Весенний день год кормит — истина известная. Хозяйство оживилось. Все работы в обители полетели полным ходом. Если из монахов кто и вспоминал о девушке, она сама о том не знала. Не хотела знать. Давление стен и потолка день ото дня становилось всё более тяжёлым и гнетущим. Она старалась меньше думать и не ждать. Жизнь закруглялась, замыкалась в круг, в кольцо, суля кому-то возрождение, кому-то — смерть.
Кому-то, может быть, перерождение.
Но что-то изменилось. День за днём, месяц за месяцем последние полгода-год Ялка теряла всех, кого любила или даже знала. Наконец и вовсе не осталось никого (нельзя же было, в самом деле, таковым считать пройдоху Карела). Прежняя жизнь кончилась, уйдя сперва в воспоминания, потом и вовсе в небытие. И вот внезапно появилась ниточка из прошлого, знакомый травника, не враг, не друг — кто-то третий. Что можно было ожидать от него, чего нельзя, к чему вообще всё это, Ялке было непонятно. Появление этого человека не принесло ей ни страха, ни облегчения. Чувство, наверное, было сродни тому, которое испытывает висельник, у которого оборвалась верёвка: хорошо, что жив, но сколько ж можно мучиться, скорей бы уж всё кончилось...
И интерес: помилуют иль снова будут вешать?
Если б были ещё силы,
Я сказала бы: «Мой милый,
Я не знаю кто я, где я,
Что за силы правят миром;
И мои опутал ноги
Длинных улиц лабиринт...»
Инквизитор мне не верит,
Заворачивает винт...
Сегодня был ветер. Из разболтавшейся обкладки переплёта выпало стекло. Выпало наружу и разбилось — не собрать. Всю ночь сквозило, тонкое одеяло не спасало от холода, Ялка распотрошила подушку, выдрала большущий клок соломы — заткнуть дыру, но помогло это мало. Она не выспалась и следующий день продремала. Привычный распорядок поломался, и следующим вечером она долго лежала без сна, вслушиваясь в завывания ветра и шаги караульных (после памятного визита Карела стражу удвоили). И лишь поэтому, наверное, смогла услышать шорох, а потом — увидеть в лунном свете, как земля в углу её каморки начала шевелиться, вспучиваться, а потом осыпалась куда-то внутрь, и в полу образовался лаз диаметром где-то с её руку. Ялка умолкла и замерла. Сердце её колотилось как бешеное.
Некоторое время ничего не происходило, затем в углу возникло шевеление, и Ялка различила усатую серую мордочку с чёрными глазами-бусинками — она торчала там, в дыре, и подрагивала, нюхая воздух. И только убедившись, что непосредственной опасности нет, зверёк вылез целиком.
Крыса, поняла Ялка. Это крыса.
Первый и вполне естественный порыв швырнуть в тварь чем-нибудь тяжёлым девушка подавила, вместо этого подобрала под себя ноги и прикрыла их одеялом (пальцы, правда, сразу вылезли в дыру). Меж тем крыса, виляя задом, вперевалочку разведала окрестности и направилась к столу.
Показалась вторая.
Забыв про холод и своё тяжёлое положение, Ялка, затаив дыхание, следила за развитием событий.
Третья крыса была больше предыдущих и едва протиснулась в образовавшуюся щель. Нашла на полу какую-то крошку и принялась её грызть.
Выглядело всё это как-то подозрительно знакомо. Крысы не таились и не обращали внимания на девушку, хотя и догадывались о её присутствии — всё время замирали, делали стойку, нюхали воздух и косились в её сторону.
Косились, но не убегали...
И вдруг её осенило.
— Не может быть... — пробормотала она. — Не может быть... — и тихо позвала: — Адоль... хм-м... Ты кто? Адольф или Рудольф?
Она и впрямь задумалась: который из них кто. Хотя звать всё равно смысла не было — имена, которые дал крысам травник, для самих зверьков ничего не значили. Если это, конечно, и впрямь были они... Но попробовать всё-таки стоило.
Она даже заёрзала от волнения. Сосредоточилась. В голове вдруг снова сделалось пусто и звонко, как тогда, давно, в избушке травника, за спиной возникло ощущение разверстой пропасти, откуда потянуло ветром...
Крысы перестали бегать, бросили еду, которую успели найти, вприпрыжку подбежали к кровати, забрались на одеяло и замерли, уставившись на девушку как зачарованные. А ещё через миг пузырь холодной пустоты у неё в голове вдруг лопнул, затылок обожгло горячечным теплом и мозг наполнили обрывки слов и беспорядочных, мечущихся образов.
(серое на чёрном)..мы......нас...
ты слышать?
ты слышать нас слышать ты?..мы приходить......пришли.....мы не пришли.....мы не пришли но нас послали... где еда? (сухарики!)...ты ты заткнись заткнись......нет ты заткнись...
На некоторое время между зверьками возникла перепалка, затем — потасовка с писком и царапаньем, но вскоре утихла.
...он говорить здесь много вкусная еда... заткнисьзаткнисьзаткнись!!!
Опять раздался писк и визг.
— Ах... стойте... — непослушными губами вымолвила Ялка. Голова её кружилась, хотелось сжать виски руками, но она боялась спугнуть грызунов. — Не все сразу. Это... это в самом деле вы?
...прости прости......прости нас.....мы не можем не можем......думаем троим......тремя......втроём......тебя хотят......где где еда? она сказать......заткнись заткнись укушу......тобой хотят.....хотят говорить......с тобой......говорить......да да да...
— Говорить? — не понимая, переспросила Ялка. — Кто хочет со мной говорить?
...он хочет говорить......она......они......оне... где где еда?...укушукушукушу...
— Прекратите! Кто он? Где он?
Крысы завозились, сумбур в их мыслях усилился.
...Сатарса Сатарса......он придёт......приходит......он уже идёт.....мы позовём......ты ждать ты ждать......бояться нет.....мы звать......прямо сейчас... (серое на чёрном)
Они соскочили с кровати. Последний, самый толстый (Вольфганг-Амадей?), ещё сделал попытку укусить её за палец, торчащий из прорехи в одеяле и дыры в чулке, но Ялка вовремя отдёрнула ногу и погрозила кулаком, а приятели столкнули его на пол. Он грохнулся, как хорошо откормленная кошка, и дал стрекача. Через секунду все трое исчезли в крысиной дыре.
Ялка потрясла головой и несколько раз сильно зажмурилась. Происходящее настолько напоминало сон, что она всерьёз заопасалась, что и впрямь ненароком уснула. Она ущипнула себя для пробы за руку и ойкнула, почувствовав боль. Нет, это не сон... Во всяком случае разницы до щипка и после она не заметила.
Потянулись минуты томительного ожидания. Под полом что-то двигалось и сыпалось, слышались писк, возня и копошение, будто там волокли кирпич. Затем участок пола размером с кухонную сковородку вдруг просел, и на поверхности показалась тварь, при виде которой у девушки пошёл мороз по коже. Сперва ей показалось, что это какое-то маленькое стоглавое чудовище. Потом — что это крыса или две, а на спине у них сидят другие. Потом — что это просто крысиная стая. И только когда это странное «что-то» вылезло целиком, она поняла, что это за диковинный клубок из дюжины огромных старых крыс с переплетёнными хвостами.
