Вы думаете, что я возражаю ей? Ничуть. Я принимаю все её поучения с благодарностью и смирением, а свои соображения держу при себе. Сказать по правде, о своей внешности сейчас я думаю меньше всего, меня гораздо больше заботит другое — как бы не сойти с ума от плачущего шёпота, шуршащего у меня в ушах, от бессчётных призывов: «Анастасие, избавь нас!» Если бы Галя знала, как трудно при этом выглядеть и вести себя адекватно, она проглотила бы все свои наставления.
Идя вечером домой, я думаю: а не сошла ли я в самом деле с ума? Может быть, всё это глюки? Кем я, в конце концов, себя вообразила — спасительницей рода человеческого? Голоса — это, как-никак, симптом. Но как быть с Якушевым? Он фигура вполне реальная и зловещая, это враг, от которого можно ждать чего угодно. Но с другой стороны, у меня нет никаких материальных доказательств того, что он действительно сотворил всё это, только свидетельства моих глаз, которые могут быть обманом, и смутные ощущения, которые также могут быть плодом больного воображения. Что у меня есть для убеждения скептика? По сути, ничего, только голословное утверждение, что Якушев — демон. А это, согласитесь, звучит как бред. Я по-прежнему остаюсь с ним один на один.
— Настя, нам надо поговорить, — слышу я за плечом.
Это Костя: он догнал меня на машине. Его тон серьёзен, взгляд — тоже. Но о чём нам говорить?
— Я не знаю, Костя… Стоит ли?
— Думаю, да, — отвечает он.
Его тон и взгляд убеждают меня, и я сажусь в машину. Мы едем, он молчит. Я тоже молчу: жду, когда он начнёт говорить. Наконец я не выдерживаю:
— Что ты хотел сказать, Костя?
Он останавливает машину у тротуара.
— Подожди, сигарет забыл купить.
Он выходит к киоску, а я сижу в машине, недоумевая: что за важный разговор, перед которым нужно покупать сигареты? Собственно, это последнее, что я успеваю подумать перед тем, как начинается моя битва с Якушевым.
Битве суждено проходить одновременно на двух подпланах измерения с иной плотностью, чем наш мир. Но начинается она не сразу: сначала на Костю прямо у киоска нападают какие-то парни. Он отбивается, как может, но их пятеро или шестеро, а он один. Ошалев от внезапности этого нападения, пару мгновений я сижу в машине неподвижно, а потом какая-то сила выбрасывает меня из неё. Я наношу удары направо и налево, ору что-то, но один мощный удар вышибает из меня дух вон.
Подплан 1
Ослепительное солнце бьёт мне в глаза, я лежу, а надо мной склонились какие-то люди… Люди ли? Воздух, который льётся мне в грудь, удивительно чистый и свежий — таким я никогда в жизни не дышала. Это не городской воздух, и то, на чём я лежу, не может быть асфальтом улицы. Похоже, это трава: мои пальцы сжимают её, и она шелковисто скользит между ними.
— Вставай, Анастасия, — зовёт меня неземной, ласковый голос. — Пора, твой час настал.
* * *
Подплан 2
Телефонный звонок разорвал тонкое полотно моей дрёмы. Странный сон мне снился: как будто на Костю напали, а потом я попала в какое-то дивное место с чистым воздухом, и кто-то сказал, что мне пора вставать. Подняв тяжёлую голову от подушки, я нащупала рукой телефон.
— Да…
— Анастасия? — услышала я тот самый голос, который говорил со мной во сне. — Вставайте, уже утро. Вам пора.
Вздрогнув, я проснулась окончательно. Вот это да! Разве так бывает? Ничего не понимаю.
— Кто это? — пробормотала я.
— Вы что, уже забыли? — засмеялся голос. — Мы же вчера с вами договорились о встрече. Я уже час жду вас в назначенном месте, а вас нет. Нехорошо опаздывать. Проспали?
Я откинула одеяло и села.
— Ах да, простите! Кажется, я и правда проспала… Надеюсь, вы не подумаете обо мне плохо из-за этого?
— Ну что вы, Анастасия, — улыбнулся голос. — Ничего страшного, со всеми бывает.
— Как там насчёт работы? — поинтересовалась я. — Ничего не изменилось?
— Всё в силе, — ответил голос. — Ваша работа вас ждёт.
* * *
Подплан 1
Господи, какая красота! Что это за место? Такие горы я видела только на картинках. Снежные вершины и зелёные склоны, внизу — синяя лента реки, а над головой — бескрайнее небо, чистое, как в раю. Во сне это или наяву? Может быть, я умерла и попала на тот свет?
Рядом со мной стоят двое незнакомцев в длинных белых одеждах, с прекрасными, светлыми лицами, гладкими, как у девушек, но фигуры у них мужские — могучие и широкоплечие. У одного прямые белые волосы до плеч, второй — обладатель шапки золотых кудрей. Первый держит длинное копьё, очень древнее, с трухлявым древком и ржавым наконечником, второй — ветхий, потёртый и треснувший круглый щит с потускневшими узорами в центре и красной полосой по краю — впрочем, цвет её с трудом угадывается. Я смотрю с недоумением на этот антиквариат: и этим я должна сражаться? Они, должно быть, смеются надо мной!.. Первый незнакомец улыбается:
— Не смущайся видом этого оружия, Анастасия. С него нужно лишь стряхнуть прах веков, и оно снова заблистает в руке победителя.
Мне думается, что этому оружию потребуются гораздо большие усилия по реставрации, чем просто стряхивание пыли, но первый незнакомец дует на него, подняв в воздух облачко бурого порошка. Когда пыль рассеивается, я вижу, как это старьё преобразилось. Древко копья посветлело и стало гладким, наконечник сверкает на солнце, а щит стал настоящим произведением искусства: потускневшие узоры теперь сияют, как новенькие, усыпанные драгоценными камнями, алая кайма поражает насыщенностью цвета. В мгновение ока оружие помолодело на пару тысяч лет и стало пригодно для использования по его прямому назначению.
— Иди, Анастасия, и ничего не страшись, — говорит второй незнакомец серьёзно, без улыбки, но взгляд его сияет добротой.
— Но почему именно я? — назревает у меня в душе вопрос. — Почему это выпало сделать мне, простой смертной?
Вместо ответа незнакомец даёт мне взглянуть в щит, как в зеркало. В его блестящей золотистой поверхности я вижу… как будто себя, но удивительно преображённую: меня окружает такое же сияние, каким озарены встретившие меня здесь незнакомцы, волосы льняными вьющимися локонами ниспадают на атлетические плечи, шея — длинная и могучая, грудь — широкая, дышащая силой. Из зрачков собственного отражения на меня льётся мощным потоком память…
Вспышка света и кадры из далёкого, недосягаемо древнего прошлого: сверкающие снега горных вершин, холодное рассветное небо, ватное одеяло облаков внизу. В моей руке — верный друг, меч, пульсирующий волшебным, живым и тёплым сиянием. Его рукоять украшена звёздами с неба, а клинок мог бы осветить всю землю вместо солнца. Его имя — Карающий Свет. Моё колено вдавлено в хрустящий колючий снег… Я готовлюсь к атаке.
