— Да кто тебя, мавка, знает, — с прищуром глянул на меня домовой, с сожалением отложил ломоть хлеба и отодвинул тарелку с жарким. — Говори, с чем пожаловала?
— А то вы не знаете, — лукаво усмехнулась я и добавила комплимент: — Ни за что не поверю, чтобы от вас хоть что-то ускользнуло в этих стенах.
— Так-то оно так, — довольно улыбнувшись, погладил бороду пан Бонифаций. — Но всяко от самого просителя интереснее услышать о том, что ему нужно.
О как! Значит, в роль униженной просительницы захотел меня задвинуть? А вот и не получится!
— Боюсь, вы немного неверно понимаете ситуацию, — моя улыбка была по-прежнему сияющей, но вот тепла в ней изрядно поубавилось. Достала из сумки данный Алинро медальон и положила его на середину стола, даже не пришлось ничего говорить.
— Понял, — с кислым выражением физиономии протянул домовой. — Что от нас требуется?
Я подозрительно прищурилась. Что, вот так сразу согласился, да? Как-то не верится… или все гадости будут потом, на этапе работы? Да, домовые вроде бы, несмотря на то где работают, товарищи, в общем-то, незлобивые, и конкретно я им вообще ничего не сделала.
— Мне нужна группа домовых, которые станут помогать с украшением зала.
— Да без проблем! — щедро разрешил пан Бонифаций. — С четырех и до шести утра каждый понедельник — хоть все твои! Все кого добудишься и из постелей вытащишь, разумеется.
Вот же бессовестный!
Я усилием воли подавила возмущение и веселую злость. Ласково улыбнулась, постаравшись не оскалиться, и, очертив пальчиком окружность медальона, мягко начала:
— Уважаемый, боюсь, что вы неправильно поняли…
— Да все я правильно понял. Я свое сказал, а теперь мне пора…
И домовой попытался было сбежать. Я поймала его взгляд и тихо, жестко сказала:
— Сядьте… пожалуйста.
Он тяжело опустился на свое место, не отрывая от меня глаз с лихорадочным блеском. Да, противостоять силе княжны-мавки — это сложно. А княжна-мавка очень не любит, когда ей вот так в открытую хамят и не хотят помогать.
— Наверное, я неправильно вас поняла, уважаемый… Так ведь?
— Н-н-ну… — замялся домовой, который, по всей видимости, не желал так сразу отступать.
Нашу занимательную беседу нарушило пришествие третьего лица.
— Добрый день, — над нашими головами раздался знакомый ледяной голос.
Я вскинула голову. Рядом стоял Алинро Нар-Харз. Весь в белом, светлые волосы в легком беспорядке, сильные руки скрещены на груди, губы поджаты, а черные глаза не отрывают взгляда от домового.
— Так-так-так… — зловеще протянул лис. — Значит, уважаемый глава нечисти не справляется со своими обязанностями? Прошу прощения… скорее, не желает с ними справляться.
— Почему это?! — возмущенно начал домовой.
— Потому что не собирается делать то, о чем его просили. А если точнее — собирается активно этому мешать.
Судя по тому, как побледнел нечистик, обвинение могло грозить ему лишением места.
— Вы неправильно все поняли.
— Я? Может быть, — холодно улыбнулся Алин. — Но меня больше волнует, как поняла это Невилика Подкоряжная.
— Даже если неправильно — я принесу извинения, и мы все решим, — спешно пообещал глава и выпрямился, пытаясь сохранить остаток внешнего достоинства.
— Я на это надеюсь, — кивнул Алин и повернулся ко мне: — Что скажете, госпожа Подкоряжная?
— Думаю, что мы с паном Бонифацием все решим, не так ли?
— Так, — кивнул домовой.
— Вот и отлично, — просияла я и, прикинув, когда у меня завтра кончаются пары, продолжила: — Тогда завтра к четырем часам дня пришлите, пожалуйста, несколько домовичков в помещения, отведенные для бала.
— Конечно.
— Замечательно, — эхом откликнулся белохвостый лис и сел рядом со мной.
Глава нечисти, поняв, что аудиенция (а ничем другим это было назвать нельзя) окончена, поспешно смылся в неизвестном направлении.
— Хм-м-м… — я проводила его взглядом. — Алин, а ты не передавил?
— И это ты у меня спрашиваешь? — насмешливо вскинул темную бровь кицунэ.
— Ну… да, — неуверенно протянула я.
— Ты, которая почти оглушила несчастного своей силой, заставляя признать ее волю единственно верной? — уточнил Алин и продолжил перечислять леденящие душу подробности, которые ускользнули от меня в опьянении силой и властью. — Ты, которая сегодня почти встряхнула Академию, заставив всполошиться в ней тех, кто хоть как-то чувствует энергетику? Мавка моя, если честно, то единственное, что меня сегодня обрадовало, так это то, что ты желала только королевского величия и признания «подданных», а не мужчин и их обожания в больших количествах, к примеру! Ибо тогда я не знаю, что бы случилось… с обожателями. Знаешь, я не ожидал, что вся твоя сила так вот резко вырвется из-под контроля!
— Почему это из-под контроля, — даже обиделась я и со вздохом сожаления свернула так нравящийся мне силовой флер. — Я все прекрасно контролирую!
— Надолго ли? — наклонил голову Нар-Харз, испытующе глядя на меня.
Я прислушалась к себе и понурилась. Снова убирать такое богатство в глубину своей сущности не хотелось. Без нее я ощущала себя такой маленькой, слабой, беззащитной…
— Ох, Нэви… — притянул меня к себе Алинро и нежно коснулся губами лба. — Что же мне с тобой делать?..
Я прижалась к своему хвостатому счастью и блаженно закрыла глаза, впитывая в себя его тепло, запах, его властность и мужскую силу. Вот рядом с ним, в его руках мне нравилось быть слабой.
Нашу идиллию нарушили, кашлянув и дав о себе знать, но все же нарушили. Когда же я увидела, кто это был, то подавилась вдохом. В нескольких шагах от нашего столика, благодушно улыбаясь, стоял сам Эдан Хрон.
— Вы позволите? — вежливо спросил директор, указывая на свободный стул.
Разумеется, мы позволили. Словно могли бы отказать!
— Алин, это хорошо, что ты тут. И хорошо, что я услышал часть вашей беседы… невольно, разумеется, — подарил мне ласковую родственную улыбку лорд Хрон. — Так вот… в общем-то ничего делать с Невиликой и не надо, Алин. Твоя мавка всего лишь стала пользоваться тем, что даровала ей природа. Со временем она научится управлять своим флером и не использовать его, например, в разговорах. Ну а до того… поверьте, в Академии нет слабых. Так что как раз это место — самый удачный полигон для тренировки входящей в силу юной мавки. Разве что в соблазнении тут тренироваться не стоит.
Я покраснела и опустила взгляд.
— Мы поняли, дядя, — ровным тоном сказал мой белохвостый лис.
Хотя представляю, как ему было тяжело слушать о соблазнении кого-то еще, кроме себя восхитительного!
