– Хрольф! – наседали они на шеппаря: – Надо принести жертву Ньёрду, Рэне и Аегиру! Мы давно не воздавали им должное!
– Боги гневаются на нас! – показывали они на выброшенный на берег кнорр.
Сказать по правде, Хрольф последний раз вспоминал о богах почти год назад, когда собирался плыть на Ильмень. Тогда он откупился от сыновей и соратников Одина связкой сушеной рыбой, плошкой каши, чашкой масла и кувшинчиком меда. Но сегодня манскап, похоже, говорил о настоящей жертве, может быть даже человеческой, как это любила сварливая Рэна.
– О чем они опять грают? – спросил Олькша у приятеля. Сборище варягов и вправду было похоже на стаю крятунов на пашне. Каркают, крылами машут, головами вертят.
– Они требуют чтобы Хрольф принес жертву варяжским богам, дабы те пропустили их через море, – ответил Волькша.
– Вот ведь дурни! – хохотнул Рыжий Лют: – А раньше они чего же о своих богах не вспоминали?
– А Велес их знает, – хмыкнул Волкан.
Хрольф тем временем повелел сложить жертвенный костер. На пустынном берегу набрать хвороста было не так-то просто. Рыскать за ним по окрестностям варягам было не досуг да и перед лицом полонян не по чину. В конце концов, они отвязали от гребцовых скамей пяток Хохендорфских парней, отвели на берег, и довольно споро те насобирали у воды стопу разнородных бревен, сучьев и корабельной щепы.
Варяги связали длинные бревна так, что получился плот, чуть больше гребецкого сундука, после чего соорудили на нем поленницу. Невольники с ужасом смотрели на эти приготовления. По всем далям и весям ходили былицы о кровожадности варяжских обрядов. Рассказывали, что когда в Свейланде умирал ярл, его хоронили вместе с конем и рабынями, которые должны были ублажать его в державе ледяной Хель, раз уж ему не посчастливилось, пасть в бою и отворить двери Валхалы. Хохендорфские мужчины на веслах вспомнили свое вчерашнее нерадение и уверились, что на жертвенный костер взойдет кто-то из них. Девицы и молодухи, глядя на жертвенник, то и дело падали в обморок, посчитав, что викинги вряд ли станут приносить жертву столь потребных для похода гребцов, и потому будут ублажать своих страшных демонов кровью невинных женщин.
Когда же на одном из кнорров жалобно заблеяла коза, все невольники разом обмякли, закатили глаза и возблагодарили ругийских богов за то, что жадность викингов оказалось сильнее их страха перед владыками моря.
Пока манскап собирался вокруг жертвенника, Волькша недоумевал, как же варяги собираются творить священнодействие без волхва или шамана? Кто будет разговаривать с богами от их имени?
Когда же обряд начался, Волкан просто потерял дар речи. Нестройными голосами манскап начал выкрикивать имена богов и просьбы к ним. Под эти вопли Хрольф перерезал козе горло так, точно собирался ее свежевать для жаркого.
– Att gala fцlja med! Gala! Gala! – Крикнул венедам шеппарь, выразительно показывая на небеса.
– Он хочет, чтобы мы галдели вместе с ними? – удивился Олькша.
– Не галдели, а молились, – поправил Волькша: – Галдеть – варяжское слово. Мне отец говорил, но я никогда не думал, что их молитвы и правда так похожи на галдеж.
Тем временем Хрольф деловито свежевал козу. Сердце, печень и прочую требуху он бросил на поленницу. Следом полетели голова и копыта. Поморщившись от досады, шеппарь отделил и бросил на жертвенник еще шею вместе с оковалком нутряного жира. После чего вытер он руки о тушку и взялся за огниво. Когда костер занялся, Хрольф столкнул плот в воду и принялся галдеть вместе со всем манскапом. Но было видно, что его больше беспокоила мысль о том, успеет ли кровь вытечь из козьих жил до отплытия, ведь иначе мясо будет изрядно пованивать.
Варяги рядились со своими богами довольно долго. По всем приметам Ваны приняли мзду благосклонно: плот с жертвенником не перевернулся, и огонь на нем не потух. Даже густой дым от горящего мяса отлетал в самом благоприятном для шёрёвернов направлении – на Север – как раз по пути кораблей.
С кнорром, который волны вытолкали на берег, справились бы играючи, не будь люди Хрольфа так усердны в окриках и битье бестолковых пленников. Запуганные ругии никак не могли взять в толк: что и куда тянуть и толкать. Наставив синяков, искупав в море почти всех, кто стаскивал посудину с берега, викингам вернули-таки злополучный кнорр на воду. И дальнейший путь вереницы был похож на катание по тихой заводи.
Первые дни Хрольф еще зыркал глазами по морским далям и поминал Гарма оттого, что кнорры тащились так медленно. Но ни единого драккара не промелькнуло на юге. Даже рыбацкие лодки возле островов и то попадались нечасто.
До Окселёзунде корабли Хрольфа добирались пять с половиной дней.
Шеппарь оказался рачительным хозяином. Он строго следил за тем, чтобы манскап без нужды не лупцевал гребцов-невольников. Он повелел кормить пленников наравне со своими людьми, отказывая им лишь в пиве и мясе. Мало того, он наказал шёрёвернам не брать Хохендорфских молодух силой, дабы довести их до Бирки без синяков и ссадин. Со стороны племянник Неистового Эрланда был похож на заботливого козопаса, везущего на продажу излишки своего тучного стада.
На Окселёзунде сын бондэ соприкоснулся со своей новой Долей. Железных дел мастера прознали, что Хрольф везет на Бирку почти сотню здоровых молодых фольков, и насели на него с просьбами уступить им добычу по баснословно высокой цене. Шеппарь и представить себе не мог, что за ругиев будут давать по восемьдесят крон за голову. Эх, кабы знать, так он, потратив еще денек, купил еще два кнорра!
Хрольф был уже готов согласиться на посулы Окселёзундских рудоплавов, но вовремя спохватился. Если он продаст большую часть фольком, то кто поведет кнорры дальше. Едва ли на Окселёзунде он найдет вольных гребцов, да и сколько серебра они запросят за то, чтобы отвести грузовые посудины Хрольфа на Бирку. Плавильных дел умельцы признали правоту шеппарских слов и предложили купить фольков вместе с кноррами. Дескать, грузовые суда им тоже до зарезу нужны. За два старых корыта Хрольфу обещали серебра как за три новых. Это было уже выше всех корыстных мечтаний недавнего потрошителя сумьских засек, и он поспешил согласиться… но при одном условии. Хрольф настаивал, чтобы новые хозяева его добычи последовали за ним на Бирку, дождались там, пока кнорры будут разгружены и только после этого забрали своих людей и корабли. Услышав о такой прихоти, Окселёзундцы заскребли в затылках, но, видать, даже это не уменьшало их выгоды.
Еще три дня Хрольф поднимался от Окселёзунде до Мэларена. Однако прямо на Бирку шеппарь не поплыл. Манскап недоумевал, но, будучи наслышан про выгодный торг с плавильщиками, возражать не стал.
