Потом он вызвал командира смешанной кушинарско-этрусской экспедиции, князя Гариланта (как и сам Рус, по этрусским меркам он был неприлично маленького роста).
— … учим твои «заветы»… по оговоренному маршруту экспедиция прошла тысячу миль. — Докладывал Гарилант, не показывая своего удивления от раннего вызова. Тем более так, через душу: где он, конечно же, бывал, но все же есть прекрасные амулеты… — Признаков большой земли пока не замечено.
— Отставить прежнее задание! У меня украден сын… подробности сейчас излишни! Есть веское подозрение, что его везут на тот континент и вероятнее всего из Гроппонта. Немедленно развернуть корабли на юг и как можно быстрее выйти на основные торговые маршруты между Ойкуменой и Мулем… об исполнении доложить.
— Слушаюсь, князь! Разрешите приступить к исполнению?
— Разрешаю. Иди, князь, — хотел уже отпустить Гариланта, как тот предупреждающе поднял руку:
— Нам досматривать все суда? А как мы узнаем твоего сына? Можно попросить тебя дать мне его мыслеобраз? — говорил внешне спокойно, но чувствовалось, что он пребывает уже не здесь, а на палубе флагмана… и командует, орет во всю глотку.
— После, князь… через день… примерно. Раньше дойти все равно не успеете… — едва договорив эту речь, причем, на глазах слабеющим голосом, «четвертичный царь» отпустил отражение командира своего океанского воинства.
— Все, Гель, я устал, как борк на пахоте! Спать и только спать, — Рус еле языком ворочал.
— А все-таки хорошо, что Гея научила тебя время останавливать! В Кальварионе всего пара мгновений прошла, после того, как ты в свой кабинет поднялся. Максад свою службу только раскачивает… — Гелиния, по воле мужа, весь его разговор с разведчиком-этруском находилась в «невидимом состоянии». Хвала богам, проявила такт и не стала расспрашивать о неведомой ей экспедиции.
— Вот и пусть все работают, а я — спать. Вечером совещание и только тогда разбудишь, не раньше!
— Слушаюсь, мой господин, — грустно прошептала Гелиния, едва сдерживая вдруг навернувшиеся слезы.
— Пошли отсюда, — сказал Рус и они вместе «вышли» из его личного мира.
«Устал непропорционально времени, значит, эта лоосская падла умеет использовать Силу чужой души… могу поспорить, что первое Слово, — Рус мысленно передернулся, вспомнив паука. — Было напитано не моей Силой… Я помню — я тогда еще чувствовал. Ту Силу она взяла в отражении души своего… раба? А бог её знает… в смысле общий… настоящий», — с этой мыслью он уснул, как убитый.
— Итак, наши «гости» оказались «сказочными» оборотнями, в которых просвещенным людям верить стыдно. — Закончил Рус.
Все присутствующие ему внимали, а Гелиния все порывалась перебить и выяснить: почему он раньше, когда они находились в его вселенной, так плохо объяснял. Ей было обидно. И потом, многое оставалось невыясненным…
— Максад, пообщайся с Исцеляющими… Отиг, помоги ему, пожалуйста. Тебе легче будет объяснить им, что такое «постоянно умирающая» кровь… они должны разобраться. И почему аура не показывала смену людского облика — тоже. Максад и Гелиния. Не знаю, кто в Кальварионе за это отвечает, но где-то на складах должны быть каганские перстни, с узором… Грация, можно пообщаться с тобой мыслеречью? — девушка рассеянно кивнула и откинула жреческий капюшон, открыв взбитые, будто только что оторванные от подушки волосы. Смутилась. Но Рус не дал ей долго предаваться стыду — привстав и нагнувшись, через весь стол дотянулся рукой до головы Верховной жрицы, коснулся и, спустя десять ударов сердца, откинулся обратно на спинку своего стула. — Вот с таким узором… это их обычный целительский амулет, наподобие наших талисманов «для укрепления здоровья», — это Рус сказал для всех присутствующих. — Исцеляющие подскажут тебе и другим склонным к Силе Эледриаса, как из тех перстней сделать… назовем, «определителем оборотней».
— А вы, друзья, — обратился Рус к троице своих бывших сослуживцев, — когда получите эти новые перстни, отправитесь в Гроппонт… Максад, ты уж сам придумай, как их правильно распределить, чтобы проверили там все людные и, наоборот, скрытные места на предмет этих тварей… чувствую, успели мульские теневики перебраться на наш берег и первую базу наверняка устроили в каком-то портовом городе, чтобы других встречать… ну и так далее. Андрей! — друг — Текущий от неожиданности вздрогнул. — Сделай им «универсальную защиту»… вообще, всем присутствующим сделай, хорошо? Хм, не ожидал я такой эффективности, — пробормотал вроде как «себе под нос». — Пиренгул, у тебя в Альвадисе тоже всех проверить надо, — и, повернувшись к Максаду, добавил, — в Кальварионе, включая долину, само собой… так, о чем я забыл?
И сразу посыпались вопросы. Слишком много нового узнали люди, приближенные к самому «пасынку», «побратиму» и многое другое. Рус отвечал, стараясь говорить как можно короче. Устал он от долгого рассказа. В горле пересохло…
— Стойте все! — Рус повысил голос и все угомонились. Одним взмахом руки деактивировал «глушащие» узоры и позвонил в колокольчик. В дверь заглянул незнакомый слуга. — Вина всем. Легкого, — хмуро приказал супруг местной владетельницы и прошептал, повернувшись к жене: — Обещаю, Гель, что с дворецким твоим познакомлюсь и заставлю его всех дворцовых обитателей показать, — слуга тем временем скрылся, тихо закрыв за собой дверь. — А то в последнее время не доверяю я незнакомцам…
— Рус, — сказал вдруг Домлар. Тихо сказал, но почему-то был услышан всеми. — А Духи твои разве не могут оборотней различить? Есть среди них и такие, сливающие с «живой смертью». — Бестактный философ либо указал пасынку Френома на явную недоработку, или захотел выяснить то, о чем сам до этого момента даже не подозревал.
«Друзья!!! — мысленно возопил Рус, обращаясь к собственным Духам, — Что вы можете сказать по этому поводу?!».
После долгого (как показалось герою) молчания, ему ответил Дух слияния со смертью, как обычно — «замогильным» голосом:
«Прости, Большой друг, но мы полагали, что ты сам… что тебе не нужна помощь… не хотели оскорблять тебя, как воина, а прямой опасности ни тебе, ни твоим близким, мы не замечали…»
«Тьфу, черт! Ф-у-х, спокойно Владимир Дьердьевич. И на том спасибо, друзья! — самым елейным тоном (насколько это возможно мысленно) поблагодарил Рус. — Ну а в принципе? Есть среди вас Дух слияния с так называемой «живой смертью», а?».
«Ха-ха-ха! — абсолютно невесело просмеялся Дух смерти, — тот Призывающий что-то путает. Нас, конечно, много, и по-человечески нас можно называть по-разному, но я бы предпочел остаться Духом Смерти… мне надо проникнуть в тело «меняющего форму», чтобы узнать, какая у него кровь, а эти существа очень не любят нашего присутствия, не пускают нас в себя… примерно, как Призывающие… удовлетворил я твое любопытство, Большой друг?», — Русу ничего не оставалось, как согласиться и поблагодарить.
