другую дверь, а не через главный вход; солнце ещё даже не село. Что тут происходит?
Дойдя уже почти до ограды парка, я как будто услыхала где-то совсем рядом голоса. Разговаривали двое. На секунду остановившись в нерешительности, я медленно, чтобы не шуметь, стала приближаться к источнику звука.
–…это заживёт, – услышала я и узнала голос Бронислава Патиенса. Раненую руку вдруг дёрнуло так, что я чуть было не вскрикнула от боли.
– Я могу помочь с этим… – неуверенно сказал второй голос. И он тоже был мне знаком.
«Синтия! – узнав её голос, я была готова кинуться ей на шею, но сдержалась. – И что она тут делает?».
– Как я уже говорил, мне нужна помощь в другом, – заметил голос Бронислава. – Кажется, я снова болею.
Вздрогнув – не ослышалась ли я? – я подошла ближе и остановилась за статуей ангела. Отсюда, сквозь ветви деревьев было хорошо видно их обоих: за оградой стояла Синтия Вэн и, на некотором расстоянии от неё то, что сначала показалось мне чёрной тенью.
Бронислав Патиенс стоял спиной ко мне, прислонившись к ограде головой. Его волосы не были собраны, как обычно, а покрывали его плечи и спину, словно тёмный плащ. Сам он как будто утончился за эти два дня, отчего его очертания стали острыми резкими, как если бы под одеждой был только один скелет.
– Тогда тебе нужен Гарт, не я, – возразила Синтия.
– Я не могу пойти к нему.
– Тогда я не понимаю, чего ты хочешь.
– Я…
Резкий звук разрезал воздух, заставив Синтию вздрогнуть: у неё зазвонил телефон.
– Сейчас, – фыркнула она и достала из кармана своей куртки трещащий мобильник. Тут же она сбросила вызов и засунула телефон обратно.
– Так что? – вздохнув, спросила она.
Бронислав казался сбитым с толку.
– С-с-слушай, – процедил он, стараясь собраться, и, наконец, выпалил: – Навещай иногда Еву, ладно?
– Что?
Бронислав Патиенс замер и не проронил больше ни звука. Синтия какое-то время растерянно смотрела на него, а затем подошла ближе. Услышав звук её шагов, Бронислав Патиенс обернулся, и я впервые за несколько дней увидела его лицо. Оно напоминало череп, обтянутый не просто бледной, а серо-пепельной кожей. Черты стали неестественно резкими, скулы впали – ни намёка на что-то живое. Только из густой иссиня-чёрной тени вокруг глаз влажно поблёскивали раскрасневшиеся белки. С первого взгляда было понятно: он явно был чем-то болен.
Стоило мне увидеть это лицо, как руку мне снова неистово рвануло, да так, что пришлось закусить губу, чтобы не закричать и не выдать себя.
А рядом с ним стояла Синтия, красивая, как всегда. Я понимала, что вижу нечто, что не должно было быть увиденным, но я не могла и двинуться с места.
– Не… не говори так, – Синтия мягко улыбнулась. – Ничего с тобой не случится.
Бронислав в ответ постарался улыбнуться тоже:
– Случится только то, что должно случиться.
Это не прозвучало обнадёживающе, и Синтия подалась вперёд в порыве что-то сделать с этим, но её остановила ограда.
Солнце только-только закатилось за горизонт. Ещё не было темно, но уже всходил тонкий, полупрозрачный месяц и неярко загорались звёзды. У ограды стояли две фигуры, разделённые, погружённые в молчание. Бронислав Патиенс, тёмный, как туча. Неподвижный, с плотно поджатыми губами, бледным, без кровинки, лицом и растрёпанными чёрными волосами, старался держаться в тени деревьев. А рядом с ним – Синтия Вэн, в лёгком домашнем платье и куртке, в сапогах на босу ногу, полупрозрачная, как приведение. Ей было холодно, и она сжалась, то и дело потирая одной ладонью другую, кутаясь в длинные локоны своих золотистых волос. Волосы легонько шевелились на ветру, словно облако.
Так, двое стояли и смотрели друг на друга.
Над парком пролетел лёгкий порыв ветра, от которого Синтия зябко поёжилась. Бронислав вдруг сделал шаг к ней и, заложив руки за спину, склонился к Синтии и поцеловал её светлый лоб. Его лицо как раз проскользнуло между прутьями решётки, чтобы на секунду коснуться женщины по ту сторону.
Она испуганно замерла, глядя на него широко распахнутыми глазами, в то время как лицо её всё сильнее полыхало пунцовым румянцем. Бронислав Патиенс сделал шаг назад.
– Мне жаль, что так вышло, – прошептал он и попытался отойти от ограды, но Синтия протянула руку между прутьями и впилась пальцами в его запястье.
– Бо…
– Я буду в порядке.
– Мне тоже жаль.
Они переплели свои пальцы и прижались друг к другу лбами. Закрыв глаза, они стояли так в полной тишине.
В полнейшем шоке я сползла на землю, неистово кусая губы. Сердце у меня колотилось как бешеное.
«Дядя Бронислав? Поцеловал??! Синтию? – крутилось у меня в голове, – Прямо только что? Поцеловал?! Нет, правда?! Что, серьёзно?!». Так я сидела, чувствуя, как к щекам приливает кровь, горячо обжигая их.
Посидев ещё немного, я вспомнила о первоначальной цели моего прихода. Там, в замке, ждёт Марк Вунд. Что же мне делать? Я тихонько поднялась и, так тихо, как только могла, побежала обратно в замок. Благо, кажется, те двое, не обратили на меня никакого внимания.
-Он сказал, что не может с вами поговорить,– смущённо сообщила я Марку Вунду.
–Да я уж понял, – он покачал головой. – Ты давно обещалась зайти ко мне в гости, помнишь?
– Угу.
– Давай, пока дядя твой не вернулся, смоемся ко мне?
– Давай, – мигом подхватила идею я.
– Вы как: её отпустите? – спросил Марк у Хьюго.
– Я-то? – переспросил тот. – С вами – хоть на край света.
– Вот и славно, – Марк махнул рукой в сторону двери, приказывая мне собираться.
Через несколько минут мы были уже за пределами замка. Близилась зима, уже стемнело, и было очень холодно. Марка это нисколько не смущало. Он бодро шагал далеко впереди меня широким шагом, поскрипывая чёрными кожаными сапогами, и, кажется, напевал что-то себе под нос.
–Пришли! – он так резко остановился, что я от неожиданности уткнулась ему в спину. Марк долго и сосредоточенно рылся в бездонных карманах джинсов, пытаясь найти ключи.
Мы стояли на пороге старого большого трёхэтажного дома из красного кирпича. Вокруг дома стояли облетевшие тонкие вишни, а рядом с ними – исполинские липы и яблони, дававшие густую тень. Под деревьями шелестела пожухлая трава, а по стене дома густо и причудливо вился плющ.
В окнах тепло горел свет.
–Ага, вот оно! – торжествующе воскликнул Марк, со звоном извлекая из кармана ключи.
– Наконец-то! – не вытерпев сказала я. От холода я уже перестала чувствовать пальцы на руках, хоть и пыталась спрятать их в рукава куртки.
Мы вошли в дом, и словно нырнули в тепло и свет. Было просторно, душно, приятно пахло едой.
– Я дома! – громовым голосом возвестил Марк Вунд так, что дрожащее эхо разнеслось по всем трём этажам.
– Привет, пап! – тут же ответил ему приятный детский голосок. Стоило Марку сбросить с себя куртку, как подбежала резвая беловолосая девочка с длинной косой и
