Да нет, понимала, скорее всего, понимала, но совершенно не боялась. Ожидания Мореона себя оправдали, она была тем чудом, которое пробило броню вечности, и всколыхнула всё самое сокровенное под пеплом веков.
— Я должен ещё раз спросить тебя, готова ли ты отдать плату за его жизнь?
Мара понятия не имела, о какой плате идёт речь, но решительно кивнула в ответ.
— Да, готова.
— Ну что ж.
Мореон подошёл к вратам и трижды постучал по ним. Открывшееся в них смотровое окошко позабавило девушку, и она вновь улыбнулась. Окошечко захлопнулось, и открылась калитка, в два человеческих роста высотой, высунувшаяся из-за неё сгорбленная фигура сухим надтреснутым голосом спросила.
— Зачем беспокоите мёртвых?
— Хамн, заканчивай маскарад не до того. — Поморщился Мореон.
— Вот так всегда, никакого удовольствия от работы. Мореон, дружище нет в тебе никакой романтики. — Привратник (а это был он), ворча, откинул капюшон своего пыльного плаща и, на девушку уставились бусинки глаз, принадлежавших старому горному троллю.
— Ого! — протянул он, бесцеремонно разглядывая девушку. — Вы как, по делу, или тебя наконец-то на женщин потянуло?
Тролль, заговорщески подмигнул Мореону, заставив девушку, почему-то, почувствовать себя неловко. Действительно, с чего этот карлик решил, что её скромной персоной может заинтересоваться сам смерть, но слова, которые произнёс, спустя несколько секунд Мореон, заставили её окончательно смешаться.
— Нет, мой многоуважаемый Хамн, на этот раз, к сожалению, по делу, но надеюсь, когда-нибудь прекрасная Марьяна согласится навестить нас с дружеским визитом. Так сказать, поболтать о том, о сём, прогуляться, посетить наши достопримечательности.
— Да. — Протянул тролль, почесав в затылке. — Знать большое впечатление на тебя девица произвела, раз сам в гости зазываешь. Ты не поверишь милочка, но эта, с позволения сказать — смерть, так и норовит схалтурить, вот вроде и надо кого-нибудь забрать, а ему, видите ли, жалко, пусть говорит, ещё поживёт.
— Хамн. — Прорычал Мореон, нахмурив брови. — Прекращай болтать, мы по делу.
— О, вишь как шумит, значит зацепило. — В глазах тролля появился радостный блеск. — Да, ты девонька не боись, он только так шумит, для виду, а так тихонький, аж слезу при взгляде на него пробивает. А работу вашу справим в лучшем виде, не сомневайся.
— Я и не сомневаюсь. — Ответила Мара, исподтишка поглядывая на хмурого Мореона. Болтливость тролля ему явно не понравилась. Неожиданно для себя, Мара с большим вниманием пригляделась к мужчине, обратив внимание на его гордый профиль и статное телосложение. Особенно умиляло девушку то, как трепетали его длинные ресницы, когда он моргал.
Нет, почтительное отношение никуда не делось, но вместе с тем на девушку нашёл какой-то покой, она была уверена, что этот представитель мужского пола, совершенно точно не сделает ей ничего плохого. А ведь речь шла о смерти, да Марьяночка, докатилась, строишь глазки мужчине неопределённого возраста, довольно мрачной профессии. Головку то подлечить бы надо, нет, как только всё закончится в деревню, на травку, на свежий воздух, молочка попить.
— Ну, так как, будем мы вашего усопшего вызывать, али как? — Прервал мысленные терзания девушки тролль.
Поймав на себе задумчивый взгляд Мореона, Мара покраснела и поспешно сказала. — Конечно, будем, а что нужно делать?
— Во даёшь, а ты что не знаешь?
Мара развела руками, с виноватым выражением лица. — Нет, не знаю. Извините, что я вот так, без подготовки, но всё получилось спонтанно, некогда было размышлять о наличии необходимых знаний.
— Ну, ты отчаянная. Другие годами готовятся, заклинания учат, а она раз и здесь. Да не бойся, на первый случай мы тебе поможем, а потом будь уж любезна, подучись, а то ведь форменное безобразие получается.
Мара клятвенно приложила руку к сердцу, заверяя, что в следующий раз обязательно подготовится.
В следующую секунду Мореон и тролль стали необычайно сосредоточенными. Поставив девушку между собой, они нараспев произнесли заклинание на незнакомом мелодичном языке, и врата засияли зеленоватым таинственным светом, а через несколько минут зеленоватая дымка отделилась от ворот и направилась к Маре.
Зрение девушки затуманилось, все предметы рядом потеряли чёткость.
— Назовите своё имя. — Прошептал в голове девушки шелестящий голос.
— Я, Марьяна Велиона — наречённая заклинательница, обращаюсь к тебе дух врат.
— Назови имя.
— Винадриэль, наследный принц эльфийского клана Серебряного клинка.
Стоящие по бокам от девушки, Мореон и Хамн продолжали что-то бормотать, а она продолжала ждать ответа. И вот, наконец, уже знакомый шелестящий голос проговорил. — Душа эльфа Винадриэля рядом, прикажи ему вернуться, и он пойдёт за тобой.
— Спасибо. — Неожиданно вырвалось у Мары.
— Не за что, обращайся заклинательница. — Хмыкнули в ответ. — И позволь совет, будь с ним построже, эльфийские души отличаются поразительной капризностью.
В следующее мгновение Мара почувствовала, как сквозь неё проходит тёплая волна, и стало тихо. Потом стало возвращаться зрение, а когда оно вернулось окончательно, то Мара увидела, что рядом с ней колышется полупрозрачная фигура Вина. Сердце девушки сжалось от нахлынувших чувств, но она усилием воли загнала их подальше, сейчас не время.
Подбодряемая выразительными взглядами помощников, Марья сделала шаг в сторону души и сказала. — Винадриэль, сейчас ты пойдёшь со мной и вернешься в своё тело.
— Зачем? — Флегматично спросила призрачная фигура.
— Потому, что, я так сказала. — Неожиданно разозлилась Мара. — Ты просто идёшь за мной и ничего не спрашиваешь, нечего отлынивать от своих обязанностей. А то молодец, хорошо устроился, он тут прохлаждается, а мы значит могилку рой, да цветочки сажай. Марш домой и без разговоров.
Фигура души Вина, поколыхавшись, приняла вид решительной готовности к действию. Мара довольно потёрла руки. — Ну, вот сразу бы так, а то зачем да почему, ты бы ещё сходил с мамой посоветовался.
Неожиданно, позади девушки раздалось деликатное покашливание, заставившее её вздрогнуть — надо же, а она совсем забыла, что не одна.
Мара обернулась и натолкнулась на ошалевший взгляд тролля.
— Ну, ты мать даёшь, сразу видно подготовки никакой, разве же можно с душой так разговаривать, меня и то пробрало, а она бедненькая, наверное, всю дорогу икать будет.
— Сам виноват, нечего нюни разводить. Этак все мужики помрут во имя высшего долга, а нам девушкам что делать? Всем поголовно отправляться в храмы и, за них бедненьких день и ночь молиться? Нет уж, я детей хочу и семью нормальную.
