— Действительно, странно. Я недавно написала Урсиолле, сомневаюсь, что письмо могло дойти до нее раньше, чем было написано, — нахмурилась Стелла.
— Все просто, — отозвалась со своего места Урсиолла. — Я знала, что Вы его напишите: мне рассказал мой Бог.
— Чудеса! — Маркус увлек подругу на уютный диванчик. — Слушай, а не отметить ли нам твое счастливое возращение?
— Замечательная идея! — Адиласка хлопнула в ладоши и позвала Уфину. — Сходи в лавку и купи хорошего вина. Смотри, не скупись!
— Но на улице гроза, может, не стоит… — попыталась робко возразить принцесса.
— Уфина не сахарная, не растает! — рассмеялась Урсиолла.
Через полчаса Уфина, слегка покачиваясь на слишком высоких при ее полноте каблуках, внесла в комнату поднос с вином и закусками. Посмеявшись над ее неуклюжестью, Урсиолла пригласила гостей в соседнюю комнату, сделав знак служанке перенести поднос туда.
Устроившись за овальным ореховым столом, друзья с интересом рассматривали цветочный орнамент стен. Уфина откупорила бутылку и разлила по бокалам ароматную золотисто-бордовую жидкость.
Урси улыбнулась и предложила тост:
— За успех Вашего путешествия!
Они пригубили вино и вздрогнули — ветер с шумом распахнул окно. Сильный порыв ворвался в комнату и опрокинул один из бокалов. На редкость расторопная Уфина успела спасти хозяйский хрусталь, но скатерть, разумеется, не успела — багровое пятно медленно расползлось по столу. "Будто кровь", — почему-то подумалось Стелле.
— Какая жалость! — Принцесса встала и закрыла окно. — Хорошее вино… Урсиолла, Вы не станете возражать, если я налью немного Уфине? По-моему, она это заслужила — так ловко успела подхватить бокал!
Урсиолла пожала плечами:
— Если хотите…
Стелла долила вина в опрокинутый фужер и протянула служанке. Она улыбнулась, поднесла его к губам, сделала глоток — и переменилась в лице. Пальцы разжались, и бокал полетел на пол, разлетевшись на десятки искрящихся осколков.
— Какая ты неуклюжая, Уфина! — скривилась Урси. — Ты не заслужила недавней похвалы.
Уфина молчала; на лице с непомерно расширившимся зрачками застыл страх, мертвенно-серая бледность разлилась по коже. Внезапно она задергалась, начала задыхаться, упала на колени, в отчаянье протянув руки к изумленным свидетелям этой сцены, сползла на пол, покрытый осколками хрусталя, и затихла — ни единой судороги, ничего. Стелла подбежала к ней, взяла за руку и убедилась, что служанка мертва.
— Вино отравлено! — прошептала она. — Но мы все сделали по глотку, и никто из нас… Когда же… Или яд был на дне бутылки? Когда я разливала вино во второй раз, я немного взболтала бутылку. Маркус, не пей! — испуганно крикнула она.
Принц застыл с бокалом в руке.
Принцесса бросила взгляд на Урсиоллу, но та, похоже, была удивлена не менее ее.
— Ничего не понимаю, — пробормотала она. — Я доверяю местным лавкам… Ума не приложу, кто и когда мог подсыпать яд в вино.
Стелла вернулась к столу, взяла злополучную бутылку и, распахнув окно, выбросила ее на улицу.
— Осторожнее: ты чуть не попала мне в голову! — Огромный черный сварг положил голову на подоконник. — Иногда твоя неуклюжесть переходит все границы. Ладно, если бы ты попала в голову мне — а могла бы и в человека убить.
— Я не думала, — покраснела девушка, — просто хотела скорее избавиться от проклятой бутылки.
— Я был прав, гроза все-таки разразилась. Тебе нужно сегодня же отплыть в Лиэну.
— Так скоро? — удивилась принцесса.
— Да. Конечно, будущее неустойчиво, оно сто раз может измениться, но я вижу голод. Если ты не вернешься до зимы, может произойти необратимое. Стелла, — он неожиданно напрягся, впившись глазами в какую-то точку за ее спиной, — сейчас же обернись!
Стелла обернулась и увидела раздвоившуюся Урси.
— Но я же выпила всего капельку, всего один глоток… — Она попеременно смотрела то на Маркуса, то на Мериада. — Это просто иллюзия, верно?
Одна Урсиолла подошла к старинному резному буфету, а другая беззвучно шевелила губами, указывая на своего двойника.
Шарар, задремавший, было, у окна, встрепенулся и заворчал.
— Маркус, сейчас же отойди от нее, отойди от них обеих, — закричала девушка. Поведение пса красноречиво свидетельствовало о том, что в дом вошло Зло. — Одна из них колдунья!
Конечно, колдунья, иначе стал бы Мериад обращать на нее внимание.
— Что за чушь! — принц неохотно поднялся со своего места. — Это Урсиолла, и она одна. Вечно тебе что-то кажется!
Стелла беспомощно посмотрела на бога:
— Но Вы ведь видите, что их две?
Может, у нее галлюцинации, она ведь пригубила то злосчастное вино… Разумное объяснение, более разумное, чем предыдущее рассуждение о природе двойника Урси. О нем можно было смело забыть, это всего лишь плод больного воображения, разума, находящегося во власти ядовитого дурмана.
— Конечно, две, — хмыкнул Мериад. — Ты в своем уме, галлюцинаций у тебя тоже нет. Принц не видит вторую, потому что находится в ее власти. — Видя, что она не понимает, он пояснил: — Он неравнодушен к Урсиолле, соответственно, его мир временно зациклен на ней. Вильэнара знает это и, разумеется, этим воспользовалась. Понятнее, к сожалению, я объяснить не смогу.
— Но которая из них колдунья?
— Спроси у Шарара.
Он хотел, чтобы она разобралась со всем сама. И она разберется.
Принцесса отошла от окна и внимательно осмотрела обеих: которая? Решение было принято на уровне подсознания — девушка выбрала ту, которая беззвучно шептала слова.
За спиной послышался звон стекла; Стелла непроизвольно наклонилась, прикрыв голову руками. Как раз вовремя — что-то просвистело рядом с ней, обдав мертвенным холодом. У нее закололо в боку; невидимое копье вонзалось все глубже, мешая дышать. Ноги подкосились, и принцесса упала на колени, ухватившись руками за стул. Он с грохотом упал, лишив ее точки опоры. Оба образа Урсиоллы расплылись, превратились в два бесформенных пятна. Теперь у нее слезились глаза, а иголки жалили подушечки пальцев. Ком дурноты подступил к горлу; болела каждая клеточка тела.
Скрючившись, девушка лежала на полу, крепко сжав рукоять меча. Ей казалось, еще немного — и она задохнется.
И тут зрение вернулось к ней. Дышать стало легче, и, осторожно, приподняв голову, она увидела Вильэнару, распростершуюся на полу. Извиваясь, как змея, она безуспешно пыталась освободиться от мертвой хватки Мериада. Девушка слышала, как хрустят под его челюстями кости колдуньи, как булькает воздух в ее легких.
Стелла отвернулась, чтобы хотя бы не видеть, если уж никак не удается не слышать, и наткнулась взглядом на Маркуса. С круглыми от ужаса глазами он замер в углу комнаты, глядя на что-то или кого-то позади нее. Что там еще? Ну да, Вильэнара. Наверное, уже мертвая, со сломанной шеей.
