Первый перерыв и смену сделали часов через шесть. Северянин буквально выпал в проход, не в силах пошевелить пальцами. Вокруг свистели сырые весенние ветра, суша давно пропала из виду, но опытный рулевой быстро сориентировался. Он жадно грыз кусок вяленой, твердой как камень конины и жадно наблюдал за свободными членами экипажа, в надежде обратить на себя внимание. Но цепи на ногах не позволяли даже встать.
Такого мощного вооружения и доспехов Даг не встречал даже при императорском дворе. Там блестело золото, сверкали камни, но что значили бесполезные игрушки? Практически все викинги носили длинные, до колен, кольчуги сложного плетения с короткими рукавами и штаны, укрепленные железными бляхами. Даг не заметил ни одного рядового, одетого в простую кожаную или холщовую одежду. Шлемы носили тоже одинаковые, глубокие, с длинной носовой пластиной и защитными выступами для глаз. Каждому полагался меч. Сын кузнеца мигом определил, что мечи завезены из страны франков. В особых ящиках хранились секиры и копья различной длины.
Северянин сразу отметил, что оружие здесь содержат лучше, и находится оно удобно, всегда под рукой. Складывалось впечатление, что морская дружина готова начать бой в любую секунду.
Когда снова пришла пора сесть на весла, Даг стал свидетелем морских учений. Он греб и смотрел направо, едва не вывернув шею. На носу корабля расчистили место от мешков и бочек, установили широкий толстый щит с нарисованными крестами и кругами. Началась тренировка копейщиков. Невзирая на сильную качку, хольды гоняли копьеметателей до седьмого пота, а Юхо следил, невозмутимо усевшись у руля. Копья метали не все, особая команда, но люди эти творили чудеса. Они упражнялись в захвате чужого борта особо длинными пиками с крюками на конце. Затем метали дротики с двух рук. И старший не отпускал их, пока все мишени не были поражены. После метателей пришла очередь упражнений с мечами и секирами. Свободная смена дрыхла, рубились прямо над ними, но не так, как в казарме ярла Годвина. Здесь не считали, что каждый родился с мечом. Хольды заставляли каждого делать медленные замахи, а противников понуждали к уверткам, подскокам и прыжкам. Под удары барабана потешный бой становился все быстрее. Чем чаще лупил барабанщик, тем чаще подпрыгивали, увертывались, пинали друг друга в незащищенную голень, плашмя били секирами.
То же самое продолжалось на второй день и даже ночью. Наконец Северянин воочию убедился, почему никто не решается сражаться с этими «живодерами». Они не ели мухоморов, не пылали ненавистью. Они, как начинающие скальды, монотонно и терпеливо повторяли одну и ту же музыкальную фразу, только музыка их звучала страшно. На третий день плавания, когда справа забрезжили туманные очертания берега, один из драккаров отстал, чтобы отрепетировать на их кнорре абордажную атаку. Бедные трели натерпелись страху. Хотя их никто нарочно не убивал, двое были покалечены теми самыми длинными крючьями. Дагу повезло. Его не задели, но трижды пробежались сапогами прямо по плечам.
Даг убедился, что даже в бою один на один он вряд ли сможет потягаться с дьяволами, которые ловили на лету копья и секиры. Таково было очередное задание Юхо и капитана соседнего корабля — воины швырялись друг в друга боевым оружием, может лишь чуть — чуть помедленнее, чем в реальной обстановке. Если копье улетало за борт, провинившемуся приходилось прыгать за ним в воду. Вдобавок упустивший оружие садился на две смены на весла.
Во время очередного обеда Северянин осмелился и обратился к Юхо на подзабытом языке саамов. Тот очень удивился, и только благодаря его удивлению Дага не зашибли плеткой. Морской конунг смотрел на тощего, грязного до черноты парня и никак не мог взять в толк, чего тот хочет. Коготь и метка на голове не произвели на него ни малейшего впечатления. Однако он пообещал не убивать забавного раба до прихода в Йомсбург, а показать его на Совете морских дружин.
Впервые Даг выдохнул с облегчением.
Йомсбург оказался совсем не таким, как ожидал юный датчанин. Он предполагал увидеть грозные укрепления, как у Харальда Синезубого, но крепость викингов не нуждалась в искусственных земляных сооружениях. Город расположился в глубокой бухте, окруженной скалами. Но совсем недавно эта бухта была мельче, а далеко уходящие в море насыпные молы — короче. Строительство не прекращалось, вдоль крутых береговых откосов полыхали костры, с горы вереницей спускались люди, каждый тащил на себе корзину с камнями. Люди поочередно сбрасывали поклажу в воду и возвращались наверх. Крупные валуны и мешки с песком подвозили на телегах. На другом краю искусственной «подковы» происходило обратное — там углубляли дно, вбивали сваи, все дальше уходили по шатким мосткам. Со стороны казалось, будто крепость пятится на сушу и тащит за собой длинный язык воды. Каменная арка и железные ворота, о которых шепотом рассказывали мореходы, якобы побывавшие в Свиноустье, тоже оказались совсем не такими грозными. Арка представляла собой естественное горное образование, на вершине которого лишь очень опытный глаз мог приметить верхушку наблюдательной башни. Зато когда драккары свернули и спустили паруса, стало ясно, как непросто с моря одолеть эту крепость. Спокойное море взъярилось, валы с грохотом обрушивались на борта, оснастка скрипела. Рулевой и весельные команды непрерывно получали новые приказы, пока драккар проходил скрытые ловушки. Порой слышался страшный скрип по днищу, несколько раз Северянин под самой поверхностью бурлящей пены видел острия специально наваленных камней. Незнакомый с тайным форватером легко утопил бы здесь самый сильный флот.
Стоило пленному кнорру пройти под каменной аркой, волнение моментально стихло, и бухта открылась во всей красе. Но даже теперь невозможно было догадаться, сколько драккаров прячется в глубоких шхерах. И сколько жителей таит ловко укрытый город. Острый глаз с трудом замечал укрытия среди валунов, где сидели в засаде лучники. Однажды Дагу показалось, что он видел глубокую извилистую траншею, ловко прикрытую сверху дерном и щебнем. По такой траншее можно было выбраться в тыл кораблю, который сумел бы чудом прорваться в гавань, окружить его и сжечь, не приближаясь.
Наконец, обойдя змейкой два насыпных каменных мола, корабль причалил к пристани. За пристанью в ряд располагались сараи на сваях. Под крышами сараев, заботливо укрытые от дождей и ветров, на распорках дремали свежие корабли. В гору уводила раскатанная дорога из гладких бревен, с проймой посредине. Странная дорога заканчивалась прямо у воды. По этому широкому волоку человек сорок на канатах спускали почти готовый корабль.
