Двигалась Пастушка нарочито медленно, но и ослушаться командира едва ли могла. Тивалиец проводил её острой усмешкой, которая не осталась без внимания Шелора.
— Рад, что у тебя есть силы улыбаться, — казалось, Верный говорил искренне. — Правда.
— Да ну? — не верил Крысолов. — Заботишься? Чего тогда на цепь посадил как собаку?
— Поверь, Лис, я не хотел тебя унизить. Напротив, мы так поступили от уважения, даже страха. Ты ведь не обычный стукач с рынка, чтобы тебя вязать хлипкой верёвкой, — Шелор прервался и встретил возвращение Майны со свечами кивком одобрения. — Я не собираюсь тебя недооценивать. Я видел, что двое из вас сделали на моём складе у ворот Драуда. Я потерял восемь человек, а потом ещё и половина запаса благодати просто сгорела на радость птицам.
— Складно поёшь, — фыркнул Ладаим. — Развяжи, дай оружие — и посмотрим, как ты меня оценишь. Нет? Вот чего стоит твоё уважение.
— Не в моих правилах. Я же не доблестный защитник престола, — Верный поморщился. — Зачем мне нужен честный поединок с таким большим шансом проиграть? И всё же, для меня большая честь поймать живого Лиса. Наконец-то сможем поговорить.
— Ты же и раньше пытался.
— То был не лучший опыт. Один наелся яда, и мы не смогли ничего вытащить из него. Со вторым пришлось рисковать и убить его прямо на подходе в захудалый кабак. Тут, понимаешь ли, либо мы его — либо он нас. Опасный был детина.
— Так что на цепи ты у нас первый, — влезла Майна под корящий взгляд Шелора.
— Вас всегда было так сложно найти, — продолжил командир. — Мы, собственно, и не надеялись. Меня всегда смущали Сыны Хаммала, а на Лис я не думал замахиваться, пока возможность не представилась. Мы вас правда уважаем.
— Кажется, тебе неплохо помогли, — подметил Ладаим. — Я про свой портрет. Не поделишься, откуда он?
— Подарок, — отмахнулся Шелор. — Достойный подарок от доброжелателя из Трисфолда.
— Получился ты там всё равно хреново, — добавила Пастушка. — Так что не надо думать, что мне было легко.
— К чему всё это, а? — простонал Крысолов. — Зачем мы здесь беседуем при свечах, зачем ты говоришь о каком-то уважении? Всё равно же будете пытать, чтобы высосать хоть какую-то информацию. Вот и сосите.
— Нет, не хочу, — покачал рыжеватой головой Шелор. — Мне кажется, мы и без пыток можем обойтись. Я очень боюсь слишком сильно надавить, потому как видел, на что вы готовы. Ты, вот, тоже запасся на такой случай. Нашли у тебя в сумке.
Меж большого и указательного пальцев Верного появился кусок чёрного камня с алыми прожилками. Красная руда напомнила Ладаиму, каким был настоящий страх, ибо он её разглядывал лишь в моменты крайнего отчаяния. Внешняя оболочка камня была твёрдой, но, стоит его лишь раскусить, как красная сердцевина убьёт любого бедолагу за считанные мгновения. От такого дела легко крошились зубы. Но там, куда отправляет красная руда, они не потребуются.
— Мы бы хотели обойтись без этого, — уверял тем временем Шелор. — Но, если иначе нельзя, скажи слово — и я вложу её тебе в рот. Только не кусаться, хорошо?
— Чего ты хочешь?
— Конечно же, узнать всё, что знаешь ты. Я хочу выяснить, где вы прячетесь и почему вас никто не ловит. В чём ваш секрет? Мне интересно, как вы работаете, где вербуете новичков и ищете клиентов. Кто этот ваш Настоятель?
— А взамен что? — Ладаим постарался дерзко оскалиться. — Ты же сам нашёл руду у меня в сумке. Если не захочу говорить — найду способ замолчать.
— Чего и боюсь, — в очередной раз кивнул Шелор. — Смерть тебя не пугает, потому и предлагаю сделать всё по-честному, насколько у нас это вообще принято. Расскажи мне, что знаешь, и уйдёшь отсюда спокойно. Свои обратно не примут, но я помогу тебе переправиться к штольням. Холмами можно уйти в Алледан и спокойно жить там. Что скажешь?
— Спокойно мне уже точно не жить.
Крысолов тяжело дышал, и лязг цепей терзал его слух при каждом движении. Он не знал, кто ещё видел портрет и кому Броспего мог отдать другие рисунки. И всё же Ладаим понимал, что лишь чудо позволит ему вернуться в Лисий Приют и остаться в живых. Последние дни показали, что Фарахшатаим не благоволила тивалийцу, и надеяться на неё было глупой затеей. В такой ситуации побег за холмы, в Алледан, казался не худшим вариантом.
— Поверь, там у меня всё налажено, — продолжал тем временем Верный. — Только кому из наших засветит герцогский каземат — мы его отправляем в Алледан переждать полгодика. У меня пара своих лодочников на лето и один знаток того, где на Сальмене лёд потолще. В тех холмах нет ничего страшного — разве что скальные коты гуляют. Тут тебе не Астарилы перейти — всё давно протоптано лазутчиками с обеих сторон. Там, за холмами, есть шахтёрский город Люведенн, по типу нашего Станбаля. Заплатишь караванщикам, которые известняк возят — и довезут с ветерком до Граденна, а оттуда — хоть в Годаран, как потеплеет. За свежий летт можешь три-четыре аллена выменять. На первое время точно хватит. Что скажешь?
— Скажу, что уже давно бы пил ежевичное вино в Меренфольде, если бы всё было так просто, — тивалиец не мог отвести глаз от дрожащего огонька свечи в руке Пастушки. — Как думаешь, Шелор, мы от хорошей жизни ужинаем красной рудой, когда что-то идёт не так? Содагар, быть может, вас и не найдёт за Алледанскими холмами. А вот Настоятель — очень даже.
— Он даже в Собачьей яме никого найти не может, — Майна рассмеялась так, что свеча чуть не потухла. — Двое ваших в холодной земле, ещё один — на цепи в подвале, а Лисьей кавалерии не видать.
— Она, конечно, преувеличивает, — проговорил Шелор. — Но я тебе правду говорю: Лисам осталось не так долго. Мой друг из Трисфолда всерьёз настроен похоронить вас всех на дне Сальмены.
«Как Химера собирался похоронить его дочь, — подумал Ладаим. — Чудесно».
— И всё же вам придётся непросто, — произнёс Крысолов уже вслух. — Это вы за стену не выползаете, а у Настоятеля люди есть везде. Думаешь, я тебе расскажу, где Лисий Приют, а вы всех по одному перережете? Три Лиса в год — обычные потери. Заденете четвёртого, и тогда Настоятель вмешается. Мы убиваем баронетов, купцов и жрецов Далёкой Звезды со времён герцога Авлара, и никто нас ещё не поймал. Перейдёшь черту — и вас самих побросают в Собачью яму.
— Свежо предание, — Шелор старался держать благодушный вид, но Ладаим заметил, как стиснулась его острая челюсть. — Я даю тебе честный выбор — твоё дело, принять его или нет.
— Мы же оба понимаем, что нет тут никакого выбора. Ты не можешь знать, что я скажу правду о Приюте, а я не верю, что ты меня отпустишь, ещё и поможешь укрыться, раз боишься даже цепи ослабить.
— Упрямый сукин сын, — Верный звучно выпустил воздух через губы. — Ладно, не хочешь, так не хочешь. Потухни тут ещё, а попозже у тебя будут гости. Пойдём Майна, там Клим рёбра закоптил. Нам больше достанется, раз Лис не проголодался за день.
Шелор оставил дверь в подвал приоткрытой, чтобы Ладаим мог сам убедиться, насколько ароматными получились яства. Его живот ответил гулом и словно пытался вырваться из скованного тела. Тивалиец отгонял мысли об измене Приюту, но те находили лазейку и проникали в его ослабший разум.
Он бы соврал, если бы сказал, что не задумался над предложением Шелора. Теперь путь к обители Кваранга превратился для него в тропу к эшафоту, дорогу в один конец. Разговоры о безграничном влиянии Лис на всей Большой Земле он слышал с того момента, как молодой вербовщик впервые привёл тивалийца в сырое подземелье. Наверняка, обиженный Настоятель, будь он Кранцем или кем-то ещё, мог найти его и в шахтёрском приграничье Алледана, но едва ли его хватка там была столь же сильной, как в Басселе. Вот только туда ещё нужно было добраться.
Беспокойная дрёма сменялась ещё более тревожной явью. Шелор забрал все свечи с собой, так что Ладаим не мог и гадать, сколько времени прошло с их разговора. Он продолжал ждать обещанных гостей. В мыслях сами собой проявились образы бывалых палачей, знающих, как вытянуть любую информацию из пленника. Вот только и к такому раскладу Приют готовил своих подопечных.
