Их разговор прервал вернувшийся ученик. В одной руке он держал поднос с письменными принадлежностями, в другой — поднос с кувшином, бокалами и закусками. Словно акробат, он закрыл дверь носком сапога, засеменил к низкому деревянному столику и ловко опустил оба подноса, ничего не уронив, поклонился и такими же маленькими шажками покинул комнату.
Пока Эйриэн занималась бумагомарательством, Сольд разлил по бокалам вино, которое было в кувшине.
— За новую жизнь! — провозгласил он после того, как королева отпечатала кольцом королевский герб на еще не успевшем остыть сургуче.
— За твою новую жизнь! — поправила эльфийка, чокаясь с магом.
Вино имело легкий сладковатый привкус магии. Иногда волшебники забавлялись, создавая новые вкусы еды и напитков. Как правило, употреблять в пищу результаты этих опытов было невозможно. Но рецепты удачных образцов продавались за бешеные деньги. Это вино было как раз из таких. Правда, у подобных вещей оставался побочный магический эффект, и хорошо, если это было не изменение цвета кожи, полная потеря памяти или что похуже. Но пить его все равно было приятно.
— Это вино веселит. Чрезмерно веселит, — предупредил маг, в глазах которого уже начали плясать озорные задорные огоньки.
На эльфийку напиток еще не начал действовать. Весенним расам требовалась гораздо большая доза.
— А не одолжите мне бутылочку этого славного напитка? — поинтересовалась Эйриэн, в голове у которой уже созрел один интересный план.
— С удовольствием. Для вас, ваше величество, все, что угодно. — Сольд снова кликнул ученика и приказал ему принести еще пару бутылок.
Когда через бой королева покидала обитель магов, она еле сдерживала рвущийся наружу смех. Сольд, провожая ее, не стесняясь рассказывал анекдоты из жизни магов и хохотал до слез. Они по-доброму распрощались, договорившись, что обязательно встретятся.
По дороге к корчме девушка умылась водой из городского фонтана, чтобы хоть как-то уменьшить действие веселящей магии вина.
Еще не дойдя до места, она начала различать душераздирающий мотив, доносящийся из открытых окон заведения. Внутри все оказалось так, как она и ожидала: Жорж, тайком утирающий слезы, наливал очередному посетителю стопку горькой водки. Не сказать, что в корчме было мало народу, но есть никто не ел, а из напитков все больше предпочитали что-нибудь дюже крепкое, которое потреблялось в немереных количествах, потому что алкоголь не брал тоску, нагоняемую беспросветными песнями Соловья. Если бы он не пел, то в зале стояла бы гробовая, лучше даже сказать, кладбищенская тишина, лишь иногда прерываемая горестными всхлипами. Сейчас менестрель вновь повествовал о несчастной любви, которой было суждено закончиться непременной смертью обоих влюбленных, а возможно, также и всех их родственников. Слушатели были не в состоянии противиться магии эльфийской песни, поэтому, услышав даже один аккорд, они уже не могли уйти, не дослушав песню до конца, а услышав, не могли не сопереживать ей. Лютен одной только мелодией мог как развеселить любого, так и ввергнуть в отчаянную тоску. Что он в принципе сейчас и делал.
— И давно он так? — спросила девушка у Жоржа.
— Да как ты ушла, так и начал. — Из глаз хозяина корчмы сами собой снова начали литься слезы. — Скорее бы уже Алессия приехала, а то так весь город скоро вымрет с тоски! — воскликнул он в сердцах.
— Сейчас попробуем что-нибудь сделать, — пообещала Эйриэн.
— Да, хорошо бы, Сельба. На тебя вся надежда, не подведи. Развеселишь его — плату за ночлег брать не стану.
— Договорились. — Они хлопнули по рукам, и королева решительно направилась к Соловью, остановилась возле него, демонстративно откупорила позаимствованную у Сольда бутылку и смачно отпила.
— Как ты можешь пить, когда мне так плохо? — Возмущение Лютена было столь велико, что он даже перестал петь.
— Будешь? — Девушка протянула ему бутылку. Эльф недоверчиво взял ее.
— Магическое? — спросил он.
Эйриэн кивнула. Соловей поводил горлышко перед носом, принюхиваясь, и облизнулся:
— Какое у него действие?
— Солнечные зайчики перед глазами прыгают, — не моргнув глазом, соврала королева.
— Ну это и после обычного бывает, — обрадовался молодой человек и сделал пробный глоток. — Вкусно, — сказал он довольно и отпил глоток побольше.
Эйриэн конечно же хорошо знала пристрастие своего друга к редким винам, поэтому, когда увидела у Сольда напиток со столь замечательными и полезными свойствами, сразу же решила подсунуть его Соловью. Пусть повеселится, а то неизвестно, сколько еще Алессию ждать — и сам с тоски помрет, и всех вокруг погубит.
Результат не замедлил себя ждать. Уже к концу первой бутылки репертуар певца заметно повеселел, так же, как и все присутствующие в «Золотом гребне», включая Жоржа. К концу второй бутылки корчма заполнилась под завязку, при этом те, кто не мог танцевать, хлопали в ладоши и топали ногами. Веселье вернулось в «Золотой гребень».
Спать королева отправилась под утро, одновременно с Соловьем. Спала она сном младенца, потому как натанцевалась до такого состояния, что уже еле на ногах держалась.
Глава 10
Кошки тоже бывают разные
Эйриэн проснулась оттого, что луч солнца, пробившийся через неплотно затворенные ставни, упал ей на глаза. Точнее, на один глаз. На правый.
Спускаясь к завтраку, она думала о том, как удачно сэкономила на ночлеге — деньги в дороге никогда не бывают лишними — и о том, куда же ей пристроить Серебрянку. Можно, конечно, поручить Жоржу отправить ее обратно во дворец. Королева не сомневалась в его честности и исполнительности. Да, так, наверное, будет лучше всего. Только не продавать: все это время кобыла исправно служила девушке, хоть имела скверный и трусливый характер. Не хотелось отдавать ее абы кому в руки.
Лютен Мерилин уже сидел на прежнем месте и отпаивался огуречным рассолом. Эльфийка почуяла его запах еще на лестнице. Пупырчатые зелененькие малосольные огурчики лежали тут же на фарфоровой тарелочке. Эйриэн присела рядом с певцом, тот посмотрел на нее понимающим взглядом и протянул наполненную до краев кружку с рассолом. Она благодарно приняла ее и выдула до дна, вытаращив глаза, — рассол был дюже ядреный.
Жорж, на зависть свежий и румяный, стоял за стойкой и уже распорядился насчет завтрака почетным постояльцам. Королева только хотела попросить его позаботиться о Серебрянке, как услышала во дворе знакомые шаги. Она была не единственной, кто их услышал, — сидящий рядом Соловей чуть не подпрыгнул на месте и сразу же начал приглаживать рукой и без того расчесанные волосы.
