Отведя от себя его руку с клинком, я встал и, вытащив свой, двумя руками протянул ему свой. Приставив к ноге свое оружие, он осторожно взял двумя руками мое и поднес его к своим глазам. Осмотрев клинок по всей длине лезвия и мельком взглянув на рукоять, повернул клинок и, повторив осмотр, глубоко вздохнул, склонив голову, протянул его мне. Мы посидели молча несколько минут. Потом он поднял голову и, глядя мне в глаза, произнес.
- Я не видел ничего более, - он помялся, подбирая слово, и наконец выговорил, - красивого. И смертоносного.
- Я никогда не видел... - он замолчал, с усмешкой глядя на меня. И я продолжил его мысль.
- Имперского пехотного клинка.
Он вздрогнул и подался ко мне.
- Я никогда его не видел, только легенды. И сейчас он у тебя и он совсем новый, где ты его нашел?
- Он мой по праву, - сидевшая рядом старушка вздрогнула и, широко распахнув глаза, уставилась на меня, - а если ты, старая карга, не перестанешь пытаться залезть мне в голову, то я сейчас им укорочу тебя на твою.
Дернувшись как от удара, она повалилась вперед, в последний момент упершись руками в пол. Встав на ноги, я вложил клинок в ножны и продолжил.
- Ты слишком слабая Видящая и еще хуже Думающая. Ты хотел с ее помощью что-то узнать, Углук?
- Твой по праву, но тогда его тебе... - он с мольбой уставился на меня и замер, ожидая ответа. Досадливо дернув ушами, я тихо выругался и, сунув руку за нагрудник, вытащил сжатый кулак, протянув его ему.
- Да, я десятник пехоты. Окольцованный, - он безумными глазами уткнулся в мою руку, где на ладони лежало кольцо из черной стали с нанесенными рунами.
- Спроси ее, - я мотнул головой в сторону старухи, - так ли это? На такое ее умений должно хватить.
Углук перевел на нее глаза. Не поднимая голову, медленно мотая ей из стороны в сторону, с трудом выговаривая слова, она прокаркала.
- Да, это все его по праву. Он пришел, смерть, кровь... - ткнувшись лицом в землю, забилась в судорогах, хрипя и выгибаясь.
Меня шатнуло на пару шагов от нее, за стеной, хрипя, упали на землю охранники. Темная тень пробежала по узорам на стене и стала опускаться сверху на нас. Ко мне на руках полз Углук, выгибаясь от боли, оскалившись и плюясь пеной. Засунув руку в сумку на поясе, я с интересом наблюдал за ним, поглядывая на сгущающуюся тень. Кривясь и дергаясь, он начал вставать, опираясь на свой меч, что он так и не выпустил из рук. Выпрямившись во весь свой не маленький рост, он перехватил клинок двумя руками и, с трудом подняв его над головой, прошипел мне в лицо.
- Уходи, - и резко повернулся, замахиваясь на уже затопившую его камень тень.
Кивнув головой, я резко взмахнул рукой. Старая шаманка дернулась и обмякла. Тень остановилась и неохотно, клубясь и рыская в разные стороны, стала рассеиваться. Углук выронил свой меч и повалился назад.
Подхватив тяжелое тело, осторожно уложил его на пол. Еще через несколько минут в хижину, сорвав полог, вломились мои орки вперемешку с уруками. И мгновенно стали растекаться на две группы, шипя и ворча друг на друга.
- Убрать оружие!!! Слушай!! - выполнение команд в орках по-видимому заложено очень глубоко и основательно.
Так что обе стороны, дружно щелкнув зубами, выпрямились и замерли, уставившись на меня.
- Фляжку, - Ая, шагнув из толпы, протянула ее мне. Взяв ее, я склонился над начавшим возится Урлуком и сунул ее к его рту.
Тот глотнул пару раз и зашелся кашлем. Обернувшись к остальным, я рыкнул.
- Страже на улице помочь, эту, - я кивнул в сторону лежащей неподвижно шаманки, - связать, носить за мной.
- Почему ты решаешь, что делать, - крупный взрослый урук шагнул вперед.
- Потому это его право, Ураак, - отдышавшийся Углук с трудом, с моей помощью начал подниматься на ноги, - и у него еще куча дел, более важных, чем возиться со мной. Иди сюда.
Пожавший плечами Ураак шагнул мимо меня и подставил свое плечо своему Старшему.
Я же наблюдал как мои орки сноровисто увязывали шаманку, поискал у стены и сунул в сумку найденный оселок, краем глаза наблюдая, как у Ураака выкатываются глаза от нескольких слов, что ему прошептал в ухо Углук. И как обратно каменеет лицо от увесистого кулака, подвешенного перед носом Углуком.
Сняв вопрос подчиненности, следующие часы уже наступившей ночи мы потратили на организацию переноски к реке щенков и больных. После чего было решено, что на время до моего вызова рода Урук, они остаются у себя, стерегут Ворота и готовятся, еду мы оставим, а в дальнейшем снабжать будем попутными лодками Болотников. Со мной к нам пойдут лапа лучниц за семенами, инструментами и оружием. Все это время за мной кряхтящие посыльные таскали замотанную в циновку шаманку, подвешенную к крепкому шесту.
Прибежавший гонец от лагеря у Ворот доложил, что там все готово, и в два захода будут у реки, ждут только команды от меня. Прикинув сколько и кого нам нужно перевезти, мы с Углуком дружно почесали затылки. Расписная хижина - Дом Совета рода, стал нам точкой, куда сходились и сбегались с вопросами и докладами наши орки, и где мы по большей части и встречались.
- Идти тебе к Купцу.
- Я тоже так думаю, ты его знаешь?
- Да, много лет. Он, конечно, всегда старается всучить больше, хуже и дорого, но если заключили договор, то его он всегда держит.
- Как его зовут?
- Не знаю, в Бооргузе Купец - это и есть его имя. Оно передается от одного к другому. Так что так его и зови.
- Ясно, расскажи мне о ней, - я кивнул в сторону лежащей в углу, так и не сказавшей больше ни слова шаманки, - все, что знаешь.
- Что рассказать-то, - он покосился на нее, - сколько себя помню, она была здесь, и такая же старая. То, что она слышит мысли, все знали. Потому никто про нее и не говорил. Она сильный шаман, и лекарь, мы почти все ей обязаны жизнью, - он тяжело вздохнул.
- Но я знаю свой долг, потому и защищал тебя, - он еще раз хмыкнул, - как мог, Ходок, как мог.
- Я ценю то, что ты сделал, и знаю, что это было бы непосильно другим, - Углук слегка наклонил голову, отвечая мне, и опустил глаза, пряча их от меня.
- Я заберу ее с собой, надо будет с ней поговорить поосновательней, не дергайся ты так - я остановил рукой вскинувшегося орка, - если не ударит, как-то пытать не буду. Обещаю тебе, можешь даже рядом посидеть, я не против.
Хмурый урук положил мне свою руку на плечо и несильно сжал его.
- Нет, я, пожалуй, откажусь, - Углук оскалил в усмешке зубы, - мне хватило одного раза. Как много мы потеряли, если такой молодой десятник спокойно стоит там, где я могу только ползать. Я рад, что дожил до такого. Можно спокойно идти к Темному.
- А что это ты к нему так заторопился? На кого род оставишь? Ураак? Так он не справится, и ты это знаешь.
- На тебя, Ходок, на тебя. Ты справишься. Тебя учили и учили не глупые орки, а наверняка еще и Думающие и Знающие. Мне бы таких учителей, - он грустно вздохнул, - столько бы глупостей не сделал. А быть обузой Роду я не хочу. Я воин-урук, а с такой ногой, - он кивнул на нее, - я им перестал быть. Отправим всех к тебе, передам меч Урааку и уйду в Гору. И даже ты, десятник пехоты, Ходок, не сможешь мне запретить. Мое право.
Закрепляя сказанное, он хлопнул рукой по лежащему рядом с ним клинку. И победно взглянул на меня.
Я помолчал, задумчиво царапая ножнами по циновке под ногами. Потом посмотрел на довольного собою урука и понял, как он устал и вымотан, раной, болью, голодом, а самое главное долгом перед родом.
- Опустить тебя? Хочешь уйти спасителем рода? Ты к Темному, а здесь все плесенью порасти? - я посмотрел в глаза насторожившемуся Углуку, - сбежать хочешь? Ураак - хороший десятник, если подучить, то полусотник, но никогда не сможет стать Старшим рода. Могла бы Таур, но она уже все решила. Старший рода - ты. И замены тебе нет.
- Но я сдохну скоро, от нее, - он ткнул когтистым пальцем себе в ногу, - Ты сам ее смотрел, сказал, что-только резать. Какой Старший рода с одной ногой?
