– Бликса? – хмыкнул травник. – Занятно… А впрочем, дело прошлое. Скажи-ка лучше, Томас поправился?
– Кабатчик? Вроде, жив-здоров. Деньги недавно принёс.
Закипела вода. Жуга занялся котелком и разговор угас сам собой. Тил побоялся лезть под руку и вновь принялся разглядывать жилище травника.
– Чьи это шкуры? – спросил он.
– Мои, – рассеянно ответил тот, помешивая варево.
– Откуда столько?
Жуга не ответил, вместо этого уселся, подобрал ноги под себя и некоторое время молчал, глядя в никуда. Телли сделалось слегка не по себе от этой его молчаливости – травник и раньше был немногословен, а теперь и вовсе каждое слово из него приходилось чуть ли не вытаскивать клещами. Хотелось расспросить его о том, о сём, но все вопросы вязли на зубах и застревали в горле. Мальчишка поразмыслил и решил пока не торопить события, тем более, что от котелка потянуло аппетитным парком, и Тил только теперь почувствовал, как он проголодался.
– Миска у меня одна, – сказал Жуга, – я не ждал гостей. Ешь. Я потом.
Обжигаясь, Телли торопливо опустошил и вылизал миску. Посмотрел на травника. Тот понял без слов:
– Ещё?
– Угу, – кивнул он. Поколебавшись, протянул руку к горке сморщенных коричневых ягод и покосился на травника: – Можно?
– Ешь, ешь, – подбодрил тот. – Это финики.
Ягоды оказались сухими и слишком сладкими, у Тила сразу запершило в горле. Он глотнул воды и поморщился – вода была тёплой, солоноватой и отдавала мертвечиной. Жуга перехватил его взгляд и сочувственно кивнул:
– Это от бурдюка. Дубов здесь нет, а на солнце шкуры сохнут плохо. Я тоже поначалу не мог привыкнуть, – он положил в подставленную миску ещё каши и откинулся на шкуры. – Я хотел кувшин слепить, да глины не нашёл. Местные жители тыквы сушат, или корзинки плетут для воды.
– Корзинки?! – Телли не поверил своим ушам. – Для воды?
– Да. Из травы. Они у них не протекают, – Жуга взял из горки финик и рассеянно повертел его в пальцах. Поднял взгляд.
– Почему ты решил, что Рик привезёт тебя ко мне? – спросил вдруг он.
– Да это… – Телли прожевался, с трудом проглотил то, что было во рту и продолжил. – Он монетку приволок. Такую, как тогда, но только золотую. Ну, я и подумал… – Он порылся в кармане, нашарил там кусочек нагретого металла и протянул его Жуге: – Вот.
Тот взял её, подбросил на ладони. Присмотрелся. Сжал кулак. На скулах его заходили желваки.
– Про монеты тебе Рудольф сказал?
– Нет. Понимаешь, я не сказал тебе вчера, но я всё видел тогда в корчме. Я на крыше был. И как ты монеты у менялы выкупал, я тоже видел. Когда Рик её принёс, я сразу вспомнил про собак…
Он осекся и умолк, поражённый новой мыслью. Посмотрел на травника. Тот не ответил, подобрал пустую миску и положил себе каши. Съел её всё так же молча, запил водой, встал и снял с гвоздя свой меч.
– Пойдём.
– Куда? – не понял тот. – К собакам? Они… здесь?
– Это лучше увидеть, чем слушать рассказ.
***
На сей раз путь их длился долго, Тил успел по-настоящему устать. Дорога шла то по песку, то по траве, а иногда вдруг под ногой угадывался выщербленный камень мостовой. Откуда она могла здесь взяться, Тил решительно не представлял, и лишь когда из зарослей странного вида деревьев проглянули остатки циклопических сооружений, понял, что они стоят посреди развалин какого-то города.
Когда-то здесь был замок или храм. Сложенные из массивных каменных блоков стены давно рухнули, в щели между ними проросла трава. Растрескавшийся желтоватый камень ещё хранил остатки резного орнамента. Неподалёку, окружённый невысоким бортиком, находился пруд или бассейн с водой, тоже почти скрывшийся под плотным зелёным занавесом. То, что Телли принял издалека за кустарник, оказалось на поверку настоящим лесом, влажным, полным шорохов и птичьих криков. Как среди пустыни и засушливых равнин могли сохраниться такие дебри, оставалось загадкой. Тил поразмыслил и решил, что без магии тут не обошлось.
Жуга прошёл под остатками арки, свернул вдоль стены раз, другой и наконец поднялся вверх по узкой и спиральной лестнице. Под ногами его зияла дыра. Помедлив, травник жестом подозвал Телли и указал вниз. Солнце стояло высоко, и было видно, как в глубине полуразрушенного здания мерцает плотный золотой ковёр рассыпанных монет, чеканные кувшины с длинным горлом, украшенные драгоценными камнями чаши, ножи, кинжалы и мечи, клинки которых время превратило в пыль и только ножны и рукояти по-прежнему отблёскивали золотом. Вдоль стен и в углах громоздились сундуки, сквозь их прогнившие стенки и струился весь этот застывший золотой поток.
Сделав Телли знак молчать, Жуга достал монетку, которую принёс дракон, повертел её в пальцах и бросил вниз. С коротким приглушённым звоном та упала и затерялась среди других таких же.
Тил ошарашено посмотрел на Жугу.
– Зачем?
– Тихо. Смотри внимательно.
Тил послушался и всмотрелся в темноту.
Вначале ничего не происходило, затем полумрак внизу зашевелился. Четвероногая тень шагнула в световой круг и замерла, как будто бы принюхиваясь. С замирающим сердцем Телли понял, что перед ним одна из трёх собак, тех самых, что приходили в город. Тварь подняла голову и глухо зарычала, солнце отразилось в её огромных зеленоватых глазах. Казалось, яркий свет причиняет собаке нестерпимую боль. Наконец, никого не найдя, собака развернулась и снова растворилась в темноте.
– Я долго не мог понять, – проговорил Жуга, когда они спускались вниз, – почему они приходят в город только ночью. Потом я увидел сокровищницу и понял, что они просто не выносят дневного света.
– Ты не боишься, что они к тебе ночью придут?
– Зачем? – пожал плечами тот. – Они преследуют только грабителей. Я ничего у них не брал, наоборот, вернул украденное. Хорошо, что ты отдал мне ту монетку. Интересно, как Рик вообще сумел её достать…
– Чьи это сокровища?
– Никто не знает, – Жуга остановился у бассейна. Мутноватая зелёная вода отразила две физиономии. По нагретому камню парапета полз скорпион. – Раньше здесь наверное, был город, но потом вода ушла. Пустыня стала наступать.
– А здешние жители?
– Здешние жители… – Жуга помрачнел. – Здешние жители одеваются в траву и в шкуры и даже не умеют обрабатывать железо. Кожа и волосы у них чёрные, как уголь. Когда я впервые их встретил, они приняли меня за демона и попытались убить. Пришлось сражаться, я убил троих и нескольких ранил. Потом самому же пришлось их лечить. Тогда они решили мне поклоняться, построили для меня ту хижину и привели десяток женщин… – он помедлил. – Женщин я отвёл обратно, и тогда эти ублюдки начали их убивать. Прямо у меня на глазах.
