– Нет.
– А в сказках…
– А фею можно оживить хлопками в ладоши?
– Не думаю…
– Вот именно – не верь сказкам, фея. Кругом полно всякой жратвы. Для чего бросаться на людей, у большей части которых не будет мясца даже на второй укус?
– Верно. Насчет пожрать ты, как видно, горазд.
– А то, – ухмыльнулся огр. – Кстати, насчет жратвы и всего остального… Мне бы не помешало местечко для ночлега. И приготовить ужин надо. Ты небось тоже проголодалась? Словом, пора подкрепиться.
– Если гремлины не забрали еду, а я подозреваю, они выгребли все, я принесу что-нибудь. Полетели, покажу место, где ты, пожалуй, мог бы переночевать.
– Ну, если что, у меня найдется немного провизии. Только костер развести.
– Из-за тебя у меня в животе забурчало, громила!
На ночь огр устроился в самом большом дупле в основании одного из дубов. Раньше здесь был склад, но после нашествия слуг Зеленой Ведьмы внутри не осталось ни крошки съестного. Зато появилась масса свободного места. Браги влез внутрь и долго ворочался, прислушиваясь к шуму дождя снаружи. Вода, бьющая по листьям, прогоняла сон. Лошади стояли под специально сооруженным навесом из листьев. Рыцарь слышал, как битюг и вьючная кобыла переминаются с копыта на копыто и фыркают.
– Браги…
– А? – Провалившийся в неглубокий сон огр проснулся. От резкого движения треснулся головой.
Приоткрыв дверь кладовой, внутрь проскользнула Тук-Тук. В ее руке был светильник в виде цветка, в котором горел золотисто-зеленый огонек.
– Ты чего? – спросил огр, почесывая голову. С трудом сел.
– Я… Мне холодно… – сказала фея, закрывая за собой дверь.
– Холодно…
– Ну да.
Тук-Тук куталась в одеяло, которое отыскала в своем доме. Пока добиралась сюда, вся промокла. Голубые волосы торчали в беспорядке.
– Ну… хочешь устроиться здесь?
– Если ты не против…
– Э… Ну, кажется, вот тут найдется местечко. – Огр указал в угол. Пол кладовой он застелил толстым шерстяным одеялом и укрывался накидкой.
– Я не хочу спать в пустом доме, – сказала Тук-Тук, дрожа. – Так что… А ты очень ворочаешься во сне? А то, если что, от меня мокрое место останется.
– Постараюсь не ворочаться.
– Ладно.
Фея устроилась в углу, легла на бок, свернулась калачиком. Светильник начал гаснуть. Огр почесал репу, думая, что надо что-то сказать, но ничего на ум не пришло. Затем начал устраиваться сам. Делом это оказалось нелегким, и рыцарю пришлось попыхтеть.
Светильник погас.
– Браги?
– М-м?
– Расскажи мне сказку.
– Чего-о?
– Маленькую сказочку… Такусенькую…
– Я тебе нянька, что ли?
– Фу! Противное чудовище…
– Лучше быть противным чудовищем, чем нянькой.
– Ну и ладно.
– Да спи ты. Мне вставать ни свет ни заря!
– Бе-бе-бе…
Фея долго ерзала у него под боком. Браги лежал, отвернувшись и словно окаменев, пока у него не затекла спина. Наконец Тук-Тук затихла. Огр подождал.
А потом провалился в глубокий сон.
Во сне он видел себя идущим по берегу большого озера, прозрачного чуть не до самого дна.
Спокойную гладь воды рассекали белоснежные лебеди. Далекие горы спали, закутанные в облачные накидки.
Вдохнуть полной грудью, сделать широкий шаг, раскинуть руки…
Браги радовался солнцу. Телом овладела небывалая легкость.
Кто-то окликнул его. Огр обернулся, хотя вовсе не был уверен, что обращались к именно к нему. С этого момента в нем поселилось чувство раздвоенности, нечто мучительно-неопределенное, тянущее за собой более четкое и ясное ощущение.
Страх.
Браги огляделся, но никого не увидел. На берегу озера он стоял в одиночестве, не понимая, что здесь делает, что это за место и… кто он сам…
Огр зашагал к воде. Достигнув ее края, посмотрел в спокойную зеркальную поверхность.
Это был не он. Не Браги из Шидама. Не огромный монстр, получивший, вполне заслуженно, свое прозвище.
Из озерной воды на него смотрел бледный испуганный юнец с большими глазами.
Человек.
Браги поднял руку, чтобы осмотреть ее. Но рука эта была рукой огра.
– Кто ты? – спросил Рыцарь Железного Кулака.
– Не узнаешь? Я – это ты, – ответило отражение.
Юнец улыбнулся. Помахал рукой. Человеческой.
Браги проснулся и услышал тоненький писк.
– Ой, Тук-Тук, прости! Извини, нечаянно я…
– Увалень! Чуть в лепешку меня не раздавил! – сказала фея в темноте. – Лежи смирно! И не забывай! Я принцесса!
Браги не ответил, размышляя о своем кошмаре. Одно можно было сказать с уверенностью: в нем содержалось какое-то неразгаданное послание.
Огр смотрел на свое отражение и видел человека, всегда одного и того же. Много раз.
Возможно, это и есть его настоящий облик, похороненный в теле чудовища…
– Браги?
– Да.
– Отодвинься, раздавишь! Какой кошмар – уму непостижимо!
«Вот именно, – подумал огр. – Самый настоящий кошмар… Не знать, кто ты на самом деле, пытаться найти правду, раз за разом утыкаясь в глухую стену. Пробовать и ошибаться. Терять веру в то, что все может быть иначе…»
Браги закрыл глаза и заснул.
Утро было холодным, это чувствовалось даже здесь, внутри дерева. Судя по всему, до рассвета еще оставалось время. Значит, пора выдвигаться к башне. Чем скорее, тем лучше.
На огре что-то лежало. Потрогал – фея. Расположившись на его огромном пузе, словно на подушке, Тук-Тук укрылась одеялом и спала сном праведника.
Браги вздохнул. Жалко было будить.
– А нельзя нам было встать попозже? – канючила фея, потирая глазки. – Зачем в такую рань? Видишь, солнышко еле-еле поднялось!
– Странствующие герои-рыцари всегда так делают, – ответил Браги, шагающий впереди. На нем были латы, легкий шлем, боевая секира на поясе, меч за спиной, два кинжала за голенищами, не считая разную мелочь в кармашках пояса.
– Брр! – сказала Тук-Тук и попыталась сотворить согревающее заклинание. Последовала вспышка. Фея ойкнула и попробовал снова. В этот раз результат был лучше.
– Значит, рыцарям даже поваляться до полудня в постели нельзя? Кодекс не разрешает?
– Зло не дремлет, – отозвался огр. – Поэтому и мы не должны…
– Но когда я влетела к тебе в окно, ты валялся брюхом в потолок и в ус не дул… Дремал, стало быть, в отличие от зла-то.
Фея расправила крылья и взлетела с тропинки.
– Ну, жизнь не похожа на параграфы и уложения. У меня был отдых после очередного подвига, – сказал Браги, – поэтому я остановился в «Горгоне Медузе» и решил денька два ничего не делать. Но практика показывает, что всегда находится некто, кто обязательно придет и нарушит мои планы.
– А что у тебя был за подвиг?
