Я увидел стоящую у проулка Аю, жестами зовущую меня.
- Скоро вернусь, вы думайте.
Пройдя за Аей по проулкам, мы подошли к большой хижине с завалившейся крышей. У порога сидела Таур, глядящая пустыми глазами в стену напротив.
- Таур, у твоего горя есть название? - вздрогнув, она перевела глаза на меня.
- Они отказываются от еды, - заскрипев зубами, она опустила голову.
Я посмотрел на Аю, пожав плечами, она быстро, жестами, объяснила, что щенки уруков отказались брать еду, отдавая ее воинам. И покосившись на Таур, добавила, что там ее сын.
Да, упорства и упрямства в этих орках...
- Пойдем, - наклонившись, мы прошли в хижину.
В полумраке, местами разбитом падающими через проломы в крыше лучами, вдоль стены на грубых циновках очень плотно лежали десятки разновозрастных щенков. У входа сидела такая же заморенная старая самка. Рядом с ней стоял большой горшок с мучной болтушкой. Тяжелый запах смерти висел в воздухе.
Немногие из щенков посмотрели на нас, большая часть из них бездумно смотрела тусклыми глазами в потолок. У входа лежали двое умерших.
На мне задержал свой взгляд один из подростков, с загоревшимся взором он буквально ел глазами мой пояс с оружием.
Подойдя ближе, я посмотрел ему в глаза, смутившись, он отвернулся.
- Хочешь увидеть клинок? - он деланно пожал плечами, - смотри.
Вытянув клинок, медленно поднял его над головой и повертел им, бросая солнечные зайчики по всему дому. В нашу сторону начали поворачиваться все больше и больше лиц. Достав нож, скрежетнул им, скрещивая с клинком. Дальние от нас щенки, преодолевая слабость, начали приподниматься, стараясь больше увидеть.
Я затанцевал в лучах солнца, отрабатывая малый комплекс с двумя клинками.
Щенки слабо загудели и поползли друг через друга ближе ко мне.
Закончив танец, сунул нож в ножны и, подкинув клинок, поймал его за лезвие, протянул первому заинтересовавшемуся подростку. Заблестев глазами, он потянулся и замер, с обидой глядя на меня, когда я отдернул от него рукоятку.
- Я Ходок, Вождь своего рода, а как твое имя?
Потемнев от смущения, подросток заторопился и с трудом встал, хватаясь за стену за спиной. Ему помогали лежавшие рядом щенки.
- Я Ру, мой род Урук, я горд, что ты спросил мое имя.
У меня за спиной скрипнули зубы, обернувшись, увидел стоящую у входа Таур с гордостью смотревшая на Ру. Увидев мой взгляд, отвела в сторону заблестевшие глаза.
- Возьми на время нашего разговора мое оружие, Ру. Это орочья черная сталь.
Захлебнувшийся от восторга подросток благовейно взял в дрожащие руки мой клинок и, забыв о слабости, низко поклонившись, замер.
Сев на пол, я указал перед собой.
- Садись.
Шлепнувшись на пол, Ру с сожалением, протянул мне клинок.
- Пусть у тебя побудет. Идите сюда все.
К нам поползли и, шатаясь, пошли со всех сторон щенки. Окружили нас с Ру усевшись и попадав на пол полукругом. Я начал рассказ. В меня уставились десятки все ярче и ярче разгорающихся глаз. Через несколько минут у меня за спиной запела Ая, помедлив, к ней присоединилась Таур. После чего зашуршали шаги, глаза зрителей метнулись мне за спину и там и остались.
Ая танцевала, показывая мой рассказ. Повысив голос, я продолжил. Я слышал, как в хижину входили и входили орки, обтекая нас за спиной.
Песни и рассказы у нас заняли не меньше часа, и, как мне показалось, щенки все это время не дышали. Ру сидел, прижав к груди мой клинок, и время от времени гладил его, тихо шипя на пытавшихся дотянуться до него.
Закончив, я подождал немного и протянул руку к своему клинку. Помедлив, Ру с неохотой вернул мне оружие. Засунув клинок в ножны, я неожиданно спросил.
- Почему есть отказываетесь?
Вернувшийся в реальность щенок нахмурился и, откинувшись на стену, неохотно произнес.
- Еда воинам. Мы обуза роду, будут еще щенки.
- Слушайте все, каждый из нас появляется на свет волей Темнейшего, у каждого для него есть место в строю, каждый должен стремиться стать достойным воином, - у меня за спиной дружно грохнули себе в грудь кулаками воины, подтверждая мои слова.
- Что же вы скажете ему, придя в его чертоги? Что по глупости и ложной гордости оттолкнули руку, что вам протянули с помощью? Темнейший милостив и, получив заслуженное наказание, вы встанете в строй его. Но вы подумали, что сейчас, уходя за черту, вы подводите под наказание своих матерей и отцов и их предков тоже и так дальше до самых первых орков!!!
В слабости - будь сильным, умирая - продолжай сражаться, преодолевай боль, голод, раны, страх и твое место будет достойным. Цепляйтесь за любую возможность выжить и стать достойным воином.
А гордость, - я обвел глазами зрителей, - гордость проявляйте в помощи рядом стоящему, мы все - один строй, мы все - одна рука, мы все - воины Темного. Он все видит и воздаст по заслугам, но это все впереди.
А сейчас нам надо выжить, и как нам это сделать, если наша смена мрет, как головастики в пересохшей луже. Роду Урук нужны воины, мне, Ходоку, нужны воины, я отдаю вам еду - рассчитывая получить воинов. И кто из вас решил спорить с Вождем, идущим по тропе Темного?
Звенящая тишина была мне ответом, потом Ру, отклеившись от стены, пошатываясь, подошел к стоявшему у входа большому, кособокому горшку с мучной болтушкой и, зачерпнув стоящей рядом чашкой мутную кашицу, с трудом себя сдерживая, медленно выпил и, зачерпнув еще раз, понес ее к остальным. За ним, помогая друг другу встать, к горшку потянулись остальные щенки.
* * *
Выйдя сквозь расступившуюся толпу орков на улицу, наткнулся на стоящую посреди прохода старуху, сидевшую до этого со щенками. Она шагнула ко мне, перегораживая дорогу.
- Что тебе?
- Идем, Углук зовет поговорить, - повернувшись, она засеменила в глубь лагеря.
Пройдя по извилистым переулкам, мы подошли к круглой хижине, у входа в которую на суковатом, вкопанном бревне висели выбеленные под солнцем черепа орков и зверей. У входа стояла пара уруков покрепче, с копьями в руках. Увидев нас, они потянули в разные стороны висевшие над входом старые шкуры медведей. Старуха первой нырнула в темную нору входа, тихо загремев там чем-то. Наклонившись я последовал за ней, на входе висела ширма из тонких ремешков с продетыми косточками. Раздвинув ее, я шагнул внутрь.
В середине дома, в сложенном из камней очаге тлели угли, освещая обстановку. Стояли по кругу у стены земляные полати, едва застеленные рваными циновками. Стены над ними были раскрашены грубыми узорами и украшены висящими на деревянных колышках очищенными добела черепами. В основном орочьими, реже крупных животных и совсем редко человеческими. И только они висели одним рядом за спиной сидевшего лицом ко входу Углука. Он сидел на плоском камне, застеленном рваными шкурами. Сбоку от него на полу на циновке была еще одна шкура, на которую и уселась старушка. Прямо перед ними стоял обрубок бревна, тоже застеленный шкурой, на который и указал рукой Углук. Орки обычно не откладывают нерешенные вопросы, и Углук не был исключением.
- То, что ты сказал щенкам, это правда?
- Да.
- Ты хочешь сохранить род Урук, не взять в свой род, а сохранить наш.
- Да.
- Почему?
- Если я скажу, что я так хочу, ты мне поверишь?
- Нет.
- Тогда зачем мы тратим впустую слова, - я покосился на сидевшую с закрытыми глазами старушку и продолжил, - если это все, то я пойду.
- Постой, - Углук выглядел растерянным и, тоже покосившись на старуху, наклонился ко мне, - ты сказал, что твой клинок - черная орочья сталь, это правда?
- Да.
Сунув руку за спину, Углук вытащил свой клинок и протянул его мне рукоятью вперед.
- Возьми его в залог моего доверия тебе и позволь с твоих рук увидеть твой клинок, - увидев, что я удивленно приподнял бровь, он усмехнулся и добавил, - я скоро уйду к Темному, мой край уже близок, - он кивнул на свою ногу, - хочу перед смертью увидеть настоящий орочий меч.
