Несомненно, он репетировал свое выступление, потому что пытался сделать тон угрожающим и зловещим. Наверное, на более непредвзятых зрителей все это должно было произвести впечатление. Но только не на тех, кто еще вчера стал участником небольшого провинциального заговора.
– Согласен. Полностью согласен с вами, – с серьезным видом кивнул я. – Но, право, не знаю, чем могу помочь.
– Вы присутствовали на месте убийства.
– Я не видел, как убили того человека, если вы это имеете в виду. Слишком поздно вошел в комнату.
– Но что-то вы все-таки видели? – уточнил Смотритель.
– Чью-то спину.
– И?
– И она быстро удалилась в окно. Я не смог бы помешать убийце уйти, даже если бы попытался. Просто не успел бы дотянуться и до края одежды.
– Как убегавший был одет?
Роалдо Лиени старался показать, что заинтересован расследованием, но делал это слишком неловко, словно впервые сталкивался с подобным делом. Какие вопросы задавать, он, конечно, знал. Должно быть, при назначении на должность ему, в отличие от меня, выдали определенные инструкции. Но знания без истинного намерения действовать висели в его голове мертвым грузом.
– Как обычно одеваются мужчины? Голой кожи я не заметил, значит, штаны, сапоги и куртка точно были на нем.
– Какого вида и цвета?
– Темного. В смысле, трудно было разобрать, ведь уже вечерело, а в комнате горела всего одна лампа.
– Всего одна? – Смотритель повернулся с вопросом к служанке.
– Госпожа желала отдохнуть, – бесстрастно ответила та.
– Как удобно для злоумышленника!
Я бы тоже так съязвил, окажись сейчас на месте Роалдо Лиени. Но правда жизни заключается в том, что любое событие происходит именно тогда, когда ему удобно произойти. Насколько странными и искуственно созданными ни казались бы сопутствующие обстоятельства.
– Госпожа желала отдохнуть, – упрямо повторила одержимая.
Даже если бы прибоженный вчерашним вечером не рассказал о сговоре своей начальницы со Смотрителем, меня все равно удивило бы то, что никто не задает вопрос, почему страж божий вдруг вообще оказался на месте преступления, да еще в виде жертвы. А раз удивило бы…
– Тот человек знал, что делает.
На меня обратились сразу два взгляда, туманный и лихорадочный. Я сделал вид, что немного смутился, и продолжил:
– Наверное, он следил за… убитым.
– Почему вы так решили? – Вот теперь стало заметно, что Роалдо Лиени по-настоящему любопытничает. – Он ведь мог собираться напасть на кого-то еще. На вас, к примеру.
– Что же мешало ему это сделать раньше? До того, как в трактир вошли… эти, как их… Стражи божьи. Я правильно запомнил название?
Держательница моргнула, но не ответила.
– Раньше? – переспросил Смотритель.
– Ну сами посудите, куда безопаснее учинить разбой, когда поблизости никого нет. А тут внизу полным-полно молодых сильных парней, готовых помочь всем, кто оказался в беде… Не так ли?
На сей раз она кивнула и весьма самодовольно подтвердила:
– Разумеется. Эти дети воспитаны в любви к ближнему и заботе о нем.
– О чем и говорю! – воодушевленно подхватил я. – Кто полез бы грабить и убивать рядом с ними?
– Чужак, не знающий здешних правил, – отрезала держательница.
– Если он смел и безрассуден. Но больше похоже на другое.
– А именно? – В разговор снова встрял Роалдо Лиени.
– Убийца хотел убить именно того, кого убил.
Мои слова заставили женщину в белой мантии заметно напрячься и сцепить пальцы до белизны суставов.
– Как это?
– Может быть, тот несчастный чем-то ему навредил? – предположил я.
– Воспитанники кумирни безгрешны!
У меня с языка едва не сорвалось: «А их наставница?» В самом деле, такое настойчивое утверждение невиновности куда подозрительнее другого поведения. И если бы Смотритель не был заодно с держательницей, он ухватился бы за горячо сказанные слова. Вернее, я бы на его месте ухватился.
– А что, если… – Я намеренно осекся, расширил глаза, попеременно глядя то на Роалдо Лиени, то на женщину в мантии.
– Что? – спросили оба чуть ли не хором.
– Вдруг это он хотел причинить вред. Но не только тому, кого убил, а…
Очередная нарочитая пауза вынудила моих слушателей нетерпеливо спросить:
– Кому?
– Верующим. И делу веры конечно же.
Держательница бессильно прислонилась к стене. По подрагивающим губам женщины было заметно, как долго она ждала произнесенных слов и теперь не верила тому счастью, что они прозвучали из уст человека, ничем не заинтересованного и ни к чему не причастного.
– Потому он и сделал оружием это, – указал я на статуэтку. – Ведь проще и надежнее было взять нож.
– Да. Несомненно, – признал Смотритель.
– Он выступил против веры.
Ее голос окреп мгновенно и сейчас еще больше не соответствовал изможденному виду, чем раньше. Но кроме того, стал спокойным и ровным, как будто убийство не породило бурю в плавном течении жизни, а подействовало ровно наоборот.
Что ж, все желающие получили свое? Значит, пора и мне поработать на себя.
– А еще он знал, куда идет.
– Что вы хотите сказать? – Роалдо Лиени так охотно ухватился за мой вопрос, как будто только что достигнутый результат ему чем-то не понравился.
Я сделал вид, что глубоко и мучительно задумался, а потом медленно, делая многозначительные паузы, проговорил:
– Знал расположение комнат. И сумел подняться наверх незамеченным. А может, уже прятался где-то здесь.
Возможно, они оба почувствовали неладное. К примеру, что беседа свернула с того пути, который виделся им самым удобным. Но оба не смогли удержать в узде азарт, хором спросив:
– И?
– Чужак или незнакомец смог бы пройти в трактир, не вызывая подозрений? Думаю, у здешней хозяйки все гости наперечет.
Держательница разочарованно куснула губу. А вот ее сообщник вдруг почему-то расслабился.
Рано. Еще рано. У меня в запасе остался последний, можно сказать, убийственный ход.
– Наверняка он местный житель. И если он местный… – Я потрясенно прикрыл рот ладонью.
– Что вы хотите сказать? – повторил Смотритель, заметно подавшись вперед.
– Это могло быть предупреждением.
Женщина побледнела, как полотно мантии, а Роалдо Лиени, явно озадаченный ничуть не меньше своей приятельницы, вытаращился на меня, ожидая продолжения откровений. И я не стал заставлять благодарных слушателей ждать слишком долго:
– Знаком для того, в чьем подчинении находился убитый.
* * *
Атьен Ирриги, мой последний спутник по долгу сопроводительской службы, никогда не уставал повторять, что в любом событии уровня дарственной важности можно найти чей-то личный интерес. И если это тебе удалось, считай, дело сделано: человек всегда охотнее и надежнее ухватится за обстоятельства, касающиеся его жизни, чем за пусть и страшную, но далекую от стен дома угрозу.
