— Можешь обижаться сколько влезет, мы все равно пойдем наверх, потому что без наглядного пособия не обойдемся, а просто так таскать его по дому несколько затруднительно.
Когда первый из трех лестничных пролетов остался позади, я воспользовался любезностью Ксо, плавно сменившего тему беседы, и спросил, стараясь еще дальше отодвинуть собственные переживания:
— Как себя чувствует герцог?
— А как может себя чувствовать старый усталый человек, да еще переживший, мягко говоря, не самые спокойные дни своей жизни? — усмехнулся Ксо — Не слишком счастливо.
— Я не об этом. Его полностью удалось избавить от приворота?
— Если ты имеешь в виду ворчанку в его крови и плоти, то да. Пара дней особого стола, опять же всякие травки-муравки… Знакомый тебе лекарь хорошо знает свое дело.
Гизариус? Не сомневаюсь. Но тем не менее отрадно слышать. Значит, зелье можно выгнать из тела, не нанося вреда. А как обошлись с разумом?
— Приворот перестал действовать сразу же?
Ксаррон остановился и обернулся, внимательно изучая выражение моего лица.
— Нет. И думаю, ты знаешь почему.
Конечно, знаю. Кровь можно очистить от малейших следов яда. Быстро или медленно — зависит уже от мастерства лекаря и жизненных сил пострадавшего. Однако чтобы биение сердца вернулось к прежнему ритму, тоже необходим некоторый промежуток времени, и мне почему-то кажется, что он способен растянуться до целой вечности, ведь узники не всегда стремятся вырваться из оков.
— Но сейчас все уже позади?
— Мы питаем на это надежду, — сухо ответил кузен и продолжил восхождение на второй этаж.
Вот так. Никакой уверенности, одна лишь надежда. Если даже Крадущийся поминает имя всеми обожаемой, но неуловимой дамы, на деле все серьезнее, чем могло показаться сначала.
— Но герцог ведет себя как прежде?
— По свидетельству близких к нему людей? Да.
Уже хорошо. Не думаю, что Магайон стал бы лукавить, притворство не в его характере. Он не скрывал свою влюбленность, значит, скорее всего, не стал бы скрывать и то, что чувство осталось неизменным.
— А женщина?
— Что женщина?
Я не мог видеть лица Ксо, но по тону голоса чувствовалось, что кузен не рад заданному вопросу.
— Как поступили с ней?
— Почему ты спрашиваешь обо всех, кроме главного преступника?
— Ах да, названый братец Меллы… Вот как раз его судьба волнует меня менее всех прочих. А должен?
— Скажем, ты мог бы поинтересоваться целями, которые он преследовал, а я бы ответил, что нам не удалось ничего выяснить по причине… Догадаешься сам?
Если милорд Ректор начинает ехидничать, значит, оправдались самые печальные предположения.
— Он умер?
— Какая поразительная проницательность! — Ксаррон свернул с лестничной площадки в галерею второго этажа.
— Сам убил себя?
— На теле не было следов насилия.
— Яд?
— Ничего похожего. Сердце просто остановилось.
— Такое бывает. От страха, к примеру.
— Бывает, — согласился кузен. — Но уж очень не вовремя. У парня хватило смелости заявиться в столицу и прибрать к рукам одного из влиятельнейших аристократов королевства, а тут вдруг испугался? Он ведь даже не предпринял попытки убежать, когда стража пришла в дом герцога. И не стал сопротивляться при аресте, словно…
— Словно знал, что ему все равно не придется говорить.
— Именно.
Ксо распахнул широкие створки и переступил через порог большого и очень странного помещения. В каком-нибудь другом богатом доме я бы решил, что оно предназначено для танцев — любимого времяпровождения придворных красавиц, юных и не очень, но в доме ректора Академии совершенно пустой зал вызывал закономерные вопросы. Ни стульев, ни столиков, ни шкафов, даже стены и те пустые. Кроме одной, почти на всем своем протяжении закрытой ковром, на котором чьи-то умелые руки выткали удивительной точности карту Западного Шема.
— Ты ведь что-то знаешь, а, Джер?
По крайней мере думаю, что знаю. Но и мнимой уверенности иногда бывает достаточно, верно?
— Зачем мы пришли сюда?
Кузен изящно встряхнул кистью и, словно шулер из-под манжеты, скинул в ладонь невесть откуда взявшееся, но уже хорошо знакомое мне кольцо.
— За ним. Можно сказать, оно привело нас сюда.
— Кольцо полевого агента?
— Да. Посмотри на узор повнимательнее. Видишь сплетение линий?
— Что в нем особенного?
— Оно не повторяется более ни на одном кольце, потому что…
Ксаррон щелкнул пальцами, и ковер, собираясь упругими складками, медленно пополз вверх, открывая взгляду…
Ту же самую карту, только нанесенную на штукатурку стены. Но в отличие от тканого изображения рисованное было расчерчено клетками разного размера, в каждой из которых на фоне лесов, полей, рек или гор виднелись разноцветные кругляшки. Подойдя к стене почти вплотную и всмотревшись в ближайший ко мне восковой комочек, я увидел на белой поверхности четкий оттиск.
Узор с кольца? Да. Или очень похожий на него. Значит, в одной из этих клеток непременно должен отыскаться и тот, что оставил умерший полевой агент, отправляясь на задание?
Ксаррон, словно прочитав мои мысли, указал рукой в сторону северо-западной части карты:
— Верхнее течение реки под названием Тэйн. Он должен был быть там.
Точно. В клетке, охватывающей большую часть реки и прилегающей территории, размещался кругляшок с нужным нам оттиском. Теперь мы знаем, откуда пришел полевой агент. Но на какой миле пути он превратился в убийцу?
— Значит, он самовольно покинул назначенный ему участок наблюдения?
— Да. До следующего отчета было не меньше полугода, да и то вряд ли парня стали бы вызывать, места там тихие, можно сказать, сонные, и если что происходит, то не чаще раза в сто лет.
— А он давно служил именно там?
— Года три.
— И все это время не было никаких тревожных донесений?
Ксаррон скрестил руки на груди.
— Нет. К чему ты клонишь?
— Я был в Элл-Тэйне. Несколько дней назад. Ты разве не знал?
Изумрудные глаза напряженно сощурились. Ни я, ни кто другой из драконов не может угадать, в каком месте мира ты находишься, пока не произойдет разрушение Прядей.
Все верно. Я вышел из Потока через естественные врата и первый раз воспользовался своей силой только в Виллериме, когда собирался защищаться от покушения. Но в сведениях, срисованных Боргом с белокожего тела сестры Королевского мага, должно было упоминаться название. Не могло не упоминаться. Хотя…
— Ты читал отчет?
— О приключениях одной незадачливой парочки? — съязвил кузен. — Мельком. Меня больше интересовали выводы, сделанные на его основе.
