— Выходите, мисс…
Теплый клубок у меня за пазухой не шевельнулся. Я заглянул внутрь рубашки: свернувшись калачиком, девица спала.
— Просыпайтесь, пожалуйста! — сказал я, осторожно касаясь ее плеча.
Она вздрогнула и села, чуть не вывалившись наружу. Вид у нее был всклокоченный и недовольный.
— Сейчас… — пробурчала она, потягиваясь.
Она неловко выползла и встала на столе. Тут я разглядел ее получше: пышные формы, смуглая кожа, буйная черная шевелюра. Сквозь пряди волос торчат розовые ушки — не круглые, как у человека, а заостренные. Черты лица не вполне пропорциональные, но очень привлекательные… можно сказать, красивые: огромные, как у куклы, голубые глаза, ярко-красные губы. Для оголодавшей, охолодавшей сиротки она была на удивление упитанной и гладкой.
— Меня зовут Алексей… Алекс, — сказал я. — А вас?
— Мари.
— Кто вы?… Вы ведь не homo sapience, верно?
— Я фея. — Мари подбоченилась и высокомерно вздернула голову.
— Фея?… — удивился я. — А вы умеете исполнять желания?
— Исполнять желания мужчины умеет любая женщина. — Мари загадочно улыбнулась.
— А крылья у вас, извините, есть? — Я заглянул ей за спину, но увидел лишь волосы до попы.
Мари раздраженно фыркнула.
— Я хочу есть, — объявила она, оставив вопрос без ответа.
— Да-да, конечно. Простите!.. — смутился я.
В мини-баре обнаружился пакетик соленых орешков — я разорвал упаковку и положил на стол. Присев на корточки, Мари заглянула внутрь.
— Я такое есть не могу, — пренебрежительно сказала она, вставая. — Я ем только свежие овощи и фрукты.
— Но где же я достану овощи и фрукты в двенадцать ночи?
— В ресторане гостиницы, — последовал незамедлительный ответ. — Сходите на кухню и попросите… — Фея на мгновение задумалась, — …морковку, яблоко и мандарин.
Тащиться вниз и вступать в переговоры с официантами мне, ясное дело, не хотелось, но что я мог поделать?.. Вздохнув, я направился к двери.
— И еще минеральную воду! — услышал я, когда выходил из номера.
Когда я вернулся, Мари лежала на кровати, томно развалившись на подушке.
— Мандаринов нет, — сказал я извиняющимся тоном. — Я купил апельсин.
— Хорошо, — сдержанно ответила фея.
Она грациозно перепрыгнула на журнальный столик — я поставил перед ней тарелку с нарезанными овощами и фруктами. Потом откупорил бутылку с водой.
— Спасибо. — Мари послала мне воздушный поцелуй.
Пока она ела, я сходил в туалет, а когда вернулся, морковка и половина яблока уже исчезли. Слегка осоловевшая фея доедала апельсиновую дольку. Сок стекал по ее подбородку и капал на раздувшийся животик. Воду она не тронула.
— Я наелась, — сказала Мари, бросая на тарелку апельсиновую косточку. — Отнесите меня, пожалуйста, в туалет.
Я исполнил ее желание: поставил фею на стульчак и вышел. Интересно, хватит ли у нее сил нажать ручку унитаза?… В туалете было тихо, потом послышался звук спущенной воды. Ага, хватило… не такая уж она и беспомощная. Затем раздалось гудение крана и журчание: очевидно, Мари взобралась на раковину и стала умываться. Наконец журчание стихло.
— Алекс! — услышал я.
Фея сидела на краю раковины и болтала ногами. По ее коже стекали капли воды.
— Дайте мне полотенце.
Я взял с полки чистое полотенце и подал, развернутое, на сложенных вместе ладонях. Мари осторожно спрыгнула мне в руки. Вспоминая, как я играл со своей старшей дочерью в куклы, я вытер фею и отнес в номер.
— Где вы хотите спать?
— На кровати. Постелите мне рядом с вашей подушкой.
Просьба сия повергла меня в смущение. То есть кровать в номере была двуспальная, и задавить Мари во сне я не боялся, однако же… Так и не сумев сформулировать свои сомнения, я достал из чемодана чистую футболку и соорудил для феи нечто вроде гнезда.
— Спокойной ночи, — сонно проворковала Мари, заползая в рукав футболки. Она подложила ладошку под щеку и закрыла глаза.
— Спокойной ночи, — ответил я, выключая свет.
Когда я вернулся, обернутый полотенцем, из ванной, Мари уже спала: я мог различить еле слышное сопение. Наконец-то угомонилась… Я завел будильник, сбросил полотенце на пол и полез под одеяло.
4. Недоразумение при пробуждении
Би-ип!.. Би-ип!.. Би-ип!..
Не раскрывая глаз, я отключил будильник. Потом потянулся. И вдруг понял, что левая моя рука почему-то легче правой.
Я с удивлением поднес последнюю к глазам: прицепившись руками и ногами, на ней висела кукла… нет, маленькая живая девица. Веки ее были сомкнуты, по лицу разлито умиление.
Несколько секунд я молча таращил глаза… A-а, ну конечно! Это Мари — найденная вчера фея! События прошедшего вечера ожили в моей памяти.
Но почему она прицепилась к моей руке?! Я легонько потряс ладонью… однако фея держалась крепко.
Что делать?
Я осторожно поддел ее ногу кончиком пальца… Та-ак, теперь руки… Отцепившись, Мари упала на постель, глаза ее раскрылись (я опять поразился их голубой пронзительности) и… наполнились слезами. Перекатившись лицом вниз, фея разрыдалась — ягодицы ее круглой попки жалостливо вздрагивали.
Женские слезы всегда повергали меня в смятение.
— Пожалуйста, не плачьте! — взмолился я. — Я не хотел вас обидеть.
Эффекта мои слова не произвели.
— Простите, пожалуйста! Хотите, я принесу воды?
Я вскочил с постели, придерживая обернутое вокруг чресел одеяло, бросился к столу. Скрутил с бутылки крышку и накапал туда минеральной воды…
Когда я вернулся, Мари все еще лежала лицом вниз, но уже не плакала.
— Простите, пожалуйста! — повторил я, гладя кончиком пальца по ее волосам.
Фея всхлипнула и села, подогнув ноги. Вид она имела настолько жалкий, что я готов был провалиться на месте.
— Выпейте воды. — Я протянул ей крышку.
Мари исподлобья посмотрела на меня, но крышку приняла и, шмыгая носом, стала пить.
— Расскажите, пожалуйста, где вы жили и как потерялись, — попросил я, чтобы отвлечь ее.
Фея поставила пустую крышку на постель и вытерла ладошками глаза.
— Я жила в лесу, на острове… Не помню, как он называется на вашем языке. А вчера меня унес морской орел. — По ее лицу пробежала гримаска испуга. — Он нес меня, нес… а потом я изловчилась и укусила его за ногу. И тогда он меня выронил… Я упала в море, и волны вынесли меня на берег. — Она со слабой улыбкой посмотрела на меня.
— А откуда вы так хорошо знаете английский?
