«Все-таки в это мире люди, похоже, жить не могут без этих штуковин», – подумал Шус. Жаннет не дала хозяину кабинета договорить.
– Мне нужно, чтобы вы внесли некоторые изменения в завтрашний выпуск вашей газеты, – прямо с порога заявила Жаннет.
– Какие изменения?
– Это детали. Так вы сделаете это?
– Да… постойте. Да кто вы вообще такая и с какой это стати я должен вносить какие-то изменения… – вспомнила, кто здесь начальник, жертва незаконного вторжения.
– Вы хотите знать, кто я такая? – повторила Жаннет, перегнувшись через стол, почти касаясь кончиком своего носа кончика носа потерпевшего.
– Д-да, – уже намного менее уверенно ответил он, вжимаясь в спинку кресла, пытаясь отодвинуться от Жаннет как можно дальше.
– Я Анна Владимировна Ковалькова! – тоном, предполагавшим, что это должно все объяснить, ответила Жаннет.
– Кто?
– Вот!
Жаннет сунула в нос местному начальнику фальшивый документ, вытащенный откуда-то из глубин куртки. Начальник пробежался по нему взглядом, после чего прочел еще пару раз медленнее и, не найдя никакого подвоха, перевел взгляд на Жаннет.
– А что же вам нужно?
– Мне нужно чтобы вы разместили в вашей газете… Ю… Пион, ты уже придумал, что писать?
– Э-э нет, – не сразу откликнулся Шус. Все-таки у него в последнее время стало слишком много имен и он не успевал привыкнуть реагировать на них.
– Ну так думай. Итак. Я хочу, чтобы вы разместили кое-что на первой полосе завтрашнего выпуска газеты
– На первой полосе?! Но это невозможно. Выпуск уже утвержден. Между прочим, вами же. К тому же через пол часа, максимум через час, он должен быть уже в печати!
– Вы уверены, что это невозможно? Напомните, как вас зовут?
– Я.. я не говорил своего имени.
– Не беспокойтесь, для нас нет ничего сложного в том, чтобы его узнать.
– Но… но это невозможно.
– Вы уверены? – Жаннет совершенно непонятно откуда достала пачку прямоугольных листочков из почти не рвущейся бумаги только не зеленого цвета, как двойные доллары на –Центавре, а нежно-розового. Это и были стандартные денежные единицы Единого Союза Пролетариев.
«Видно проблемы с каким-то определенным сортом бумаги затронули всю эту вселенную», – подумал Шус.
– Но это правда, невозможно… – совершенно убитым голосом произнесло должностное лицо, искушаемое взяткой.
– Что ж. Очень жаль. Раз вы так несговорчивы, мне придется отступить, – Жаннет решительно развернулась на сто восемьдесят градусов и направилась к двери, – пошли, Пион.
Шус и не думал уходить. Во-первых, он стоял у самой двери, а Жаннет еще до нее не добралась, а во-вторых, он был уверен, что так просто она не сдастся.
В душе или мозгу подкупаемого в этот момент происходила ожесточенная борьба. Складки на его лбу поднялись как Фалкийские горы, а взгляд метался между пачкой денег, как бы невзначай оставленной Жаннет, ее спиной и краем картины, висевшей на противоположной от него стене. Когда Жаннет собралась переступить порог, он сдался.
– Хорошо. я внесу изменения, которые вы просите. Только ответьте мне на один вопрос. Это законно?
– Конечно, – бессовестно соврала Жаннет, почти в то же мгновение опять оказавшись около стола. Вы приняли правильное решение, – с этими словами она положила на стол еще одну пачку денег.
– Так что же вы хотите, чтобы я поместил на первой странице завтрашнего, точнее уже сегодняшнего номера?
«Какой доверчивый человек, мне его жаль», – подумал Шус, – «как вообще можно поверить, что то, за что тебе предлагают гору денег – законно. Хотя это и не удивительно, учитывая, как Жаннет за него взялась. Но, наверное, зря я ему сочувствую. Либо он последний болван, раз поверил, что все в порядке, либо жаден и не может устоять перед двумя худенькими, ну не такими уж худенькими, да и количество нулей…» От размышлений Шуса отвлек командный окрик Жаннет:
– Ну как, уже придумал, что писать?
– А, еще нет.
– Ну так думай быстрее, кретин. Хоть раз задействуй свои чертовы мозги.
– Вообще-то я их использовал совсем недавно, на улице помнишь?
– Так они у тебя включаются раз в сутки?!
– Ну насколько я помню, они работают все время. Ведь именно они регулируют работу всего организма, разве не так?
– По тебе этого не скажешь…
Жаннет даже не глядя со всей дури стукнула пепельницей, или чем-то очень похожим на нее по руке подкупленного. Он пытался незаметно засунуть одну из пачек себе в карман.
– Вы уже открыли файл с завтрашним выпуском? Ведь, насколько я понимаю, он у вас на компьютере? – спросила Жаннет, игнорирую жалобное поскуливание своей жертвы.
Шус наконец-то отлепился от дверного косяка, решив, что действительно надо подумать над посланием к Втри, а для этого ему нужно было сменить обстановку. К тому же у него затекли ноги. Он обогнул стол и встал за спиной у главного газетчика.
В телевизоре он увидел изображение листа стандартного газетного вида. Сверху большими буквами было написано название газеты, под ним тот же слоган, что и над лестницей, а дальше шла статья, повествующая о сборе урожая батата. «И это зимой?» – возник вопрос в голове Шуса.
– А что такое батат? – решил удовлетворить свое любопытство Шус.
– Сладкий картофель, – объяснила Жаннет.
– Сладкий? Какой ужас.
– Ты не картофелем восхищайся, а думай, что писать.
– Да, конечно…
«Думай, думай, думай!!! Черт, и что же написать так, чтобы Втри поняла, ну или хотя бы заинтересовалась?» – пока Шус произносил этот внутренний монолог, его легкие, гортань, язык и все прочие причиндалы, связанные с производством звуков, издавали нечто среднее между криком самца руфухиди в брачный период и гулом перегревшегося компьютера.
– Ну и?! – требовательно спросила Жаннет секунд через пятнадцать.
– Сейчас. Еще одну секунду…
– Секунда прошла.
– Но я…
– Ю… в смысле Пион!
– Сейчас, сейчас! – Шус глубоко вздохнул будто бы готовился к затяжному прыжку с парашютом и выдал: – Втри, это Шус. Да, да именно я – Шус с Фальтьяры! Твой одногруппник. Ты должна прийти на… А перед вашим музеем есть какая-нибудь площадь?
– В смысле, перед каким музеем? – не понял газетчик, – а музеем. Да есть. Она так и называется – Музейная площадь.
– Ладно. Ты должна прийти на площадь перед музеем. Именно тем музеем. Это вопрос жизни и смерти. Итак завтра в… в полдень перед входом в музей. Ну как?! – самодовольно спросил Шус.
– Ужасно! – единогласно резюмировали оба присутствующих в кабинете.
– Юр, ты не мог бы придумать, что-нибудь… более литературное? К тому же нельзя настолько прямым текстом.
