Эр'рил сидел с опущенной головой. И хотя слова дяди привели Элену в ужас, она испытала сочувствие к воину. Казалось, его плечи согнулись под грузом бесконечных скитаний.
— Сделай свой выбор, Эр'рил из Станди.
Он прошептал, глядя в пол:
— Я отведу ее туда, где спрятал Книгу.
— В А'лоа Глен?
Эр'рил поднял взгляд:
— Неужели от вас ничего нельзя скрыть?
Дядя Бол пожал плечами.
— Мне известны лишь намеки, — тихо сказал он. — Слова из книг и свитков. Но я ничего не знаю о том, что находится за дверью.
— Путешествие в А'лоа Глен будет долгим. Город охраняет магия. И прежде чем я смогу туда войти, мне нужно снять защиту, запирающую вход в город. Я спрятал ее в развалинах старой школы. Возле…
Дядя Бол протестующе замахал трубкой:
— Не нужно мне ничего рассказывать. Чем меньше людей об этом знает, тем лучше.
Наступило долгое молчание.
Элена заерзала в кресле. Она пыталась осмыслить все, что услышала, но большая часть слов до нее не доходила. Лишь одно не вызывало сомнений; наконец ее страхи обрели голос, и она воскликнула:
— Я не хочу быть ведьмой!
Дядя попытался ободряюще улыбнуться, но у него не получилось, только усы задрожали. Элену поразила глубокая печаль в его глазах. Вместо того чтобы утешить ее, он подошел к воину и встал перед ним, спиной к Элене.
— Раньше ты просил, чтобы я предоставил доказательства. — Он что-то вытащил из кармана жилета. — Ты узнаешь это?
Элена не видела лица Эр'рила, но слышала его ответ:
— Это принадлежало Шоркану! Где ты его нашел?
Элена не знала, что показал ему дядя Бол. Она сдвинулась в сторону, но спина дяди все загораживала.
— Если ты не забыл, — продолжал дядя, — Шоркан отдал это мальчику в ночь создания Книги. Когда ты бежал с Книгой, убив мальчика, мы это взяли. Юный маг сжимал его в мертвых пальцах.
— Что ты намерен с ним делать?
— То, что должен.
Дядя Бол неожиданно резко развернулся лицом к Элене. В руке он держал кинжал, и его черный клинок блестел в пламени камина. В глазах дяди Бола стояли слезы.
— Я не хотел этого делать, Элена.
Он схватил ее за запястье и потянул к себе. Элена ахнула, не понимая, что он собирается сделать. Она была так поражена, что даже не сопротивлялась.
— Это древний кинжал, который использовался магами для освящения Кровавого Дневника.
Он провел острием кинжала по ладони Элены. Из раны пролилась кровь прежде, чем Элена ощутила боль. Она хрипло вскрикнула и в ужасе посмотрела на рану.
Дядя Бол вложил рукоять кинжала в окровавленную ладонь девушки, и черный клинок вспыхнул ослепительно белым светом. А когда сияние погасло, засиял серебром в мерцающем свете пламени.
Дядя Бол опустился на колени перед Эленой.
— Теперь это кинжал ведьмы.
Эр'рил выпрямился в кресле. Трубка выпала на пол из его пальцев, и тлеющий табак рассыпался по сосновому полу. И хотя он чувствовал правду в словах старика, теперь он все увидел собственными глазами, и его тело онемело. Много лет назад он был свидетелем того, как мастера посвящали в орден молодых магов, так проходило их первое знакомство с волшебством. И тот же ослепительный свет отмечал их первое соприкосновение с магией.
Элена действительно была ведьмой!
Девушка уронила кинжал на колени и стерла кровь с ладони. От надреза, сделанного дядей, не осталось и следа. Кожа на ладони снова была идеально гладкой.
Бол опустился на колени рядом с Эленой.
— Прости меня, Элена.
— Но я не хочу прикасаться к этому ножу.
— Ты должна взять кинжал. Он тебе нужен, чтобы обращаться к магии.
Она подняла правую руку:
— Я уже говорила тебе — все исчезло. Смотри, рука стала нормальной. Она уже не красная.
Эр'рил постарался, чтобы его голос прозвучал мягко и слова не огорчили девушку.
— Твоя Роза потускнела из-за того, что запасы магической энергии исчерпались. Тебе нужно будет их восстановить.
— Но я не хочу!
Слезы покатились по щекам Элены.
Дядя положил руки ей на колени.
— Я знаю, что тебе страшно, милая. Но тетя Фила рассчитывает на тебя.
Услышав имя тети, Элена перестала всхлипывать.
— О чем ты говоришь? — спросила она.
— Я хочу тебе кое-что показать. Тетя Фила оставила для тебя подарок.
— Она знала, что я стану ведьмой?
— Да, она знала. И гордилась, что ты растешь такой сильной.
Девушка стерла остатки слез.
— Пойдем со мной. — Затем Бол повернулся к Эр'рилу: — Иди и ты с нами. Это должно помочь снять защиту, которую ты поставил на руинах школы.
Воин поднялся с кресла, и они вместе с Эленой подошли к полкам с запыленными книгами. Пальцы Бола с любовью пробежали по корешкам, с губ слетел тихий вздох. Его рука замерла на краю шкафа, на котором была изображена голова дракона. Он нажал на нее, послышался странный шорох, и полки сдвинулись.
— Отойдите, — предупредил Бол.
Он сдвинул в сторону книжные полки, как створку двери, и Элена увидела каменную лестницу, ведущую вниз.
Ее глаза широко раскрылись от удивления, и она окончательно забыла о слезах.
Даже Эр'рил был заинтригован.
— Куда ведет эта лестница? — спросил он.
Бол протянул руку и взял лампу, стоявшую на каминной полке, подкрутил фитиль, и лампа засветила ярче, затем сказал:
— Следуйте за мной и смотрите под ноги, ступени влажные и скользкие.
Эр'рил махнул рукой, показывая, что Элена должна идти за дядей, а сам пошел последним. Лестница была сделана из отдельных глыб обтесанного камня и показалась Эр'рилу гораздо древнее самого дома. С потолка свисала паутина. Бол и Элена прошли под ней, а высокому Эр'рилу приходилось все время смахивать паутину с головы. Один раз он даже прихлопнул на шее паука.
Услышав хлопок, Элена обернулась и посмотрела на него.
— Осторожно. Убивать паука — плохая примета.
— Иди вперед, девочка, — проворчал Эр'рил.
У нее в волосах не ползали пауки.
Элена внимательно прислушивалась, спускаясь по ступенькам. Звуки их шагов далеко разносило эхом. Она наморщила нос — пахло стоячей водой и плесенью. Преодолев последнюю ступеньку, Элена остановилась. Дядя Бол замер в нескольких шагах впереди, высоко подняв лампу. Свет озарял обширное помещение, стены которого образовывали неровный круг. Двенадцать каменных колонн, подобно стражам, навеки застывшим, стояли вдоль стен. В проемах между колоннами висели древние зеркальные плиты, их серебристую поверхность покрывали зеленоватые разводы высохшей воды.
Дядя Бол ободряюще улыбнулся:
