Наконец закончив отжиматься, я поднялся с пола и присоединился к остальным, сев между подвинувшимися Генкой и Розой. Одарив нас парочкой колючих взглядов, Голицын отправился в другой конец скамеек к Еве Островской.
— Все, что вы еще не умеете, — это сила вашего противника, — вещал наш преподаватель. — Проще говоря, ваши слабости — его сила…
— Федор Рогозин — герой германской войны, — зашептал Генка рядом, чуть ли не с восхищением глядя на него. — Говорят, получил там удар сильным проклятьем прямо в лицо. Так шрам и остался…
— Тоже хочешь отжаться? — вдруг повернулся к нему Рогозин.
Генка быстро мотнул головой.
— Стратегия — то, что знаешь заранее, — возобновил урок Федор Юрьевич. — А тактика — то, что решаешь по ходу боя. Если хотите победить, нельзя полагаться только на тактику. Вы должны знать заранее, как это сделать. Начали бой — оцените силу и найдите слабости противника, прикройте свои, используйте чужие и никогда не полагайтесь на удачу. Вот и вся стратегия превосходства.
На несколько секунд спортзал погрузился в тишину. Рогозин неспешно прошелся глазами по ряду скамеек, будто постукивая каждого студента по голове, чтобы его слова получше осели.
— Но хватит теории, — татуированная ручища небрежно махнула, словно отбрасывая прочь нечто ненужное, — тут вообще-то практика, вот ей и займемся. По итогам практического экзамена у нас отличились четверо студентов, так что устроим два показательных спарринга. Скворцов, — вызвал он.
Генка, слушавший всю речь с восторгом, выскочил к нему чуть ли не вприпрыжку.
— И, — Рогозин пробежался глазами по скамейкам, — Островская…
Ева вышла следом, чеканя шаг, как солдат на плаце.
— Мне что, бить девушку? — друг заметно растерялся.
— Для тебя я не девушка, а маг! — отрезала она, глядя на него так, словно готовилась растерзать.
— Наденьте защиту, — невозмутимо произнес Рогозин.
Они послушно направились к ящикам в углу, где лежала сверкающая броня. Со стороны похожая на тонкие металлические пластины для спины и груди, она тем не менее была довольно легкая и, в принципе, не сковывала движений — лишь чуть-чуть жала на плечи. Не самая большая цена за возможность обойтись без увечий.
— Защита будет фиксировать урон, — сообщил преподаватель, наблюдая, как они натягивают броню, — и выведет участника из боя, когда посчитает урон смертельным. Очень рекомендую поставить хотя бы покров, чтобы этого не случилось с первого же удара… А теперь прошу, — татуированная рука показала на нарисованный в центре зала круг.
Будущие соперники, закрепив на себе защиту, молча зашагали туда. Генка, так ждавший шанса с кем-нибудь подраться магией, теперь казался чуть-чуть обескураженным. Ева же косилась на него с явным желанием свернуть ему шею.
— Считайте, что это не спарринг, а война, — напутствовал их Рогозин, еще больше сбивая с толку одного и распаляя вторую. — И ваша цель — уничтожить противника…
Студенты на скамейках растерянно переглянулись, явно не ожидая такого от урока. По-моему, вместе с лицом в той войне ему чуток повредили голову.
— Так что не бросайте все ресурсы сразу в атаку, — продолжал наш преподаватель. — Зачем переходить на серьезную магию, которая может вас истощить, если вы способны победить в рукопашную? Начините с нее, чтобы оценить силы противника…
— Я не хочу бить девушку, — подал голос Генка.
— Да я тебя сама побью! — процедила Островская.
Чуть прищурившись, он посмотрел на нее, наконец увидев за девушкой соперника.
— Ну раз так, то ладно, — в его голосе прорезались боевитые нотки.
— Ну раз с галантностью покончили, — насмешливо прокомментировал Рогозин, — начали!
Мгновенно два сжатых кулака налились сверкающие синевой. Как фурия, Островская ринулась в бой, собираясь зарядить Генке этим сиянием прямо в нос. Он ловко уклонился, а в следующий миг знакомое синее свечение густо окутало все его тело — правда, не такое же яркое, как вокруг его кулака: похоже, основная магия сейчас была именно там. Следом сияние обволокло и его соперницу — заметно бледнее и тоньше, чем у него. Хотя заметно это, как я уже понял, было только мне. Видимо, это и есть покров, о котором я читал в учебнике — чистая энергия, идущая на защиту тела.
Генка увернулся от еще одного удара в голову и, изловчившись, нанес свой. Сияющая синева ее покрова смешалась со свечением его кулака — они слились в одно яркое синее пламя, словно выясняя, кто сильнее. А затем ее броня чуть заалела, фиксируя урон. Рыкнув как разъяренная тигрица, Островская таки зарядила Генке в лицо — и его броня тоже слегка покраснела, только подогрев его азарт.
Кулаки продолжали безудержно летать с двух сторон, время от времени достигая цели. Не будь у них покровов, уверен, урон уже бы был близок к смертельному. Зная, что никто не увидит синеву на моей ладонь, я сжал руку в кулак — и свечение охотно его обняло. Но как распределить это сияние по всему телу, я пока не понимал — оно двигалось с ладони на кулак и обратно, однако не перемещалось дальше. Если все, что я не умею, — сила моего соперника, то я невольно дарил этому гипотетическому сопернику слишком много сил.
— Если посмотреть внимательно, то уже очевидно, — комментировал стоящий около нашей скамейки Рогозин, — чем эта рукопашная закончится…
Все сосредоточенно уставились на участников спарринга, явно пока не понимая. Мне же тоже уже было очевидно, потому что я видел синеву, все еще яркую у Генки и уже изрядно побледневшую у Островской. Она снова набросилась на него, собираясь ударить. Он расторопно перехватил ее кулак и крепко зажал ее саму, блокируя атаку и с другой стороны. Его рука стиснула ее талию, пытаясь максимально обездвижить соперницу. Генка напирал, словно собираясь повалить ее на пол. Ева отчаянно дернулась, пытаясь высвободиться, и его ладонь соскочила вниз и не намеренно, но весьма смачно шлепнула ей по заду. На долю секунды она застыла, следом застыл и он, явно трогая девушку там впервые — а по ряду скамеек пошли смешки, как бы без слов комментируя пикантность позиции.
В следующий миг синее свечение вокруг Островской внезапно заискрило яркими молниями и стремительно исчезло за ними. Сверкающие разряды яростно вонзились в Генкин покров, пронзая его как сотни игл. Со стороны казалось, будто его ударило мощным разрядом электрического тока. Вот почему магический бой как русская рулетка: в любой момент расклад может измениться. Его броня заалела гораздо сильнее. Обалдев, он выпустил Еву из своей хватки, и она резво отскочила в сторону, враждебно сжимая кулаки, однако больше на него не кидаясь.
— И поделом… — проворчала рядом Роза как-то не в меру кровожадно.
— А ты вообще на чьей стороне? — я повернулся к ней.
— А нечего ее лапать!
— Вообще-то он не лапал, это само получилось во время боя.
— Да-да, — цинично протянула подруга, — вы все так говорите…
— Вот и закончилась рукопашная, — прокомментировал Рогозин. — Выносливость вообще очень важное преимущество, и у Скворцова она очевидно выше. Островская наконец поняла, что здесь слабее, и теперь меняет тактику. Признай она это раньше, потратила бы куда меньше сил. Гордость и упрямство в бою — плохие помощники…
Стиснув зубы, явно разозленная сказанным не меньше, чем ходом поединка, Ева резко вскинула руку, и в Генку полетела гигантская искрящая молния, вполне способная убить человека на месте. Он бойко развел руки в стороны — и его тут же с головы до ног охватило пламя, словно превращая в огромный факел. Ярко-красные языки будто родились из синего свечения его покрова, поглотив его, чтобы стать еще мощнее и насыщеннее. Студенты на скамейках аж ахнули.
— Почти полноценный стихийный щит, — похвалил Рогозин.
— А почему почти? — спросил я, наконец поняв разницу между щитом и покровом.
— Потому что я здесь не для того, чтобы вас хвалить, — с усмешкой отозвался он. — Всегда есть, что улучшить.
Молния, искря, врезалась в щит из пламени и словно растворилась в нем, не нанеся Генке не малейшего вреда. Следом он вскинул руку — и мощный огненный поток полетел в ее сторону, чуть не лизнув языком ее броню. Ева в последний миг отскочила назад, а вокруг ее тела стремительно появился щит из ярких сверкающих молний, будто готовых броситься в атаку. Без промедления она пульнула в соперника ответную молнию, которую Генка встретил еще одной волной жара. Две стихии столкнулись в воздухе, сотрясая его аж до треска. Со стороны теперь казалось, что пламя громадного костра сражается с грозовой тучей. Если бы в спортзале висели уловители, они бы уже сошли с ума. Однако, хотя оба соперника были сильны, один все-таки уступал другому, сигнализируя это всем все больше алеющей броней.
