худшем случае я потратила полчаса, блуждая по лабиринту, поскользнулась в гигантской луже слизи, которая осталась от убитой им твари, а потом обнаружила Ориона в столовой, занятого обедом и безмерно довольного собой. Он не спросил, отчего я покрыта слизью, но выражение лица у него было красноречивое. В ту минуту я осознала, что единственной тварью, которую я убью, будет Орион. Поэтому я перестала выходить на охоту.
Потом наступила следующая неделя, и полоса вновь изменилась: школа дала ясно понять, что готова компенсировать нам вынужденный простой. Мы и десяти метров не пробегали, не обнаружив нового сюрприза. Просто поймите: предыдущая полоса препятствий, от начала до конца, заняла у нас в пятницу три минуты, включая время, которое понадобилось мне, чтобы превратить лозы в пыль. Типичная полоса препятствий в среднем занимает десять минут. Если на пробежку уходит больше пятнадцати, это, как правило, значит, что живым ты не выберешься.
В понедельник я вышла только на двадцать седьмой минуте, и снаружи уже собралась целая толпа – мы возились так долго, что восемь других команд успели спуститься и ждали за дверью своей очереди. Их не то чтобы наполнял энтузиазм. Обычно ребята не стараются выяснить, что их ждет на полосе препятствий, чтобы в первый раз эксперимент был чистым, но на сей раз команды принялись деловито расспрашивать нас, собираться кучками и договариваться с другими союзами о совместных действиях.
Вряд ли мое появление обрадовало однокашников. Я вышла из зала, окутанная облаком темно-зеленого дыма, по которому с треском пробегали молнии – то были слабеющие остатки урагана, который я вызвала, чтобы уничтожить неуклюжую армию глиняных существ. Вокруг меня висело кольцо ярких оранжево-лиловых огней. Все заклинания выдохлись, как только я шагнула за порог, но эффекты задержались ровно настолько, чтобы создать картину под названием «узрите темную богиню»; и в любом случае я целых пять минут стояла на пороге спортзала, меча огненные шары и молнии в стратегические мишени, чтобы расчистить товарищам дорогу к дверям. Остальные члены наших трех команд едва держались на ногах. Нкойо села на пол в коридоре, закрыла глаза и прислонилась головой к плечу Хамиса. Следы колючей удавки у нее на горле едва зажили, некоторые ссадины снова кровоточили.
– Так, кто хочет краткую сводку? – спросила я, небрежным жестом разгоняя дым.
Получилось не очень убедительно, но отчаяние тем не менее устремило людей ко мне – ну или, по крайней мере, они подобрались поближе, чтобы послушать, о чем я рассказываю самым храбрым. Я стояла в коридоре еще десять минут, отвечая на вопросы и помогая остальным выработать стратегию для преодоления полосы препятствий. Затем четыре союза, которые должны были идти вслед за нами, все вместе двинулись вперед. Они пробежали метров десять, а потом сдались и вернулись в коридор. И тогда остальные просто разошлись. Новая полоса была бесполезна в другом смысле: она оказалась слишком сложной для всех. Кроме меня.
Утром в среду мы закончили пробежку за четырнадцать минут; я нашла массу удачных способов уничтожить все, что стояло на пути. В коридоре не было вообще никого. Нам пришлось лечиться самим, и процесс шел медленно – все выбились из сил. Кроме меня. Я была полна энергии и не прочь пообедать.
За обедом я сообразила, что если никто больше не претендует на спортзал, то полоса препятствий открыта. Обычно школа мстит, если пытаешься тренироваться больше трех раз в неделю – она это делает, чтобы не забивали спортзал, – однако можно пробежать лишний разок, если в очереди никого нет.
– Увидимся в библиотеке, – кратко сказала я остальным, когда мы встали, чтобы отнести подносы. – Пошли, Лейк.
Орион ныл всю дорогу – настоящие злыдни покинули спортзал, поскольку никто не пытался преодолеть полосу препятствий, так что, с его точки зрения, никакого смысла идти туда не было – но в конце концов он сдался. Мы вышли на полосу препятствий вместе.
Это было еще хуже совместной охоты, хоть и в другом смысле. Прорываясь сквозь бесчисленные орды фальшивых злыдней, Орион убивал их направо и налево с мрачно-скучающим видом и расчищал мне путь. Я двигалась свободно и бесстрашно, не боясь удара в спину. Я заставила Ориона проделать это три раза подряд, но в четвертый раз он запротестовал, и тогда я набросилась на него прямо перед дверью спортзала. Мы целовались, и все, с моей точки зрения, было прекрасно, а потом он положил мне руку на грудь – к сожалению, случайно, – испугался, шарахнулся и бессвязно забормотал:
– Я не… короче… это… ты… мы…
Орион попятился и чуть не споткнулся о тушу абсолютно реального ядоточителя, которого убил при первом забеге, – тот был еще влажный и вполне мог разъесть Ориону плоть до костей. Мне пришлось броситься на выручку и оттолкнуть его в сторону. Но Орион даже не понял, в чем причина – он позорно сбежал, а я осталась в одиночестве стоять у двери.
Но на сей раз даже финальное унижение меня не смутило. Я пошла в библиотеку, глубоко дыша, полная силы, безнадежно счастливая, хоть это и было во всех отношениях глупо. Я уже знала, что выберусь отсюда, только если не буду думать больше ни о ком. Школа могла и не тыкать меня носом в то, как это будет приятно и легко. А особенно я не желала думать об удовольствиях, которые мог доставить мне в процессе Орион.
Если бы я сама не осознала идиотизма происходящего, Моя Прелесть охотно пришла бы на помощь – она сидела на полке у входа в библиотеку. Мы не брали мышей с собой в спортзал – это не те фамильяры, которые помогают в бою; мы тренировались, положив в безопасные кармашки маленькие тряпочные мячики. Но я вовсе не желала, чтобы меня укусили за ухо; нескольких лестничных пролетов вполне хватило, чтобы обдумать свое безрассудное поведение.
– Да, – сказала я мышке, протягивая руку, и она потыкалась носом в костяшку моего пальца и спешно залезла в переноску.
В читальном зале я подошла к одной из команд, с которыми Аадхья договорилась о помощи, и сказала, что, если они пойдут тренироваться в пятницу, я пробегусь разок вместе с ними. Они уставились на меня, как стадо антилоп, которым крупный крокодил предложил безопасную переправу через реку.
– Ну или как хотите, – сердито сказала я. – Если вы не против, я потренируюсь с вами, только и всего.
Они так и не решили, чего хотят, но, несомненно, поделились моим предложением с другими и хорошенько его обсудили, потому что в пятницу возле спортзала нас
