— Ну да, ну да. Не без помощи некоторых, — я хитро стрельнула глазами в Тамареска, — зачем вы меня в ванной зарыли?
— Эм. Госпожа возможно не знает, но я, как и все ардоги, владею земляной магией. Я остановился на созидательном, лечебном аспекте, хотя боевым владею так же хорошо. Когда я нашел вас, вы даже дышали еле-еле. Ходить и говорить вы можете только благодаря заговору, который я произвел, — авторитетно, но без апломба и чванливости сказал Тамареск.
— То есть вы мне жизнь спасли?! — обрадовалась я, — Мило, но почему все-таки в одежде?
— Я подумал, что будет неправильно раздевать вас без вашего согласия. Возможно, вы бы обиделись, если бы я так поступил, — Тамареск говорил, на меня не глядя, и вдобавок не знал куда руки девать. Это мне не понравилось.
— А где вы меня нашли? — спросила я.
— Возле подъезда. У нас вчера был страшный день. С утра пропал фонтан на площади, вместе с названием площади. Но это ладно, пропали воспоминания о том, в честь кого ее назвали, кому был фонтан и прочее. Я шел с концерта моих друзей, и вот споткнулся об вас, вы уж простите. А потом понял, что вам плохо и решил принести домой и подлечить. А теперь, я понимаю, вам даже жить негде?! — ему мучительно некуда было деть руки.
— К несчастью, видимо негде, — ответила я, понимая, что этот леший, возможно, теперь единственное мое здесь спасение. Подозрительно не хотелось, чтобы так было.
— Тама, мы пришли! — из коридора раздался бодрый, такой же высокий голос, но с другим говором.
— Это мои друзья, идемте я вас представлю, — Тамареск поднялся со стула и с облегчением пошел в коридор. Я последовала за ним. В коридоре меня ожидали еще два странных типа.
Первый светловолосый, очень высокий человек, на вид лет тридцати с лишним, кожа его была сероватой, а глаза круглыми и желто-зелеными. Черты лица были мягкими, но в целом создавалось впечатление, что человек этот жесткий, если не жестокий, но, с другой стороны, сердечный и добрый.
— Доброго утра, госпожа, — Он улыбнулся (и сделался молодым и очень смешным), — Рад представиться, Гай Кабручек.
Он протянул мне огромную ладонь, широкую и длиннопалую.
— Очень приятно, — улыбнулась я.
— Доброго утра, госпожа, — побасил второй товарищ без всякого акцента и говора, — к Вашим услугам, Михас Блакк, госпожа.
Руки Михас не подял, но слегка поклонился. Здоровяк был чуть-чуть ниже Гая, широкоплечий, крепкий, я бы даже сказала мощный. На мой вкус он был красив, но чувствовалась в нем такая сила, такая непробиваемая твердость, что я свое мнение о нем попридержала. Безусловно он был любимцем женщин: атлетичная фигура, плюс к всему выразительное лицо, с таким роскошным носом, что любо-дорого. Нос заслуживал отдельного рассказа-описания: он был динный, слегка крючковатый, но необычно красивой лепки, ноздри были так очерчены и имели такую удивительную форму, что трудно было сперва оторвать от них взгляд. Второе, что было удивительное в этом господине — его глаза. Обычно, я сразу обращаю на них внимание, но здесь особый случай. Из-под черных кудрей на меня смотрели круглые пронзительно голубые глаза очень непростого человека.
И если мне сразу стало ясно, что Гай, все равно что камень положенный в подушку, то Михас — это камень, на который вас уложат спать, не спросив вашего разрешения и спасибо, если голову не проломят. Что такое Тамареск Патанда и с чем его лучше всего употреблять, мне пока ясно не было.
— Рада знакомству, — выдавила я из себя и кивнула Михасу.
— Пойдем в комнату, — предложил Михас.
— Нет, — как-то поспешно и даже испуганно ответил Тамареск, — Будем кушать в столовой.
— Тама, ты не заболел часом? — заботливо осведомился Гай.
— Нет, — злобно ответил Тамареск.
— Но там же грязно, — заметила я.
— Госпожа, вы просто не знаете, что такое "грязно", — сказал Гай, обворожительно улыбнувшись, — что такое грязно знаем мы: друзья этого чудовища. Он же маг, без земли хиреет.
— Вы врете, — я подняла одну бровь, — я задумывала все несколько иначе. Маги не могут подпитываться от земли ее силой. Силой их наполняет тот лишь факт, что они явяляются "детьми разбитого сердца" бога Бега. Я не писала об этом, но такие мысли мне как-то приходили в голову.
Михас странно переглянулся с остальными.
Еще минут десять мы дружно убирались на кухне, ибо пыль была невозможна. Несколько раз Тамареск сетовал на то, что фонтана теперь нет и бегать за водой придется аж за два квартала.
— Почему вы не пользуетесь краном? — спросила я.
— Система есть у всех, но она не работает. С фонтанами наши лучшие умы кое-как справились, а вот с водопроводом никак не получается. Те, у кого он работает, счастливейшие из смертных, — пояснил Михас.
— Возможно, если это действительно Тау, мне стоит просто придумать, что он работает и тогда все смертные без исклчения будут очень счастливы, — сказала я и подумала. Представила для верности, что из крана в ванной Тамареска пошла вода. Минуты три спустя я сказала:
— Тамареск, проверьте, пожалуйста, — Тамареск ушел и скоро вернулся, пожимая плечами.
— Ничего, как не работал, так и не работает.
— Видимо, никакого чуда не достаточно, чтобы он заработал, — кривлялся Гай.
— Может и недостаточно, — с сомнением сказала я.
— Принимаю заказы, кто что будет? — улыбнулся Михас.
— Вы куда-то пойдете? — спросила я, — Я не знаю местных меню.
— Зачем мне куда-то идти? — удивился Михас, — У нас еда с доставкой на дом. Как думаете, госпожа, почему у нашего друга в холодильнике ничего кроме холода так и не завелось? Потому что друг Михас умеет творить еду.
— Творить?! — удивилась я.
Все ошарашенно посмотрели на меня. Я стала припоминать и, наконец, вспомнила, как очень давно, еще в дни, когда только начинала писать первый роман о Йодрике (имя это упоминать почему-то не хотелось), я мечтала обладать способностью сотворять еду из воздуха (сказалось голодное студенчество). Я даже хотела наделить таким даром кого-то из героев, но не давелось и идея отправилась на кладбище, ан нет! Вот передо мной стоит (уже теперь) полубог, владеющий магией моей мечты. Как же я завидовала! Вот он — идеальный кормилец. И конфетку из пальца высосет, и… нет, об этом лучше не думать.
— Мне, будь любезен, печеного голубка в вливочном соусе, — заказал Гай.
— Мне — ёжик, — вторил Тамареск.
— Не плотновато ли для завтрака? — засомневался Михас.
— Тебя никто не спрашивает, — хозяйским тоном заметил Гай.
