— А что не так с этой баронессой? Косоглазая?
— Глаза у нее такие, что скоро мои парни заработают косоглазие. Стреляет она не хуже остальных, тут все дело в вашем брате.
— Что, Олес принялся за прежнее?
— Хуже, он в нее влюбился, как, впрочем, и она в него. Налицо все симптомы и, по–моему, это у них очень серьезно.
— Ладно, я с ним потом поговорю, а сейчас направляйте их ко мне. Пока есть время, буду лепить из них магов. Только выдайте всем пистолеты и подберите ремни для кобур.
— Ваше величество, ремни им лучше заказать, наши не подойдут. Они в талии одна тоньше другой, поэтому придется все ремни укорачивать в три раза и пробивать дырки. Да и жесткие они для девушек.
— Хорошо, этот вопрос мы решим сами. Вы начали набор новых людей в дружину?
— Я уже подобрал тридцать два человека из тех, кому в свое время пришлось отказать из–за отсутствия мест.
Загудевший амулет связи с Колиным вынудил прервать разговор с капитаном.
— Ваше величество, — раздался из амулета еле слышный голос. — Старейшины собрались, и маяк я выложил. Вы придете?
— Сейчас подойду, — сказала Ира, стараясь говорить погромче. — Только кое–кого предупрежу.
Она первый раз общалась через амулеты на очень большом расстоянии, поэтому с таким сильным ослаблением голоса еще не сталкивалась.
— Лен, — вызвала она канцлера. — Я сейчас иду в общину кайнов разговаривать со старейшинами. — Вызываю вас, чтобы вы были в курсе, где я нахожусь, и напрасно не искали. Долго я у них задерживаться не собираюсь. И не нужно так волноваться: я не дура и сразу иду в проницаемом состоянии.
Пройдя вратами, она оказалась в большой светлой комнате, в которой на лавке у одной из стен сидели двенадцать мужчин разного возраста. Здесь же чуть поодаль стоял Колин.
— Здравствуйте, почтенные! — поздоровалась она первой, после чего обратилась к Колину: — Ты все объяснил, что я тебе говорила?
— Все, как вы и говорили, — немного смущенно ответил Колин, — но не все верят.
— Они у тебя не только недоверчивые, но еще и невежливые, — усмехнулась Ира, рассматривая насупленных старейшин. — С ними поздоровалась королева, а они, мало того что не оторвали от лавок свои тощие задницы, вообще никак не прореагировали. Поневоле начинает закрадываться подозрение, что ты им плохо объяснял.
— Он нам нормально объяснял, ваше величество, — усмехнулся один из самых старых мужчин. — Только ему, видать, самому не все объяснили. Какой вопрос ни задашь, ответа не дождешься. А что мы тут все невеселые, так то понятно. Нет радости в том, чтобы бросать нажитое поколениями предков и нищими спасаться на чужбине.
— Ну что же, — сказала девушка, — Если есть вопросы, задавайте. Для того я к вам и пришла, чтобы поговорить и, при необходимости, внести ясность.
— Тогда я, с вашего позволения, первый и начну, — продолжил тот же старейшина. — Мы хотим знать, почему вы так уверены, что рахо проиграют войну?
— Потому что сюда пришел один из двух хозяев этого мира, от которого рахо когда–то сбежали. Их силы слишком малы, чтобы противостоять империи даргонов. И договариваться с ними никто не будет. Точно так же как вы являетесь рабами для рахо, они сами рабы для императора доргонов. Их или всех перебьют, или позволят сесть на корабли и бежать в поисках новой земли. А для вас я не вижу выхода в любой ситуации. Если у рахо будет на это время, они вас всех вырежут, если времени не будет, вы достанетесь даргонам. В таком случае вырежут только стариков и тех, кто им не приглянется, а остальных продадут, как скот. Кому–то повезет устроиться слугой, большинство сдохнет на рудниках или аренах гладиаторов. Ну а женщины из тех, кто помоложе, попадут в веселые дома для моряков флота. Вас такое будущее действительно устраивает?
— А какой у вас интерес нам помогать? — спросил другой старейшина.
— Нет у меня никакого интереса, — ответила Ира, — одна только головная боль. Сначала нужно будет найти для всех временное пристанище, а потом построить настоящее дома, да еще помочь разработать землю, поскольку у всех пашен уже есть хозяева. Со временем и от вас, конечно, будет выгода, только до этого времени еще нужно дожить, а до той поры от вас будут одни расходы и беспокойство. Только если я вам скажу, что не хочу, чтобы кайны влачили рабскую долю или вовсе погибли, вы мне все равно не поверите. Ведь так?
Ответом ей было общее угрюмое молчание.
— Уходим, Колин! — сказала девушка. — Зря я тебя сюда посылала. Четыре сотни лет рабства даром не проходят. Они будут до последнего ждать и надеяться, что все как–нибудь уладится, но ни за что не рискнут той тенью благополучия, которую имеют сейчас. И мне они тоже не поверят, потому что верят только в выгоду и не видят моей выгоды в том, чтобы вам помогать. Дядя не хочет уйти?
— Он бы и рад, — угрюмо ответил Колин, — но не выйдет из воли старейшин.
— О чем я и говорю! Рядовые кайны — рабы старейшин, а старейшины — рабы своего представления о мире, и все вместе вы рабы рахо. Я только зря теряю время, уходим!
— Подождите, ваше величество! — сказал старый старейшина, который начал разговор. — Я, пожалуй, рискну.
— Яр! — дернул его за руку сосед. — Забыл, о чем говорили?
— Мне все равно, что вы решили, — равнодушно сказал старик. — Я считаю доводы королевы убедительными, а в милость рахо никогда не верил.
— Сколько людей под вашим началом? — спросила Ира. — Мне это нужно знать, чтобы лучше вам помочь.
— Примерно сорок тысяч, — ответил староста. — Только, ваше величество, уходить нужно сегодня, потому что завтра здесь уже будут воины рахо.
— Вам будет нужно время на сборы, — сказала девушка, — а я не могу долго ждать. Кроме того, нужно приготовить вам жилье. Поэтому я сейчас уйду и вернусь тогда, когда вы выложите треугольником эти камни, как это при вас сделал Колин. Имейте в виду, что через мои врата можно провести повозки и прогнать скот. Собирать людей в кучу не надо, пусть собираются каждый в своей деревне. Колин, подними маяк и отдай уважаемому Яру.
Внезапно один из сидевших на лавке старейшин вскочил, выхватил короткий кинжал и бросился к нагнувшемуся Колину.
— Зря он это сделал! — сказала Ира, пряча пистолет в кобуру. — Выберите другого, который будет меньше лизать зад рахо.
— Мертв! — сказал один из старейшин, осмотрев тело. — Голова чем–то пробита. Зря вы это сделали! Колин был в его общине, поэтому и наказать его старейшина имел право. А теперь нам придется отдать вас рахо!
— Попробуй! — сказала Ира, демонстративно убрав руки от пистолета. — Ну же? Кишка тонка, или только языком болтать горазд?
