- Нет. Ты помнишь заповеди?
- Не убий, не укради…
- Их десять и все правильны. Кроме одной.
- Какой?
- Подумай сам, без чего люди не могут жить?
- Без любви.
- Глупости, люди не могут жить без убийств. Из заповеди «не убий» убрали окончание. Всего два слова, но смысл в корне изменился. Человек, лишивший жизни другого совершил грех, независимо от того, напал он превым или защищал свою жизнь или жизни близких. Христианство не делает различий и это неправильно, но всех устраивает.
- Что за слова могут изменить смысл заповеди?
- «Без необходимости». Не убий без необходимости – так справедливо и оправдывает защищающегося или мстящего. Если тот, кто записал заповеди до этого не додумался – он дурак, если это специально – рабовладелец, при этом дьявольски умный, на века обезопасивший своих потомков от восстаний.
- Как ты можешь?! – вспыхнул Димтрий – Этот человек вёл свой народ по пустыне, спасая от рабства! Только благодаря этим заповедям они выжили!
- А пока он их получал, иудеи создали золотого тельца? Стоит ли такому народу быть свободным? Не лучше ли поставить его в беспрекословное подчинение, убрав всего два слова и тем самым спасти, как спасают скот? Только христианство оказалось ползучим растением и в беспрекословном подчинении уже множество народов.
- С тобой невозможно спорить! Ты опровергнешь всё, что угодно! А вот: «Возлюби ближних как самого себя», сумеешь переспорить?
- Легко. Я себя ненавижу! И не раз пытался умереть, но мне не дано лишить себя жизни, лишь поэтому я ещё жив. Ты не заметил, Димитрий, я живу по этой заповеди, но стараюсь блюсти ту самую, которая «без необходимости». Теперь ты видишь слабину христианства? Оно держится на рабской боязни за свою жизнь. Оно хорошо для народа, а не для человека. Пока тебе пищи для размышлений достаточно, седлай коней. Я здесь уже достаточно времени, если кто должен был нагнать, то больше я ждать не собираюсь.
Ворон, измученный вынужденным простоем приветственно заржал, предлагая сразу в галоп, обгоняя ветер. Бэр приторочил к перемётной суме посох, собирался уже прыгнуть в седло, когда чуткие уши уловили лёгкий перестук копыт.
- Вот ведь старая ведьма, за всю жизнь ни разу не ошиблась! Димирий, ты как насчёт ещё одного попутчика?
- Ты о чём, Бэр?
- А посмотри на дорогу, по которой мы приехали, сейчас там кое-кто появится. Одна юная особа, и я даже догадываюсь кто.
Из леса на стройной легконогой лошадке чистейшего белого цвета выехала девушка, из одежды – одна нижняя рубаха. Она скакала к деревне с надеждой во взгляде. Бэр вскочил в седло и выехал навстречу.
- Ну и чего тебе дома не сиделось? – на лошадке сидела та самая девушка, что напоила его молоком в предыдущей деревне. Тогда он её не особенно разглядывал, а она оказалась довольно мила, стройна, с волосами молочного цвета, не виданным оборотнем ни у кого другого. Он вообще не думал, что волосы могут иметь такой цвет.
- Воин, возьми меня с собой. Видишь, я одна ехала через этот страшный лес и ни капельки не испугалась. Я не буду пустым грузом, поверь! – в детских глазёнках горел озорной огонёк и неуёмная жажда нового.
- Бесёнок! Ты хоть понимаешь, что тебя ждёт в моей кампании?
- Ну, - юная девушка смущенно покраснела и стыдливо опустила взгляд, - я буду очень стараться.
- Убивать? Тебе придется очень стараться, учась убийству. Ничего другого я не требую.
- Как убивать? – девушка в ужасе отшатнулась.
- А ты чего ожидала? Жарких объятий под луной? Обойдёшься! У тебя ещё есть время одуматься, проваливай отсюда! Вернись домой и проси у мамки прощения. А чтоб тебя убедить, скажу что меня зовут Бэр. Я заклеймён славой предателя и татя нощного. – оборотень говорил, стараясь напугать дурочку, но сразу понял, что просчитался, назвав своё имя.
- Великий Бэр! – девушка сияла таким восторгом, что было ясно – никакими силами её уже не прогнать.
Бэр лишь с досадой сплюнул и вручил ей посох.
- Купи себе приличную одежду. Сразу предупреждаю, бери то, что можно носить долго, на красоту не заглядывайся. – жемчужинка перепрыгнула с руки оборотня в подставленные ладошки. – И никаких поблажек тебе не будет.
- Согласна, на всё согласна! – девушка радостно бросилась выполнять приказ.
- Эй, чудо, звать-то тебя как?
- Оксана. – она повернулась и одарила оборотня самой чарующей улыбкой, какой он не видел за всю жизнь.
Димитрий и Бэр дожидались Оксану в сёдлах коней. Не успели они заскучать, как девушка вернулась, облачённая в мужское платье. В просторной рубахе, штанах и сапогах, с волосами, перехваченными кожаным шнурком, она сильно напоминала поляницу, да и в седло запрыгнула с ловкостью степняка, который с младенчества не слезал с коня.
- Прощай, кузнец, я найду похитителей твоей племянницы, на счёт неё самой,… постараюсь. – оборотень чуть тронул шею коня и тот рванул в карьер, Димтрий, искушённым взглядом рассматривавший их новую спутницу, пропустил девушку вперёд, а сам стал замыкать цепочку, любуясь ладной фигуркой.
Оксана не выдержала молчания и, через пару вёрст, принялась засыпать оборотня вопросами:
- А куда мы едем? А где ты познакомился с Димитрием? А что из рассказов о тебе – правда? А ты был влюблён? А ты был…? А ты знал…? А ты слышал…? А когда…? А где…?
Оборотень, поначалу старавшийся отвечать на непрекращающиеся вопросы, на пятидесятом не выдержал:
- Да уймись ты, наконец!!! Своей болтовнёй ты меня уморишь понадёжнее стрелы! Ты вообще, знаешь, что такое молчание?
Девушка обиделась и пристала с расспросами к Димитрию. Тот, считавший себя терпеливее Бэра, взвыл уже на тридцатом, заткнул уши и посоветовал Оксане жевать, жевать, жевать, хоть что-нибудь, хоть весь день, только чтобы не было слышно её счастливого щебета. Девушка перестала расспрашивать и взялась за рассматривание посоха, что дал её Бэр. Но, похоже, делать что-либо молча она вообще не умела и принялась обсуждать резьбу сама с собой.
В этот день оборотень объявил привал задолго до того, как скрылось солнце. Едва блеснула гладь реки, сполз с Ворона, уткнулся лицом в землю и тихо захихикал:
- Кто-нибудь, убейте меня, ещё один день этой болтовни и я рехнусь.
- Да ладно вам, – надулась девушка, – я же просто хотела развлечь вас. Едут такие молчаливые, скучные, а жизнь мимо проходит!
- Палач, а палач? Ты приготовь чего поесть, поглядим, как ты кашеваришь, а там можешь пытать дальше.
Оксана счастливо взвизгнула и понеслась проверять запасы.
Бэр и Димтирий расседлав и стреножив коней (всех, кроме Ворона), отпустили их пастись. Оборотень запалил костёр, а Оксана повесила над ним котелок с какой-то мешаниной. Через некоторое время из него потянуло довольно вкусными запахами. Сняв пробу, девушка милостиво разрешила есть её творение. Руки у Оксаны оказались просто золотыми, оборотень и Димитрий не заметили, как вскоре ложки заскребли по дну котелка. Оксана, не отстававшая от мужчин в поглощении варева, лишь хитро прищурилась.
- Молодец! – первый раз за день похвалил девушку Бэр. – Готовить ты умеешь, но сейчас же я проверю твое знакомство с оружием. Возьми посох.
Девушка взялась за резную палку, крепко сжала в руках.
- Ударь меня. – велел оборотень.
- Не могу, тебе же будет больно!
- Отправлю домой! Бей немедленно!
Оксана с мольбой поглядела на Димитрия и наткнулась на подбадривающий взгляд. Собравшись с духом, ударила сверху вниз.
- Плохо. Очень плохо. – посох ударился о землю, а Бэр оказался за спиной девушки. – Слишком широкий замах, медленный удар, слабые руки.
- Почему слабые? – обиделась Оксана.
Вместо ответа, Бэр чуть ударил раскрытой ладонью по посоху и тот, выскользнув из пальцев девушки, улетел в кусты.
- Долго же тебя учить придётся, Оксана.
Глава 18
Три седмицы Бэр, Димитрий и Оксана скакали к южным горам по юго-восточной торговой дороге, огибая опасную для них Русь. Два или три раза встречали огромные караваны. Один из купцов предложил за трофейные мечи неплохую цену, и теперь в кошелях путников весело позванивали четыре сотни золотых. Оксана быстро училась бою с палкой и ножами, а Димитрий в тяжелых тренировках вечерами вспоминал суровое искусство, превращающее мужчину в воина.
