Но той оказалось уже многое известно.
— Всё-таки навестил местных шлюх? — криво усмехнулась девушка в ответ на его приветствие.
Прежде чем молодой человек нашёл что ответить, она гордо удалилась, поставив перед ним миску.
Не в силах вынести подобную клевету, Александр отодвинул холодные, противные бобы и решительно направился к кухне. Редкие в этот час посетители провожали его любопытными взглядами.
Айри поставила на поднос блюдо с рыбой и ждала Эдая, который смешивал вино с водой в широкогорлом кувшине.
— Вообще то мы там не развлекались, — сказал юноша. — Гернос спас жизнь одной девушке и помог ещё четверым!
— А ты что делал? — ехидно фыркнула подруга.
— Охранял его! — удивился глупому вопросу Алекс.
— В «Сладком родничке» собираются любители женщин, — тем же тоном продолжила Айри. — Твоему драгоценному евнуху там ничего не грозило.
Хозяин харчевни засмеялся, покачивая головой и скаля зубы.
Юноша выложил на стойку медяк.
— Сдачи не надо!
— Ты всегда был очень щедрым! — крикнула вдогонку девушка.
Обозлённый Александр купил у разносчика пару пирогов с рыбой и кувшин какого-то пойла.
«От женщин одни неприятности, — он прожевал отдающую морем начинку, и проводив взглядом двух спешащих куда-то смеющихся девушек в ярких сине-жёлтых хитонах, вздохнул. — Но без них слишком скучно».
Глава VI. Проблемы надо решать по мере их возникновения
А я хочу быть самостоятельным человеком и сама дёргать верёвочку. Предпочитаю испытывать заботы и трудности, лишь бы меня не опекали. Я хочу быть самой собой.
Герберт Уэллс. «Анна-Вероника»
Тяжело пыхтя и отдуваясь, Сентор Минуц Цицер поднимался по скрипучим ступеням. Привычная дорога сегодня почему-то показалась неожиданно тяжёлой. Может пора переселиться в комнату этажом ниже? Тайник всё равно раскрыт, значит, больше нет никакого смысла каждый день вверх-вниз гоняться по лестнице.
Мужчина встал, переводя дух. Последние дни он очень устал, стал раздражительным и почти не спал. Лично избил в кровь рабыню, приказал выпороть двух рабов и даже поругался с отцом. Всё это из-за Вула Сентория. Предательство отпущенника больно задело Минуца. А тут ещё и второй отпущенник куда-то запропастился. Неужели тоже сбежал? Прихватил из сокровищ Сепиона мешок с золотом, да и удрал. Кораблей в порту много. Если постараться, легко можно куда-нибудь уплыть. А с деньгами везде хорошо.
Сверху донеслось негромкое покашливание. Сентор вскинул голову. У дверей кабинета стоял Тиллий и глядел на него сверху вниз. Минуц сейчас же постарался придать лицу горделиво-надменное выражение.
— Где пропадал, бездельник?
— Исполнял ваши приказы, господин, — неловко поклонился тот. — Хотел убедиться, что всё в порядке, а уж потом докладывать.
— Убедился? — хмыкнул хозяин, преодолевая последний лестничный пролёт и внимательно разглядывая новенький сине-зелёный хитон с вышивкой по подолу, серебряную цепочку на широкой груди и новенькие сандалии.
— Да, господин, — кивнул отпущенник, распахивая перед ним дверь.
— Говори!
Но вместо слов Тиллий, сунув руку за пазуху, стал шарить там, отчаянно морщась и елозя по ткани хитона широкой, короткопалой ладонью.
— Что там у тебя? — стал терять терпение Сентор.
— Ага! — довольно улыбнулся тот. — Вот!
Он протянул хозяину сложенный лист папируса.
Ещё не веря в удачу, Минуц развернул и сразу понял, что это нарисованная второпях копия чертежа Акмена, что хранится у него в тайнике, со всеми поясняющими надписями.
— Где взял?
— Лежал в сумке Вула, — довольно осклабился отпущенник. — Он не успел её никому отдать.
— Что с ним?
— Мёртв, — ответил Тиллий. — Утром на улицах народу полно. Пришлось убивать его быстро.
— Когда это случилось? — нехорошо нахмурился хозяин.
— Позавчера, господин.
От услышанного у Сентория перехватило дыхание. Неудержимая волна ярости затопила сознание.
— И ты целых два дня молчал, сын свиньи и дохлого шакала!
Удивлённый отпущенник слегка попятился, не понимая причин столь бурной реакции господина.
А тот схватил массивного Тиллия за грудки и легко, словно мешок с сеном, швырнул об стену. Бушующая ярость удвоила его силы. Хорошо понимая, что хозяин сейчас просто не способен ничего слушать, бывший раб сполз вниз и сжался в комок, стараясь прикрыть ладонями лицо.
— Мерзавец! — прохрипел Минуц хватая ртом воздух. — Тупой ублюдок! Почему не сказал сразу?
Шатаясь, он дошёл до стола и тяжело плюхнулся в кресло.
— Я тебя спрашиваю, почему молчал?
— Вы же сказали, что главное — завалить вход в тоннель. Вот я подумал…
Ну не признаваться же, что он полдня пристраивал и прятал найденное у секретаря золото, а только потом отправился проверять работу матросов.
— А тебе не надо думать! — крикнул хозяин, швырнув в него свитком. — У тебя нечем!
— Просто, господин, — Тиллий рухнул на колени, даже не пытаясь увернуться от лёгкого папируса.
— Подай вина, дурак, — приказал Сентор, немного успокаиваясь.
Отпущенник взял со стола у стены кувшин.
— Чего ты там болтал про вход? — спросил Минуц, осушив пару стаканов.
— Всё сделано, господин, — затараторил собеседник. — Завалено, будто там сто лет никого не было!
— Чужих следов не нашли?
— Нет, господин, — энергично замотал головой Тиллий. — После нас никто не заходил.
— Это хорошо, — кивнул хозяин. — Где встретил предателя?
— На площади Великого флота…
— Вот наглец! Почти рядом с дворцом! — стукнул кулаком по столу Сентор. — И ты не смог его схватить, тупое животное?
— Прости, господин, — опять заканючил отпущенник. — Там было столько людей. Я подумал…
— А ты не думай! — рявкнул хозяин, ещё раз ударив ни в чём не повинный стол.
— Что он может закричать, — закончил собеседник. — Набежит стража. И это вам не понравится.
Минуц сжал губы в тонкую линию. В данном случае дурак оказался прав. Не услышав ни упрёков, ни одобрения Тиллий продолжил:
— Вул болтался там в толпе. Потом увидел старика с парнем и пошёл за ними.
— Что за люди? — подался вперёд хозяин.
— Лекарь и его помощник. У них лавка в доме советника Корнелла. Секретарь вошёл туда вслед за ними.
— Не узнал, о чём они говорили?
— Нет, господин, — развёл руками отпущенник. — Он сразу выскочил оттуда как ошпаренный.
— А дорогой они разговаривали?
