Кляйст неожиданно остановился.
— Что случилось? — встревожился Генри.
Кляйст протянул свечу вперед. Перед ними была стена. И никакой двери.
— Может, дверь — под штукатуркой? — предположил он.
Кейл ощупал стену ладонью, потом обстучал ее костяшками пальцев.
— Это не штукатурка, это бетон на рисовой муке. Такой же, из какого сделаны внешние стены.
Через такую стену пробиться было невозможно.
— Придется возвращаться. Может, мы пропустили дверь в боковой стене? Мы же не смотрели по сторонам.
— Не думаю, — возразил Кейл. — А кроме того… сколько еще будет гореть свеча?
Кляйст посмотрел на огарок, который держал в руке.
— Двадцать минут.
— Что нам делать? — заволновался Смутный Генри.
— Погаси свечу, и давайте подумаем, — сказал Кейл.
— Хорошая мысль, — согласился Кляйст.
— Счастлив, что ты одобряешь, — язвительно пробормотал Кейл и сел на пол.
Остальные последовали его примеру, и Кляйст, приподняв стеклянную колбу, двумя пальцами загасил свечу.
Все трое сидели в темноте, запах животного жира от свечи дразнил их. Для них смрад от сгоревшего вонючего сала был напоминанием лишь об одном: о еде.
Через пять минут Смутный Генри нарушил молчание:
— Я вот думаю… — Он не закончил фразу. — Это же только один конец туннеля. — Он снова замолчал. — Но ведь должен быть и другой, с другим входом. — Снова пауза. — Это просто так, мысль.
— Мысль? — раздраженно вскинулся Кляйст. — Ты себе льстишь.
Генри ничего не ответил, но Кейл встал с пола.
— Зажги-ка свечу.
Кляйсту понадобилось не больше минуты на манипуляции с мхом и кремнем, и вскоре они уже снова могли видеть. Кейл присел на корточки.
— Отдай ее Генри и влезь мне на плечи.
Кляйст передал свечу, взобрался Кейлу на спину и обхватил его шею ногами. Крякнув, Кейл встал.
— Теперь возьми свечу.
Кляйст сделал что было велено.
— А теперь осмотри потолок.
Кляйст поднял свечу и стал всматриваться, понятия не имея, что нужно искать.
— Есть! — вдруг закричал он.
— Тихо, черт тебя дери!
— Здесь люк, — зашептал Кляйст, лопаясь от радости.
— Ты можешь до него дотянуться?
— Да, и даже без особого усилия.
— Осторожнее, только чуточку толкни: там может кто-то быть.
Кляйст приложил ладонь к ближнему краю люка и толкнул.
— Поднимается.
— Постарайся сдвинуть его в сторону и посмотреть, что там.
Раздался скрежет.
— Ничего. Там темно. Сейчас просуну туда свечу. — Повисла тишина. — Все равно почти ничего не видно.
— Можешь вылезти?
— Если ты подтолкнешь меня вверх, когда я ухвачусь за край. Ну, давай!
Кейл обхватил его ступни и толкнул вверх. Кляйст медленно поднялся, послышался грохот отодвигаемого люка.
— Да тише ты! — зашипел Кейл.
Потом Кляйст исчез.
Кейл и Генри ждали почти в полной темноте, слабый луч света просачивался только сверху сквозь полуоткрытый люк, но даже он становился еще тусклей, когда Кляйст, там, наверху, отходил со свечой в сторону, изучая окружающую обстановку. Потом стало совсем темно.
— Думаешь, можно ему доверять? Не смоется? — спросил Кейл.
— Ну… — протянул Смутный Генри. — Я думаю… — Пауза. — Может быть…
Он не успел закончить: в проеме люка снова забрезжил свет, потом появилась голова Кляйста.
— Это какая-то комната, — прошептал он. — Но за другим люком я вижу свет.
— Вставай мне на плечи, — скомандовал Смутному Генри Кейл.
— А ты как же?
— Справлюсь. Вы двое просто ждите наверху, чтобы вытащить меня.
Смутный Генри был намного легче Кляйста, и поднять его к отверстию люка оказалось очень просто. Там Кляйст должен был втянуть его.
— Спусти свечу как можно ниже.
Кляйст свесился и, ухватив Смутного Генри за руку, помог ему вылезти.
Кейл подошел вплотную к стене, нащупал в ней трещину и, просунув в нее пальцы, подтянулся. Потом нащупал другую, еще одну — и так, пока не дотронулся до руки Кляйста.
Они обхватили друг друга за запястья.
— Сможешь?
— Ты делай свое дело, Кейл. Сейчас, только отдам свечу Генри.
По-прежнему наполовину свисая из люка, он завел руку за спину и отдал свечу Смутному Генри, снова наступила кромешная тьма.
— На счет три, — сказал он и, сделав паузу, сосчитал: — Раз, два, три.
Кейл оттолкнулся ногами и, раскачиваясь, повис в воздухе. Кляйст тяжело крякнул, приняв на себя вес Кейла. Тот подождал несколько секунд, пока тело перестанет раскачиваться, потом вытянул вверх свободную руку и схватился ею за предплечье Кляйста, а Генри стал тащить Кляйста за ноги. Им удалось подтянуть Кейла всего дюймов на шесть, но этого оказалось достаточно, чтобы он ухватился за край люка и тем облегчил тяжесть своего тела для Кляйста и Генри. Подержавшись за край секунду-другую, он подтянулся, и они протащили его через отверстие. В следующую минуту Кейл уже был на деревянном полу.
Все трое полежали немного, отдуваясь. Потом Кейл поднялся на ноги.
— Покажи мне другой люк.
Вставая, Кляйст прихватил почти догоревшую свечу и пошел к противоположной стене комнаты, размер которой, по прикидке Кейла, был двадцать на пятнадцать футов.
Кляйст склонился над люком, двое других последовали его примеру. Как и говорил Кляйст, с одной стороны крышка прилегала неплотно, из щели сочился свет. Кейл приник к ней глазом, но, кроме того, что там действительно было светло, ничего разглядеть не смог. Тогда он приложил к щели ухо.
— Что ты…
— Тихо! — зашипел Кейл.
Он прислушивался не менее двух минут, потом снова сел. Поднять крышку не представлялось возможным, тогда он стал ощупывать ее края, пока не нашел маленький зазор, достаточный для того, чтобы поддеть крышку и попытаться сдвинуть ее. Потянул. Крышка чуточку поддалась, издав скрежещущий звук. Кейл раздраженно поморщился. Зазор был таким узким, что туда не входил даже палец, поэтому он впился в дерево ногтями, чтобы создать хоть какую-то опору для усилия. Было очень больно тянуть край ногтями, но в конце концов он приподнял крышку настолько, что сумел просунуть в щель ладонь, и сдвинул крышку. Все трое заглянули вниз.
Футах в пятнадцати внизу они увидели такое, чего не только никогда прежде не видели, но и вообразить себе не могли.
Онемевшие, не в силах шелохнуться, три мальчика глазели на кухню, потому что это была именно кухня. Все поверхности в ней оказались заставленными блюдами с едой: там были цыпленок с поджаристой корочкой, натертой солью и молотым перцем, толстые куски говядины, свинина в такой хрустящей панировке, что, вонзи в нее зубы, наверняка раздастся треск, как от сломанной сухой палочки. Хлеб был нарезан толстыми ломтями, и корка у него была темная, местами почти черная. На тарелках громоздились высокие горки фиолетового лука, риса с фруктами, мясистого винограда и яблок. И еще пудинги, меренги, похожие на вздымающиеся горы в миниатюре, заварные кремы темно-желтого цвета и плошки со взбитыми сливками.
