— Минсер Коробейник, — сказал Герак за спиной Васена.
Глаза Васена упали на метку у основания булыжника. На солнце и розе запеклись несколько капель крови Минсера.
— Должно быть, они воспользовались магией, чтобы идти от вехи к вехе, — сказал он. — Надо спешить.
Прежде чем встать, Васен поднял свой меч над телом Минсера и прочитал поминальную молитву. На что–либо другое у него не было времени.
— Иди к свету, — закончил он, поднимая сияющий меч к небу. — Покойся с миром.
— Думаю, он был бы благодарен, — сказал Герак, и на этом они оставили Минсера.
Васен ждал, что у его ног заклубится серый туман, вскарабкается по лодыжкам, ожидал, что в сознании зазвучат тревожащие шепотки и шорохи духов, но ничего не видел и не слышал. Он перепроверил метку дважды, остановился, огляделся кругом.
— Не понимаю.
— Что такое? — спросил Герак.
— Туман, — сказал Васен. — Он должен быть здесь.
— Уверен, что мы в правильном месте? — спросил Герак.
— Да, — ответил Васен. — Думаю, что да. Пойдём.
Он принялся считать шаги, разыскивая вторую веху. Наверное, он ошибся и свернул не туда. Время от времени такое случалось с остальными.
И вторая веха, вырезанный в склоне символ солнца, оказался на месте. Обычно Васен видел его сквозь клубы тумана, слыша голоса духов.
— Во имя света, — выдохнул он. — Их нет. Духов.
— Как они могли пропасть? Что это значит? — спросил Орсин.
Васен не знал. Туман и духи всегда были такой же постоянной чертой перевала, как водопады в долине, как само аббатство и его вера. Возможно они тоже прощались с ним, когда он проходил через туман в прошлый раз.
— Быстрее! — воскликнул Васен.
* * *
Сэйид спешил вслед за братом и котами, не отрывая взгляда от аббатства и выискивая любые следы человеческого присутствия. Когда они достигли огородов и загонов для скота, животные оказались на своих местах. Козы заблеяли, испугавшись кошек. Из распахнутого настежь курятника донёсся беспокойный шорох крыльев.
— Если они ушли, то ушли недавно, — сказал Сэйид. — Иначе животные начали бы голодать. Мы ещё успеем догнать их, если они путешествуют на своих двоих.
Зиад заворчал, пока они обыскивали постройки, его гнев был почти физически ощутим.
Коты посмотрели на животных, замяукали.
Зиад безразлично махнул рукой.
— Что мне животные? Делайте, что хотите. Убивайте, кого хотите. Меня интересует только Оракул.
Дьяволы стали покидать из свои клетки из плоти и начали убивать паникующих животных. Сэйид и Зиад обшаривали ближайшие здания. Они нашли погреба с пивом, вином, сыром, но никого не встретили.
— Они ушли, Зиад, — сказал Сэйид. — Оракул ушёл. Он предвидел наш приход и…
Зиад повернулся к нему и ударил по лицу, один раз, дважды.
— Он не ушёл! Он должен быть здесь. Иначе…
Сэйид схватил брата за запястье и с силой сжал. Зиад даже не моргнул.
— Отпусти, Сэйид. Сейчас же.
Сэйид отпустил брата.
Взгляд Зиада устремился к дьяволам. Блестящие от крови изверги прыгали на здания, стреляли своими иглами друг в дружку, в животных, в пустоту. Некоторые иглы загорались пламенем, и вскоре началось с дюжину мелких пожаров.
— Иначе что? — спросил Сэйид. — Закончи мысль.
Зиад проигнорировал его, обернулся и посмотрел на низкую лестницу, ведущую к галерее с колоннами и двойным дверям в аббатство. Зиад с шипением втянул в себя воздух, положил руку на грудь Сэйиду.
— Что такое? — спросил тот, потянувшись к мечу.
— Он здесь, — сказал Зиад.
— Откуда ты знаешь?
— Потому что двери запечатаны. Чувствуешь?
Сэйид не чувствовал, но доверял способности брата ощущать сильную магию.
Зиад достал из поясного кошеля несколько предметов. Братья подошли к дверям. Он начал плести контрзаклинание.
* * *
В гробнице, глядя на изображение Джиирис и отца, Оракул положил руку на сияющую сферу.
Когда он зажёг её, он знал, что произойдёт дальше.
— Я стану в свете и не убоюсь тьмы, — сказал он, ожидая, пока печать на дверях падёт.
* * *
Васен бежал по перевалу, звеня доспехами, и даже Орсин с трудом мог держаться с ним вровень. В тот миг, когда Васен услышал далёкий рокот водопадов, он надел щит и позволил угаснуть свету своего меча. Тьма укрыла их всех.
— Свет сохранит нас, — сказал он товарищам.
Он остановился у спуска в долину. Долина, заросшая кустами и соснами прореха в горах в форме пальца, простиралась внизу. Лес и темнота скрывали реку. Аббатство и внешние постройки и стены сгрудились дальше, на участке чистой земли. Почва вокруг зданий в темноте казалась чёрным пятном. Сияющие сферы не горели, их непокорный свет был погашен. Окна тоже были темны, и это зрелище заставило Васена остановиться. Он никогда не видел, чтобы аббатство погружалось в темноту под небом Шадовар. Оно больше не казалось местом, посвящённым богу солнца, а походило на гробницу, на признание поражения. Тени вокруг Васена забурлили.
Орсин и Герак попытались пройти мимо, но он остановил их плоской стороной клинка.
— Подождите.
— Что такое?
Тишину долины пронзили крики, которые донёс из аббатства ветер. Не человеческие, животные… и чьи–то ещё. Ветер пахнул дымом.
— Что–то горит, — сказал Орсин.
— Я тоже чувствую, — согласился Герак. Он достал стрелу, но не стал её накладывать. — Ничего не вижу.
Внизу раздались новые крики, отчаянное, испуганное блеяние коз. В одно несколько мелких огней озарили здания, крыши нескольких складов и деревья. Васен услышал треск дерева, рычание и рёв каких–то зверей. Он видел движение в сумраке, но не мог различить детали.
— Приближаемся, — сказал Васен. — Быстро и тихо.
Орсин и Герак кивнули, и они направились вниз. К тому времени, когда они спустились в долину, две кладовых уже загорелись целиком. Свет от пожара бросал тени на всё аббатство. Посмотрев на них, Васен почувствовал зуд, чувство связи. Он крался вперёд.
Они перебрались через низкую каменную стену, предназначенную, чтобы держать диких животных подальше от огородов, и тогда Васен наступил на что–то мокрое и скользкое.
Под ногами лежали груды пропитанной кровью кожи. Кончиком меча Васен приподнял одну из шкур. Она казалась кошачьей. Пустой шерстяной мешок был весь в крови.
— Похожи… на тех котов, что сопровождали двух мужчин, — прошептал Герак.
— Это были не коты, — сказал Васен, бросив шкуру на землю.
— А кто тогда? — спросил Герак, глядя на аббатство.
— Скоро узнаем, — отозвался Васен.
Пригибаясь, они бросились через поля в сторону аббатства.
* * *
Краем глаза Сэйид заметил неожиданную вспышку света в одном из окон в восточной части аббатства.
— В восточной башне свет, — сказал он, указывая туда.
Зиад кивнул, его тело под плащом бурлило и раздувалось, и продолжил творить свою противомагию, используя серебряный жезл, чтобы чертить в воздухе мерцающие символы.
* * *
Васен, Орсин и Герак прижались к стене одной из пристроек, предназначенной для размещения паломников, и выглянули за угол. В воздухе клубился дым, но в свете пожаров Васен смог разглядеть налётчиков.
— Шипастые дьяволы, — сказал он.
Шипастые дьяволы, каждый из которых размером был примерно с волкодава, рыскали вокруг на четырёх лапах. На их шкурах росли сотни острых игл длиной с мужскую руку. На глазах у Васена одно из чудовищ заревело, напряглось и выстрелило дюжиной шипов со своей спины в здание кладовой. Иглы загорелись в воздухе и глубоко вонзились в дерево сарая. Пламя лизнуло брёвна.
Другой шипастый дьявол проломил ограду загона для животных, сжимая в пасти козлиную ногу. Из темноты в поле зрения возник третий и попытался вырвать у него эту ногу, и два изверга зарычали друг на друга, как псы.
— Не вижу, сколько их, — сказал Васен. — Но больше нескольких.
— Кошачьих шкур была по меньшей мере дюжина, — заметил Орсин.
Васен посмотрел на Герака, чтобы проверить, как тот держится. Герак встретил его взгляд, кивнул.
Чудовищ было слишком много, чтобы пытаться с боем проложить себе путь.
— Наша цель — люди, а не дьяволы, — сказал Васен. — Надо проникнуть в аббатство незамеченными.
— Дым нам поможет, — заметил Орсин.
— Но куда все подевались? — спросил Герак.
В ответ Васен мог лишь покачать головой и постараться не терять надежды. Он выглянул из–за угла и не заметил поблизости дьяволов, хотя слышал их за треском горящего дерева. Только он собирался приказать товарищам бежать к северному двору, как бревна здания содрогнулись от сильного удара. Трое мужчин прижались к стене и услышали наверху тяжёлое дыхание и скрежет дьявольских когтей по черепице.
