Варя сорвала ещё одну сливу, но уже не поделилась с Костей.
— Мы так и не помянули Михея, — сказала она и обернулась к кухонному окну.
— Я не пойду к крысам искать самогон, — отчеканил Костя. — Можно прогуляться до кладбища, и если на могиле не выросли цветы, возложить букет полевых.
Варя взяла его за руку:
— Хорошо, что ты со мной поехал. Если бы я увидела крысу, уже б не вернулась.
— Только поэтому? — Костя вырвал руку и сунул обратно в карман. — Подожди меня здесь.
Он пошёл дальше, приминая траву, вглубь фруктового сада и не прогадал. Волк лежал ничком на том самом месте, где зимой он зарыл то, что осталось от Анны. Зверь не пошевелился, и Костя не посмел идти дальше
— может, он издох. Как в сказке про Чудовище. Не дождался пары часов… Как бы было хорошо! Но не успел он подумать, как серый поднял голову. Вскочил. И припустил без оглядки к лесу.
Костя не окликнул его и поспешил к Варе.
— Ну? — спросила она только глазами.
— Убежал в лес.
— Богдан?
— А кто ж ещё мог лежать на могиле… — Пальцы сами сжались в кулаки.
— Звери не навещают мёртвых. Он ничего не забыл.
Варя опустилась на траву, сорвала дикую ромашку, но не посмела оторвать ни одного лепестка.
— Он вернётся, как думаешь?
Костя пожал плечами.
— Подождём.
Он сел рядом. Под сенью деревьев солнце не палило, потому мокрую спину не списать было на жару. Варя нашла в траве его пальцы.
— А если это не тот волк? Может, сходишь за ружьём?
— Иди сама, — огрызнулся Костя и убрал руку.
Теперь пальцы сцепленными легли на подтянутые к груди ноги. Он закрыл глаза и выдохнул и тут же почувствовал, как что-то ткнулось ему в лопатки. Он резко обернулся и упал на спину. Волк отступил, но продолжал глядеть на него. Тогда Костя собрался и встал. Варя протянула ему руку, думая, что тот поможет ей подняться, но Костя не отводил глаз от жёлтых зрачком зверя, а потом в одно мгновение оказался на нём, сжал шею руками так сильно, как только мог, и покатился с ним по траве. Варя визжала, но он не слышал ничего, кроме хриплого дыхания волка. Потом он будто опомнился, разжал пальцы и вскочил с колен. Волк отряхнулся и остался, как и прежде, неподвижен.
— Ты сдурел! — подлетела к нему Варя, но Костя оттолкнул её в сторону. Не сильно, но ощутимо.
— Мы с ним поняли друг друга.
Костя убрал со лба волосы. Вся голова была мокрой, точно он выскочил из душа. Он не мог никак отдышаться. В горле так пересохло, что Костя не отказался бы сейчас от кружки сливовицы, но оставалось только сжевать сливу.
— Если хочешь, чтобы она осталась, пошли за её вещами, — выплюнул он слова, как только что косточку, себе под ноги.
Волк махнул хвостом и побежал впереди него, прыгая через высокую траву, словно на пружинах. У калитки стоял другой волк, в котором с трудом можно было признать волчонка. Он не сравнялся пока в размерах с отцом, но выглядел довольно взрослым.
— Может, есть уже и волчица?
Костя задал вопрос довольно тихо. Скорее, для Вари, но волк услышал, обернулся и показал зубы. Потом пулей долетел до машины и запрыгнул в салон, только зря потоптался на заднем сиденье — вытащить рюкзак волчьим клыкам оказалось не под силу. Костя открыл ему дверь, и волк сел у колеса ждать обещанной ноши. Костя, сжав губы, заткнул ему пасть одеялом.
— Одеяло для пикника. В доме у тебя крысы.
Волк будто бы кивнул и побежал сквозь траву в сад. Варя вытащила рюкзак и закинула на одно плечо.
— Я справлюсь, — прошептала она и ткнулась носом в его щёку, но Костя даже не попытался поймать её губы.
— Ты не бойся полной луны, ладно? — прохрипел он, проглотив последнюю слюну. — Я приеду завтра в полдень, не позднее.
— Приезжай лучше часа в три, — опустила глаза Варя. — Чтобы сразу уехать, если…
— Я надеюсь, что «если» у нас с тобой одинаковые, — буркнул Костя и сел за руль.
Он с трудом поборол в себе желание ударить вросший в землю грузовичок. Не было жалко ни железа, ни себя. Возможно, завтра он именно так и поступит, а сейчас Костя поспешил газануть, чтобы оставить их вдвоём. Вернее — втроём.
Волк подошёл бесшумно и лизнул Варин кулак. Она тотчас разжала пальцы и потрепала волка за ухом. Потом только опустила глаза — рядом стоял волчонок. Богдан не возвращался. Сердце сжалось от мысли, что придётся входить в логово крыс, но она покорно пошла за маленьким Костей мимо сарая к двери, ведущей в кухню, и, к счастью, вовремя остановилась и зажмурилась: волк бегал туда-сюда, таская в зубах пищащих крыс. Наконец он толкнул дверь и придержал лапой. Варя буркнула «Спасибо» и прошла внутрь. В нос тут же ударил запах гнили, голова почти закружилась, но она побрезговала прикоснуться к краю стола. Вымытая в январе посуда лежала нетронутой. Если Богдан даже принимал человечье обличье, то питался, видимо, волчьей охотой.
— Куда теперь?
Три комнаты в доме она отмела сразу — в спальнях разбиты окна, и там точно расплодилась плесень, а в детскую к чучелам она не пойдёт. У неё есть спальник, и она готова спать на улице. Варя поставила рюкзак у ног и ткнула пальцем в зелёным моток. Волк кивнул и поплёлся к двери с таким видом, будто обиделся, что его зря заставили охотиться на крыс. Варя подперла рюкзаком дверь, чтобы хоть немного проветрить. Какое счастье, что Костя вспомнил про воду — колодец никто не чистил. И раз всё в таком запустении, то её приезда не ждали.
Матёрый волк так и не подошёл, чтобы нормально поздороваться, и явно приструнил молодого, чтобы тот держал язык за зубами и не лез целоваться. Варя присела подле рюкзака, отстегнула спальник и вытащила рубаху. Волк наблюдал за её действиями с улицы. Она положила рубаху на стол и с радостью выскочила на солнце.
— Куда пойдём?
Он свернул морду на сторону, точно пожимал плечами.
— Можем остаться в саду.
Волк не двигался. Она не выдержала его взгляда и стала наблюдать, как колышется высокая трава в тех местах, где бродит волчонок.
— Я рада, что у вас всё хорошо. Я очень переживала за вас с Костей. А теперь моё сердце спокойно.
Волк двинулся в сад. Варя пошла следом, стараясь не наступить на валяющиеся под ногами плоды. Волк остановился на том месте, где они недавно сидели с Костей. Там валялось одеяло. Она расстелила его и, сев, провела рукой по одеялу, приглашая волка прилечь рядом, и он лёг, только на траву, и, опустив морду на лапы, безразлично уставился вдаль.
— Извини, что я приехала, — Варя тоже отвела взгляд. — Я уеду завтра. Потерпи меня до вечера, и, прошу, не оставляй здесь одну.
Волк не шелохнулся. Варя закусила губу, подняла из травы сорванную ромашку, только не стала обрывать лепестков. Она и так знала ответ — её не ждали, и навязанная роль гостеприимного хозяина Богдану не по его волчьей душе.
— Сегодня полнолуние, — начала она осторожно. — Я специально подгадала. Ты больше не становишься человеком совсем?
Волк приподнял голову и так зло взглянул на неё, что она предпочла перевести взгляд всего лишь как «А зачем?» Она поднялась, сорвала себе ещё пару слив, а потом вспомнила про колбасу и побежала в дом. Вернулась с пакетиком и раскрыла его перед волком. Волчонок тут же учуял лакомство из другого конца сада и примчался к отцу.
— Я знаю, что это вредно, но один раз можно… Я ведь не могла приехать с пустыми руками.
Богдан не притронулся к колбасе, но не отогнал сына, который ещё и все пальцы Варе облизал. «Хорошо, не откусил!» — успела подумать она не без страха. Атмосфера не пахла радушием, и она жалела, что здесь не ловит сеть и нельзя позвонить Косте, чтобы он забрал её прямо сейчас. Полнолуние больше не пугало — даже если Богдан и может оборачиваться человеком, он не станет делать это при ней, если только не пожелает русским языком сказать, чтобы она валила отсюда. Она понимает это и на волчьем языке. Богдан не выл, но свёрнутая на бок морда красноречиво говорила об его желании.
