— Нет, господин, — развёл руками отпущенник. — Он сразу выскочил оттуда как ошпаренный.
— А дорогой они разговаривали?
— Вул близко к ним не подходил, — стал объяснять собеседник. — Всё время шёл сзади. А как те лавку открыли, он туда и побежал.
— Бегом? — усмехнулся хозяин.
— Ага! — Тиллий тоже растянул в улыбке толстые губы. — Заскочил и сразу обратно. Морда бледная, глаза как у морского окуня. Чуть платок не потерял.
Минуц недоверчиво хмыкнул.
— Клянусь троном Тергаба, господин! — заверил отпущенник. — Сразу побежал прочь. Я за ним. В переулке, неподалёку от храма Сухара Всенасущного он меня заметил. Стал кричать. Тут я его и убил.
— Кроме папируса в сумке ещё что-нибудь было? — прищурился хозяин.
— Кошелёк с серебром, — честно глядя ему в глаза, ответил Тиллий.
— Которое ты потратил на эти тряпки, — презрительно скривил губы Сентор.
— Да, господин, — опустил взгляд собеседник. — Моя одежда вся истрепалась. Одни дыры да заплаты.
— Ладно, — махнул рукой хозяин. — Носи, заслужил.
— Благодарю, господин.
— Предатель больше никуда не заходил? — строго спросил Минуц. — Ни с кем не разговаривал?
— Нет, господин, — твёрдо ответил отпущенник.
— Про хозяев лавки узнал что-нибудь?
— Арендует её у Корнелла молодой парень. Зовут Алекс Дрейк. Вроде как ольвиец. Потому что везде таскает с собой длинный меч. Служил кому-то в Келлуане. Привёз оттуда много денег. Заплатил аренду и сделал дорогущий ремонт. Мебель заказал. Платит серебром. А старик называет себя Герносом сыном Пелия.
— Какого Пелия?
— Капитана Пелия сына Ориса, — уточнил Тиллий. — Вроде как похитили ещё ребёнком и продали злому магу в Келлуан, который его оскопил и держал в плену.
— Там нет рабства, — недоверчиво хмыкнул Сентор.
— Так ему никто и не поверил! — вскричал собеседник. — Даже сестра не узнала. Теперь вот живёт в лавке этого Алекса. Зелье варит, лечит людей. Говорят, у него хорошо получается.
— Это всё?
Отпущенник наморщил лоб, изображая напряжённую работу мысли.
— С ними ещё девчонка была. Дальняя родственница жены одного трактирщика.
— Тоже припыла из Келлуана? — усмехнулся хозяин.
— Да, господин, — кивнул Тиллий. — То ли чья-то служанка. То ли жена. Но теперь с ними не живёт. В лавке только Гернос и Алекс. Слышал, что они любовники.
— Что там было нужно предателю? — нахмурился Минуц.
Собеседник, думая, что спрашивают его, пожал широкими плечами. — Не знаю, господин. Может, спутался?
— Что? — не понял хозяин.
— Принял их за кого-то другого, — пояснил тот.
— Почему ты так решил?
— Уж больно скоро он оттуда выскочил.
И опять рассуждения отпущенника показались Сентору правильными. Неужели он не так глуп, как хочет казаться?
— Разузнай об этой парочке побольше, — подумав, приказал хозяин. — Вдруг удастся понять, на кого они похожи?
— Слушаюсь, господин.
— И выясни, где прятался Вул после того, как сбежал из дворца.
— Да, господин, — кивнул Тиллий. — Но для таких розысков нужны деньги.
— Ты же ещё не всё серебро предателя на одежду потратил? — усмехнулся Корнелл. — Вот и воспользуйся тем, что осталось.
— Слушаюсь, господин.
Отпущенник вышел из комнаты, низко кланяясь и грязно ругаясь. Какие демоны заставили его купить новый хитон? Да просто надоело ходить в обносках! Увидел два кошелька с золотом, вот голова и закружилась. Теперь эта толстая сволочь год не даст ему ни гроша.
Спустившись в свою каморку, Тиллий переоделся в старую засаленную одежду. С тоской посмотрел на серебряную цепочку и тоже убрал её в сундук под лежанку.
Он весь день мотался по городу, встречался со знакомыми, поил и кормил их. Но так и не отыскал нору, где прятался бывший секретарь Сентора Минуца. В Нидосе оказалось слишком много укромных местечек. Правда, ему удалось выяснить, что Алекс уже бывал в городе. Почти год назад он сопровождал второго пророка храма Сета в Абидосе в загадочном путешествии на восток, откуда тот привёз какую-то келлуанскую реликвию. Во время краткого пребывания в Нидосе на гостиницу, где останавливался Алекс с хозяином, напали налётчики. Выслушав Тиллия, хозяин сказал, что столь давние события его не интересуют, и отпущенник расстроился ещё сильнее. Чтобы хоть как-то поднять настроение, он отправился в караулку, надеясь отыграться в кости.
Увы, но боги в этот день явно забыли против Тиллия Сентория. Он опять всё проиграл и даже остался должен. Под ухмылки стражников, которые не слишком жаловали бывшего раба, отпущенник направился к двери, собираясь хотя бы напиться на ночь.
— Постой! — окликнул его один из воинов. — Ты не видел сумасшедшего Акмена? Он вроде последнее время около твоего хозяина вертелся?
— Нет, — мгновенно насторожился Тиллий. — Пропал куда-то старикашка. А что?
— Его тут спрашивал какой-то парень, — стражник аккуратно уложил выигрыш в кошелёк. — Я думал, может, ты знаешь, куда он делся?
— Клад Сепиона ищет, — сказал кто-то.
— Или нашёл и не знает, что с ним делать! — поддержал второй.
Воины заржали. Отпущенник натужно улыбнулся.
— Кому понадобился старый дурак?
Стражник равнодушно пожал плечами.
— Молодой какой-то в дорогом плаще, богач. Вроде рожа знакомая, а кто — не помню.
— Если вдруг вспомнишь, скажи? — попросил Тиллий.
— Зачем тебе? — удивился воин.
— Да хозяин тоже про него спрашивал, — стараясь говорить, как можно равнодушнее, пояснил отпущенник. — То у него секретарь пропадает, то архивариус. Может этот парень что-нибудь знает? Ты уж постарайся.
— Да жалко что ли, — развёл руками мужчина. — Если вспомню, скажу.
— Вот и хорошо.
Тиллий вышел, вздохнул прохладный, вечерний воздух и задумался. Сообщить хозяину о неожиданном интересе неизвестного к Акмену или сначала выяснить всё самому?
Несмотря на то, что Гернос так и не поверил, что родичи подослали к нему убийцу, он перестал подтрунивать над постоянной настороженностью Алекса и не возражал, когда тот сопровождал его повсюду.
Пришлось всё же совершить ещё несколько визитов в «Сладкий родничок». Они приходили днём, когда основной рабочий персонал публичного дома ещё спал, и даже охранник, храпевший в своей каморке у входа, не считал нужным просыпаться для встречи лекаря.
Дверь им открывала Синица и сразу провожала в знакомую комнатку, где хозяйка борделя устроила импровизированный лазарет, поставив ещё одну лежанку. Теперь лекарь чуть протискивался между ними. У раненой в грудь девушки, чьего имени им так и не сказали, развилась горячка. Евнух поил её какими-то вонючими зельями, делал инъекции, приматывая бинтами к надрезам на коже смоченные в лекарстве тряпочки.
