Неверным шагом принцесса кое-как выбралась в проход. Фата была разодрана. Подобрав платье, чтобы перешагнуть через генерала, который привез ее на венчание, принцесса, словно сомнамбула, двинулась к алтарю, волоча за собой тяжелый, набухший от крови шлейф.
Жених смотрел на нее тяжелым взглядом, как бы прикидывая, что лучше: убить ее самому или предоставить это удовольствие фее. Гнев гоилов. В глазах короля он пылал холодным пламенем.
— Приведи мне их священника, — приказал он Виллу. — Какой-нибудь наверняка еще жив.
Императрица смотрела на него, не веря себе. Она едва стояла на ногах, но ее из последних сил, сам пошатываясь, поддерживал карлик.
— В чем дело? — спросил Кмен, подходя к ней с саблей в руках. — Вы всего-навсего попытались меня убить. Это что-то меняет в нашем соглашении?
Он оглянулся на принцессу, что все еще стояла внизу, у подножия алтаря.
— Нет, — заикаясь, выдавила та вместо матери. — Ничего не меняет. Но цена все та же: мир.
Ее мать попыталась было что-то возразить, но одного взгляда короля было достаточно, чтобы она затихла. Король обвел глазами окровавленные мундиры своих солдат и десятки убитых, которых мотыльки феи уже не смогли вернуть к жизни.
— Мир? — повторил он. — Я забыл, что это значит. Но можешь считать, что на свадьбу я подарил тебе жизнь. Тебе и твоей матери.
Священник, которого Вилл вытащил из ризницы, уже плелся к ним, спотыкаясь о трупы, а лицо Темной Феи было белее подвенечного платья невесты, когда та робкими шагами поднялась к алтарю.
И Кмен, король гоилов, сказал свое «да» Амалии Аустрийской.
Когда невеста выходила из собора, ее платье было усыпано цветами. Пятна гоильской крови фея превратила в белые розы, пятна человеческой — в алые. На мундире жениха те же пятна обернулись рубинами и лунным камнем, так что толпа ревела от восторга. Может, кто и удивился, почему это за молодыми вышло так мало гостей. Может, кто и заметил неприкрытый ужас на чьих-то лицах. Но, видимо, шум уличной толпы перекрыл хлопки выстрелов в соборе, а мертвые молчали, так что король гоилов вместе со своей молодой женой людской породы торжественно сел в золотую карету, в которой уезжала со свадьбы еще прабабка невесты.
Длинная вереница карет дожидалась у собора, и фея грозным изваянием застыла на верху соборной лестницы, наблюдая, как уцелевшие гоилы выстроились в две цепочки, образовав живой коридор, из которого не было спасительной лазейки. Ни один из императорских солдат, сдерживавших толпу, так и не догадался, что у них на глазах вывозят заложников и заложниц, в числе которых — сама императрица.
Она пошатнулась, когда Доннерсмарк помогал ей садиться в карету. Как ни удивительно, он выжил в этой кровавой бойне, как и двое из ее карликов. Эти, впрочем, едва тащились, а их лица распухли от укусов моли. Джекоб слишком хорошо знал, каково им приходится. Он и сам все еще был как в тумане. Клара чувствовала себя не лучше, а у Валианта, когда они спускались по лестнице собора, заплетались ноги. Лису, чтобы гоилы не вздумали ее прогнать, Джекоб нес на руках. Все они были заложниками, живым щитом для возлюбленного феи, чьи войска стояли в одном пешем переходе от столицы империи.
Что ты натворил, Джекоб?
Но Вилл-то жив. Пусть с нефритовой кожей, но жив, и Джекоб жалел лишь об одном: что потерял ивовые листья. Когда он вместе с Кларой и Лисой садился в карету, фея пристально смотрела им вслед. Ее гневный взгляд все еще жег ему спину, но что делать: да, он бросил на кон все свои надежды, обрек себя на лютую ненависть императрицы и всего зазеркального человечества — лишь бы спасти брата.
Прежде чем тронуться, на козлы к каждому кучеру забрался гоил. На первом же мосту на выезде из города всех кучеров попросту сбросили в воду. Гвардейцы, сопровождавшие чету новобрачных, попытались было этому воспрепятствовать, но фея выпустила своих мотыльков, и гоилы, подхлестнув лошадей, направили кареты в одну из неприметных улиц на той стороне реки.
Дюжина карет, четыре десятка солдат. Одна фея, охраняющая своего возлюбленного. Принцесса, повенчанная среди трупов. И король, поверивший своей врагине и обманутый ею.
Но всю дорогу, пока карета тряслась по булыжным мостовым, Джекоб повторял себе только одно: Твой брат жив, Джекоб. Все остальное не в счет. Сидевший рядом с ним Валиант на чем свет стоит костерил себя за дурацкую идею отправиться на королевскую свадьбу, а Клара не спускала глаз с кареты, в которой Вилл сопровождал короля.
Низкие облака сумрачно влеклись по небу предвестьями беды, когда кареты въехали в ворота, за которыми взору открывался просторный двор в окружении уродливых строений. В Виенне каждый знал старую оружейную фабрику — и старался обходить ее стороной. С тех пор как несколько лет назад река вышла из берегов и запрудила цеха и постройки мутной водой и вонючей илистой жижей, фабрика стояла заброшенной. Во время последней эпидемии холеры сюда свозили умирающих, однако гоилов, невосприимчивых к большинству человеческих болезней, это не должно было тревожить.
— Что они задумали? — спросила Клара, когда кареты остановились среди угрюмых кирпичных стен.
— Не знаю, — честно ответил Джекоб.
Валиант уже влез на облучок и оглядывал безлюдный двор.
— Есть у меня кое-какая идея, — пробурчал он.
Вилл первым вышел из золотой кареты.
Следом за ним спустился король с невестой, а гоилы тем временем уже вытаскивали из карет заложников. Один из них попросту отпихнул императрицу, когда та попыталась подойти к дочери, да так сильно, что Доннерсмарк вынужден был ее поддержать. Фея между тем вышла на середину двора и пристально разглядывала пустые фабричные здания. Нет, она не позволит заманить своего возлюбленного еще в какую-нибудь засаду. Пять мотыльков выпорхнули из ее платья и улетели в гулкую черноту цехов и подвалов. Бесшумные разведчики. Крылатая смерть.
Гоилы смотрели на своего короля. Сорок солдат, чудом избежавших гибели, в глубоком вражеском тылу. Что теперь? — было написано на их лицах. Они лишь с трудом скрывали свой страх под маской бессильного гнева. Кмен подозвал к себе троих алебастровой масти. Цвет лазутчиков.
— Проверьте, все ли чисто в тоннеле. — Голос короля звучал спокойно и твердо. Если ему и страшно, он умеет скрывать это лучше своих солдат.
— Готов спорить на свое золотое дерево: я знаю, куда они направятся, — просипел Валиант, когда алебастровая троица скрылась между зданиями. — Много лет назад один из самых тупых наших министров надумал строить два тоннеля до Виенны. Один должен был снабжать эту фабрику. Поговаривают, что гоилы давно уже соединили этот тоннель со своим западным форпостом и запускают по нему сюда своих шпионов.
