весь вечер одной в темноте меня не обрадовала. – Зачем мне всё это?
– Так нужно, пойми… – устало вздохнул дядя Бронислав. Похоже, что каждое слово давалось ему с трудом. – Что бы ни случилось – ни шагу из комнаты. Обещаешь?
– Но… – попыталась возразить я.
– Пожалуйста, – очень странным голосом сказал он, заглядывая прямо в глаза. Он-то меня видел отлично. У меня внутри что-то перевернулось и я, хоть не хотела этого говорить, всё же произнесла:
– Да, обещаю.
– Вот и хорошо, – слабо улыбнулся дядя Бронислав и куда-то исчез.
На следующий день он не появлялся и вовсе. Я не могла ничего делать, только то и дело выглядывала в окно, чтобы убедиться, что солнце ещё не село. И лишь когда оно потонуло в размытом дождливом зареве за парком, я нехотя закрыла окно и задёрнула шторы. Потом на всякий случай пожелала Хьюго спокойной ночи (он посмотрел на меня с сочувствием), я заперлась и погасила свет, оставив только неяркую настольную лампу, решив, что она никак мне не повредит. Считая все указания дяди Бронислава выполненными, я села за свой заваленный хламом стол и попробовала читать. Но стук дождя в стекло нагонял на меня тоску, а в полумраке буквы были плохо видны, и от этого болели глаза, будто в них песок.
Очень скоро я задремала, положив голову на книгу.
Странный мне снился сон, я определённо видела его раньше… Вот силуэты, танцующие вокруг яркого костра. Вот и стремительно несущийся, словно чёрная тень, конь, на спине которого плачет ребёнок, не способный остановить животное, но и не способный и спрыгнуть –он знает, что разобьётся о камни, если это сделает… Вот свирепый волк, по белоснежной шерсти которого струится густая ярко-алая кровь…
– Ай! – вскрикнула я и проснулась. Нет, я не испугалась сна, что-то больно обожгло мне шею. Я осторожно подняла серебряную половинку монетки за верёвку.
«Неужели опять?» – подумала я с испугом, вспоминая, как мне приснился такой же сон, и что произошло дальше. Лампа всё ещё тускло горела, и в её свете я осмотрела свои руки – ничего, обычная человеческая кожа, тёплая на ощупь. Я ещё раз аккуратно дотронулась до серебристой половинки, и она больше не жгла так сильно, я чувствовала только лёгкое покалывание на пальцах. Пока что всё обошлось, но нужно держать себя в руках. Я поняла, что спать сейчас мне нельзя, как бы сильно не хотелось.
-Тук-тук-тук! – я уже не первый раз слышала этот звук, и вот теперь, когда он прозвучал особенно настойчиво, он заставил меня обернуться. Света хватило только, чтобы понять – в комнате никого нет, кроме меня, как и положено. Значит…
Кто-то стучит в окно. На втором этаже.
Я немедленно выключила лампу и в одно мгновение оказалась на кровати, сжавшись в комок под одеялом. Удары в окно стали ещё громче, стекло угрожающе задребезжало.
«Хорошо, что есть решётки, там, на окне – решётки», – повторяла я себе, пытаясь успокоиться, но у меня не было полной уверенности, что он не способен сломать их…
Боясь дышать, чтобы не привлечь к себе внимания, я прислушивалась к яростным ударам снаружи, как вдруг они стихли. И стало так тихо, будто все звуки поглотило что-то чудовищно большое и чёрное, даже тиканья часов не было слышно. И тут меня посетило странное чувство, будто никакой опасности нет, и мне легко-легко, и я могу полететь, чуть только оттолкнувшись от земли…
Нужно только открыть окно – и свобода!
«Этого нельзя делать!» – сказала я себе, пытаясь удержаться, но уже выбралась из-под одеяла, свесив ноги с кровати.
Так я и застыла, судорожно вцепившись руками в простынь, не желая поддаваться опасной мысли: подниматься и идти к окну. Но и лечь назад я тоже не смогла.
Тут снова нахлынуло новое ощущение – комната вдруг стала казаться мне зловещей, тесной, невыносимо душной. В глазах начало рябить, отчего казалось, что стены сдвигаются, всё ближе, ближе…
Дышать стало просто невозможно, я почувствовала, что задыхаюсь. Кое-как поднявшись, я медленно пошла к окну…
«СТОЙ!» – закричало что-то внутри меня.
– Я только на секунду… – пролепетала я сама себе, едва шевеля пересохшими губами, – только один вдох…
Мои дрожащие пальцы, уже не поддающиеся моему контролю, повернули защёлку, и окно со стуком распахнулось под порывом холодного ветра. Я стояла и жадно вдыхала колюче-влажный воздух, полный ночного тумана.
Было всё так же тихо.
«Хватит, уходи», – потребовала та часть меня, которая ещё соображала.
– Ещё немного, – прошептала я.
– Немедленно отойди от окна, – настаивала она.
– Ещё секунду.
– Отойди!
– Нет!
– Закрой окно немедленно!!!
Это была здравая мысль, и мои руки уже потянулись закрывать окно, как вдруг что-то гибкое и серебристое метнулось ко мне…
Вампир неподвижно сидел по другую сторону решётки, крепко вцепившись в неё руками. Он глубоко дышал и, не мигая, смотрел прямо на меня ярко-зелёными глазами. Его взгляд будто вводил в оцепенение, что невозможно было шевельнуться.
– Уходи, – сказала я дрожащим голосом, пытаясь не терять самообладания.
Он нетерпеливо облизнул влажные губы и придвинулся ближе к решётке, прижавшись к ней лицом.
– Уйди, – громче повторила я, чувствуя, как подкашиваются от страха ноги, – ты всё равно меня не достанешь.
Вампир оскалился в улыбке, демонстрируя белые длинные клыки, которые мешали ему до конца закрыть рот. Несколько секунд он не шевелился, напрягшись, словно кошка перед прыжком, и мы смотрели друг на друга в упор. Его взгляд всё сильнее гипнотизировал меня…
Огромные кожистые крылья создания едва слышно хлопнули у него за спиной. Вампир резко и почти беззвучно рванулся вперёд, протягивая ко мне руки сквозь прутья решётки. Я закричала и отскочила назад: внезапная боль вывела меня из оцепенения. Но цепкие пальцы уже впились мне в руку железной хваткой. В панике я начала яростно вырываться, но от этого становилось ещё хуже – острые когти всё глубже и глубже врезались в кожу.
Почуяв кровь, вампир торжествующе потянул меня к себе. Я выкручивалась что было силы, но ничего не помогало. На глазах у меня выступили слёзы от боли и отчаяния. Это существо за окном уже тянуло ко мне вторую руку. Пожалуй, оно решило выскрести меня из комнаты по кусочкам. Как вдруг, в последний момент, я нашла свой последний шанс на спасение.
Свободной рукой я схватила серебряную половинку монетки, висящую на моей шее, и приложила её к вцепившейся в меня лапе.
Вампир громко взвыл: на месте, где серебро коснулось его кожи, остался чёрный дымящийся след. Запахло палёным. Я обожгла его ещё раз, и ещё, пока почти вся его рука не покрылась ожогами. Не в силах стерпеть боль, вампир отдёрнул свою руку назад, оставив на моей глубокие кровоточащие следы.
– Не нравится, да? – сказала я, отступая назад и слушая, как он воет по другую сторону решётки. –
