— Поднимите руку, дорогая, и отведите ее в сторону, подальше от лица, — продолжала давать советы герцогиня.
Сокольничий принял от слуги великолепного сокола и подошел с ним к Амилии. Кожаный колпачок с маленьким плюмажем закрывал птице глаза. Когда ее передавали Амилии, Убийца расправил широкие крылья и дважды взмахнул ими, а потом его мощные когти вцепились в перчатку. Сокол оказался совсем не таким тяжелым, как думала Амилия, и она удерживала его без особых усилий. Теперь страх падения сменился у нее ужасом перед птицей. Она с тоской смотрела, как сокольничий привязывает сокола к ее руке ремешком.
— Красивая птица, — услышала Амилия знакомый мужской голос.
— Да, очень, — покорно согласилась она.
— Позвольте представить вам герцогиню Рошелльскую. Она…
Амилия повернулась и увидела, что герцогиня отъезжает в сторону, оставив ее наедине с рыцарем. И тут Амилию охватила паника. Несмотря на дружелюбие леди Женевьевы, у девушки возникло подозрение, что герцогиня получает удовольствие, мучая ее.
Амилия постаралась успокоиться, оказавшись лицом к лицу с единственным человеком во всем мире, на которого хотела произвести впечатление. Держа одной рукой птицу, а другой поводья, она вдруг обнаружила, что от холода у нее из носа потекло. Она и представить себе не могла, что день сложится так неудачно. Но тут боги словно услышали беззвучные ее молитвы и провозгласили голосом егеря:
— Всем ехать вперед!
«О великий Марибор!» — мысленно вскрикнула она.
И тут ее лошадь споткнулась на замерзшей неровной земле, отчего всадница потеряла равновесие. Неожиданный толчок напугал Убийцу, он расправил огромные крылья, чтобы взлететь. Однако птица была привязана к руке Амилии и потянула ее назад. Возможно, Амилия сумела бы удержаться в седле, если бы не мощный напор птицы.
Амилия закричала, падая через круп лошади и понимая, что ее кошмар стал реальностью. Но она так и не успела выпасть из седла. Сэр Бректон успел поддержать ее за талию. И хотя он не надел доспехов, его рука была подобна стали, так сильна она была и тверда. Он осторожно помог ей выпрямиться. Птица еще дважды взмахнула крыльями, успокоилась и снова вцепилась когтями в перчатку.
Бректон не произнес ни слова. Он поддерживал Амилию до тех пор, пока та не восстановила окончательно равновесие и не опустила ногу на нижнюю луку. Сама не своя от страха и унижения, она боялась взглянуть на своего спасителя.
«И почему это должно было случиться, когда он находился рядом?» — в панике подумала она.
Амилия опасалась, что на его лице появилась знакомая ей снисходительная усмешка, которую она так часто видела в последнее время. Она с трудом удержалась от слез, ей отчаянно захотелось оказаться во дворце, вернуться на кухню и снова взяться за чистку кастрюль и сковородок. В эту минуту она предпочла бы иметь дело с Эдит Мон или десятком ее мстительных призраков, чем пережить столь ужасное унижение в присутствии сэра Бректона. Она почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы, и несколько раз глубоко вздохнула, чтобы успокоиться.
— У вашего сокола есть имя? — вежливо спросил Бректон.
Эти слова показались Амилии настолько неожиданными, что она дважды повторила их про себя, прежде чем поняла смысл вопроса.
— Его зовут Убийца, — ответила она и вознесла благодарность Марибору за то, что ее голос не дрогнул.
— Что ж, это имя ему подходит, — кивнул рыцарь и после короткой паузы добавил: — Чудесный сегодня день, не правда ли?
— Да, — согласилась Амилия, мучительно подыскивая тему для разговора, но ничего подходящего так и не пришло ей в голову.
«Зачем он об этом спрашивает? — терялась она в догадках. — При чем тут погода?»
Рыцарь тяжело вздохнул. Она посмотрела на него и обнаружила, что он вовсе не усмехается, а выглядит огорченным. Их глаза на миг встретились, но Бректон тут же отвернулся, выбивая пальцами марш на луке своего седла.
— Пожалуй, слишком холодно, — сказал он и тут же быстро добавил: — Могло бы и потеплеть, как вы считаете?
— Да, — ответила она, сообразив, что выглядит как идиотка, давая односложные ответы.
Ей хотелось быть многословной, остроумной и находчивой, но все мысли застыли ничуть не меньше, чем эта ледяная пустыня вокруг нее и сэра Бректона. Амилия перехватила еще один его взгляд. Теперь уже он сокрушенно покачал головой и тяжело вздохнул.
— Что такое? — испуганно спросила Амилия.
— Я не знаю, как вы это делаете, — сказал он.
Амилия смутилась еще больше, заметив в глазах сэра Бректона откровенный восторг.
— Вы едете по мерзлой неровной земле, — продолжал он в том же упоении, — на боевом коне, сидя в дамском седле, и с огромным соколом на руке. Благодаря вам я чувствую себя юным оруженосцем на первом уроке фехтования. Миледи, вы меня удивляете, и я вами более чем восхищен.
Амилия долго не отрывала от него взгляда и не сразу сообразила, что переходит границы всех приличий. Она приказала себе отвернуться, но глаза ей не повиновались. У нее не находилось слов для ответа, она едва могла дышать, но это уже не имело значения. Амилия обнаружила, что улыбается, и через секунду поняла, что и сэр Бректон это тоже заметил. Он перестал постукивать пальцами по луке седла и расправил плечи.
— Миледи, — сказал слуга сокольничего, — пришло время выпускать сокола.
Амилия недоуменно посмотрела на Убийцу, плохо понимая, что нужно делать.
— Могу я вам помочь? — спросил сэр Бректон.
Протянув руку, он снял колпачок с Убийцы и развязал путы на лапах.
Слуга движением руки показал, что она должна подбросить птицу вверх. Амилия так и сделала. Убийца расправил могучие крылья, оттолкнулся и взмыл в небо. Сокол поднимался все выше и выше, а потом принялся кружить над их головами. Амилия не сводила взгляда с Убийцы, но чувствовала, что Бректон продолжает на нее смотреть.
— У вас нет своего сокола? — спросила она.
— Нет, но я и не собирался участвовать в соколиной охоте. По правде говоря, я не охотился уже много лет и забыл, какую это может доставлять радость. До сегодняшнего дня.
— Так вы умеете охотиться?
— О да, конечно. Мальчишкой я часто охотился в полях Чедвика. Мы с моим отцом и братом Уэсли часами могли преследовать зайцев или охотиться на дичь.
— Вы не подумаете обо мне плохо, если я признаюсь, что делаю это в первый раз?
Лицо Бректона стало серьезным, что тревожило Амилию, пока он не заговорил:
— Миледи, возможно, я доживу до того дня, когда не взойдет солнце, реки потекут вспять, а ветры перестанут веять, но никогда я не буду думать о вас плохо.
