На меня снова уставились непонимающее.
Нда. Теперь надо ещё новые слова придумывать, таких тут нету.
— Значит, так. Мастер Виктор. Задача такая — сделать такой станок… Понятно, что такое станок, да?
— Да, Ваше Величество.
— Так вот. Сделайте такой, чтобы можно было сверлить много — много стволов. И чтобы можно было сверлить большой ствол. Я дам картинки, что подумаю, но последнее слово все равно за вами. Где тут бумага и стило?
Попутно вспоминая лекции и семинары в институте, я рисовал, рисовал, рисовал. Вот это станок сверлильный. Вот это станок токарный. Резцы есть хорошие, металл… А металл? Покупаем? Ещё много есть? Вот и хорошо. Итак, что же нам надо? Нам надо хороший сверлильный станок. Вертикально — сверлильный. Это самое первое, что нам надо, чтобы получались хорошие стволы. Также нужен токарный и фрезерный станки, чтобы можно было на полную работать с металлом. Нужен станок шлифовальный, который позволит шлифовать стволы внутри, чтобы не оставались раковины и заусенцы. Нужно самим делать инструменты… Потому что если вспомнить мои опыты с переносом сюда инструментов и пистолета, то после одного такого переноса я и загнутся могу.
Чувствую, ну просто чую я где‑то внутри, что лучше такими вещами не злоупотреблять. Не могу объяснить, даже самому себе, почему именно, но просто чувствую. Просто опасно это.
Мастер Виктор следил за мной, и глаза его становились все больше и больше.
— Ваше Величество, откуда все это?
— А вот это, почтенный, знать тебе рано ещё. — Отрезал я. — Есть у нашего королевства свои секреты.
Просидели до обеда. Потом снова в "Ильичко". Ждан со мной, в дороге прихватили Коротыша и Подснежника.
Толстяк — хозяин угодливо расплылся в улыбке. Народу никого нету, вообще пусто. То ли знал, что я сюда еду, то ли не заходит сюда никто. Ну конечно, тут же не "Овцебык этот, где девки сиськами трясут.
Расселись за столом, барон Шорк попытался было отказаться, но я тяжело посмотрел на него.
— Давай, начальник охраны. У тебя народ не кормленый день уже. Сам садись, и людей пусть покормят… Хозяин, ау? Слышал? Все потом включишь в общий счет.
Толстяк угодливо закивал, а бывшие вольные стрелки оглядывались, на потолок смотрели, на стены.
Подавальщица, та самая, что ещё и в первый раз пыталась меня предостеречь от общения с сержантом, принесла и расставила большие глиняные тарелки с кусками мяса и такими же кусками овощей перед каждым, метнулась и принесла настойки. Из кухонного окна мелькнули любопытные лица поварят.
Я достал нож, вилку, отхлебнул настойки. Ну, поесть‑то тоже надо.
— Рассказывайте, двое.
Подснежник поковырял острым ножом кушанье, делая вид, что его тут нет. Коротыш вздохнул, подтолкнул того локтем.
— Рассказывай давай, как прошло.
— Ваше Величество… — Смущенно поглядел на меня Подснежник.
— Давай, рассказывай. — Повелел я царственно, впиваясь зубами в кусок хорошо прожаренного мяса.
— Пожгли мы дом тот.
Ну и хорошо, а то я уж и подумал, что провалилось у них. Спросил деловито.
— Вас не видел никто?
— Нет, Ваше Величество. — Размеренно ответил Подснежник. — Мы же не сами. Пошел я в порт, выпил там вина с матросами, проговорился, что слуга я графа Лурга, хочу место на корабле купить. Мне‑то что, я много выпить могу… Потом рассказал, что у графа сокровища остались в подполе, типа король не все вывез. За бумаги‑то иногда золотом втрое по весу платить могут. — Подснежник ещё раз поковырял ножом в тарелке. — Они меня к капитану доставили, я ему все рассказал, как да что. Ну, ночью и полезли все вместе, меня с собой тоже не забыли. Пока матросы с кухни посуду золотую в мешки пихали да до повозки таскали, я дрова подпалил. Их Коротыш вчера ещё кровью земли полил. Горело знатно, сегодня мы утром мимо проезжали, до сих пор ещё дымится. А моряки вчера отплыли… Я попросил знакомого из стражи поинтересоваться. На вас сослался, Ваше Величество. Дескать, не видели ли? Ну, так те и отплыли сразу же. Если искать будут, так это точно до следующего года, а то и больше, Ваше Величество… Вы ж сами сказали, что никто ничего знать не должен… А насчет золота так не волнуйтесь, я с возницей договорился… Сундук им с железными чушками привезли на корабль, а не с золотом.
Я сложил цепочку. Ого, а парень‑то не простой. Интересно, кто же это придумал‑то? Он сам или все же Коротыш?
— А кто придумал все это? Ты или Коротыш?
— Мы вместе, Ваше Величество…
— Седдик. — Автоматически поправил его я.
— Врет он. — Это Коротыш. — Сам все придумал, я даже диву дался. Мне б так и в голову не пришло! Подснежник, одно слово.
Я внимательно поглядел на Подснежника. А тот краской залился, как маковый цвет, в тарелке ковыряется, словно его там что‑то ну так очень заинтересовало. Ну и ну, стесняется.
— Да какой ты Подснежник? — Медленно произнес я. — Ты, друг, самый настоящий Феликс. Причем Феликс не простой, а Железный.
— Какой Феликс? — Не понял Подснежник.
— Какой — какой… Железный, какой же ещё. Других не бывает. Это ж надо, так хитро все провернуть! Железо вместо золота, хм. Кстати, ту телегу ко дворцу подгони, я погляжу, что там да как. Не, не сейчас куда побрел? Ешь давай, я пока ещё послушаю. Коротыш, что там с крестьянами нашими?
— Разместили всех, Ваше Величество. Вычистили бывшие рабские бараки, туда же и отправили. Кто захотел домой пойти, так тем дали на дорогу по серебряной монете, торбе зерна из хранилища графа Лурга и побыстрее отправили. Ещё многие тут сидят. Там ведь вот какое дело вышло…
— Да?
— Треть примерно — это крепостные, настоящие. Их откупщики запродали. А остальные — и в самом деле свободные.
— Ну нормально. — Я пока что проблемы не видел.
— Так крепостных‑то надо их хозяевам вернуть?
— Перебьются… То есть я хотел сказать — кому это вернуть? Откупщикам, что ли? Вообще, надо с этим делом разобраться, тебе не кажется? Сделаем так. Всех крестьян, которые сейчас крепостные… Пусть пока что у тебя сидят.
— А если спросят про них, что говорить?
— Как что говорить? Ничего не говорить. Посылай просто куда подальше, если спрашивать будут. Пока никого никому не отдавать, ссылайся на то, что не знаешь и не понимаешь ничего. Если какие проблемы будут — так ко мне посылай сразу, я дело возьму на рассмотрение, подумать время будет точно.
Конечно, по уму‑то… По уму‑то отдать следовало. Я ещё пока не представлял, что у меня тут за аристократия, чего делает, чего хочет и чего может. Как бы не вышло так, что проснусь я однажды, а меня уже свергать пришли, тыщ этак пять конных рыцарей.
