— Аня, — прошептала Сольвейг, приподнимаясь на локтях.
Вымученная улыбка, слабый блеск глаз и блондинка безвольно падает на подушки, отчего старшей леди становится совсем плохо и она срывается в рыдания.
— Леди Юдора, слезами горю не поможешь! — Рыкнула Аня, направляясь к кровати. — Дайте стакан воды и две ложки.
— Что вы собираетесь делать?
Голос из темного угла заставил девушку вздрогнуть, а леди Юдору заткнуться.
— Собираюсь вылечить вашу дочь, — прищурилась Аня, проверяя догадку об адресате заданного вопроса — лорд Вазилайос.
Холодный, медлительный, расчётливый, он выходил из тени, словно владыка мира из сумрака, давил психологически, нависая над собеседниками. Ане стало не по себе, в голове замутилось.
— Что вы собираетесь делать? — Повторился вопрос.
Анино сознание на грани забытья выдало автоматом: «Выключить все магические воздействия.» мир вокруг взорвался: запульсировал красками и звуками, закружил девушку в кадрили.
Возмущению брюнетки не было предела:
— Многоуважаемый лорд Вазилайос! Для того чтобы поговорить со мной по душам не обязательно использовать грязные методы воздействия на психику. На данный момент я — единственный человек, который может вернуть вам вашу жизнь. Это лекарство, — Аня потрясла зажатыми в кулачок таблетками, — единственное, что излечит леди Соль. Для вашего же успокоения я при вас приму одну из пилюль и вы убедитесь в ее безопасности. А пока, будьте так любезны, не мешайте.
Угрозу Аня исполнила — глотнула, предварительно продемонстрировав, таблетку антибиотика. Затем раздавила вторую такую же в ложке и заставила Сольвейг выпить лекарство.
— Сейчас ты должна выпить как можно больше воды и поспать. Через три часа я вернусь.
Два часа из трех Аня проплакала. Там в лесу она плакала больше от обиды, чем от страха или напряжения. Сейчас же, девушка выплеснула наружу все, что так долго сдерживала внутри: злость, обиду, разочарование, горе, страх, одиночество, разочарование. В дороге по вечерам, сидя у костра рядом с Аполлошей, девушка пела, чтобы не расклеиться. Пела бравые солдатские песни, пела веселые заводные новогодне-хороводные, пела детские, пела бардовские песни. И все они были как одна — жизнеутверждающие. Сейчас же хотелось выть. И Аня не сдерживала себя. Все равно еще не сошедший с лица синяк скроет все следы.
Кстати о следах. Еще один час из трех девушка посвятила своей внешности: нашла подходящий парик, скрыла по максимуму синеву под слоем тонального крема, переоделась в удобные домашние вещи и направилась в комнату Сольвейг на первом этаже.
Все признаки улучшения состояния больного были на лицо: блондинка все еще бледная, как поганка, полулежала на подушках, держа мать за руку и рассматривала розарий в установленное напротив балкона огромное зеркало.
— О! Наш глубокоуважаемый метр Давичи все же добился своего?
Сольвейг улыбнулась кузине, однако сил для разговоров все еще было слишком мало.
— Ладно, я вижу, что тебе уже лучше. И вижу, не только тебе лучше, — Аня кивнула головой леди Юдора. — Значит сейчас еще раз принимаем лекарство и снова отдыхаем. И не смей отбрыкиваться от питья.
— А может, солнышко, ты хочешь бульончика?
Блондинка скривилась и забрала ладошку из рук матери.
— Милая, заботливая леди, — Аня присела в кресло, пока служанка готовила Сольвейг к очередному подвигу, — организм сам знает, когда и в каких дозах ему принимать. Пока леди Сольвейг не попросит кушать сама, не пытайтесь ее заставить. Это только ухудшит состояние, потому что вместо борьбы с вирусом, организм будет тратить свои силовые резервы на борьбу с ожирением.
Аня подмигнула кузине. Но та лишь нахмурилась и беззвучно задала вопрос, дергая себя за локон. Брюнетка в ответ покачала головой, настаивая на временной отсрочке разговора.
— Леди Анна, лорд Вазилайос просит вас зайти в библиотеку. — Очень старый и безумно строгий слуга объявил волю господина.
Аня пожала плечами, сложила ладошки под щеку, показывая Сольвейг, как должны спать послушные детки, и отправилась на взрослый разговор. Конечно же, подробности похищения у Сольвейг разузнать не имелось возможности, а вот Аня — вполне вменяемый рассказчик. Еще раз строго настрого приказав себе регулярно «отключать» магию, девушка прошла в галантно приоткрытые седовласым дворецким двери библиотеки.
— Вы желали лицезреть меня, лорд?
Девушка стояла в двух шагах от двери, сцепив руки, словно студиоз пансионата благородных девиц — сама покорность.
Не говоря ни слова, лорд указал на неудобное кресло с высокой напротив стола, за которым стоял сам, скрытый полумраком плотных портьер. Понимая, что сидение в совершенно неудобном кресле, да еще и через стол от «начальника», не принесет расслабления и будет рассеивать внимание, Аня, улыбнувшись, поспешила присесть на диванчик, который по совершенно «случайному» стечению обстоятельств, стоял именно на той же линии, траекторию которой указал сам лорд.
Данный ход старшему Вазилайосу не понравился, и недовольство маской осело на лице мужчины. Брюнетке не раз доводилось сталкиваться с подобным отношением, поэтому стратегию девушка выбрала проверенную: милая легкая улыбка на лице, открытый взгляд, руки на коленях и немного податься вперед, показывая, что слушательница — само внимание и понимание. Однако, неприятный осадок от открытого пренебрежения собеседником, на душе Ани остался. Неужели за столь долгую жизнь, да еще и при дворе, лорд Вазилайос не научился скрывать эмоции? Или Аню не воспринимают всерьез? Что было бы очень даже на руку.
Девушка слегка поерзала на диванчике, выказывая нетерпение вперемежку с готовностью ожидания. Высокопоставленному отцу семейства пришлось сделать свой ход. Не желая признавать первенства в сложившейся ситуации за брюнеткой, седовласый подсел в одно из низких кресел, составляющее гарнитур с диванчиком и столиком. Итак, господа, шахматная партия начата. Пешка на d4, конь на f6.
— Леди Анна, леди Сольвейг лучше. — Как можно холоднее произнес лорд.
Но слов благодарности брюнетка так и не услышала — не в правилах высокородного.
— Расскажите, что случилось?
— С какого момента?
— С момента вашего отъезда из усадьбы.
— Была глубокая темная ночь. Холодные звезды подмигивали нам, заигрывая, а полная луна, ревнуя, скрывалась за тучами, не желая освещать путникам дорогу.
— Хватит. Спасибо, я понял. Кто вас похитил.
— Люди в черном, милорд.
— Лица видели?
— Нет.
— Куда вас увезли?
