словно оно не свое. Отчаянно хотелось ополоснуться.
Рядом с навесом стояла бочка, она, проходя мимо, остановилась и с удовольствием окунула туда голову. Задержка дыхания. Голова стала совершенно ясной и первая весьма тревожная мысль, заставила Эл на ходу поправляя одежду и выжимая волосы мчаться в общественный дом.
