Вряд ли больше об устройстве мира знают даже те, кому по рангу положено знать. Увы, после Великой Войны все приходится начинать сначала, в том числе и открывать такую занятную науку, как география.
Это я знаю, да только сказать некому, что Юг тоже не что-то монолитное, а разделен на ряд земель, из которых часть - королевства, часть - республики, а часть - вообще неизвестно какие образования и кто в них правит. Есть еще там внутреннее Море Ночи, где властвуют странные существа, у них несколько островов и самые быстроходные и смертоносные корабли, однако они никогда не выходят за пределы своего моря и не высаживаются на берег.
Есть наземные и воздушные аппараты, что двигаются сами от пункта А и до пункта Б. Есть работающие небольшие фабрики по производству пищи. Не очень много, но безостановочно. Есть нечто, дающее свет в города… точнее, те выросли в местах, где с наступлением ночи все озарялось дивным светом солнечного спектра, но есть и наиболее ловкие, что умом или удачей сумели подчинить себе могущественные артефакты и стать с их помощью всесильными властелинами. Словом, и там люди во всей их отвратительной красе, и когда туда доберемся, мы с ними сможем иметь дело.
Послышались шаги, я не поворачивал головы, такая крадущаяся походка только у барона Альбрехта.
- Не спится, сэр Ричард?
- Уже почти заснул, - ответил я несколько сердито, но барон не смутился, чует, что сна у меня ни в одном глазу. - А что вас тревожит, сэр Альбрехт?
Он сел рядом, багровый отблеск пал на худое лицо, оно показалось чужим и зловещим. Я подумал, что лицо человека отделывается изнутри душой, а снаружи жизнью, в каждом лице можно различить и то и другое, это особенно заметно, когда смотришь на барона.
- Спотыкаешься не о горы, - проворил он задумчиво, - а о камушки… Меня беспокоит, что вы совершенно не советуетесь со своими лордами.
Я пожал плечами:
- А что, эти совещания родят великие мысли?
Он коротко усмехнулся.
- Совещания не родили ни одной великой мысли, - ответил он замедленно, - но похоронили некоторое число идиотских. Не обижайтесь, сэр Ричард, местные лорды могут подсказать что-то дельное. Говорят, для репутации важен размах, а не итог, но это не ваш случай, верно?
- Верно, - согласился я нехотя. - Герои нужны в минуту опасности, в остальное время герои сами опасны. Я предпочел бы провести и закончить войну вообще без драки. Кто-то может подсказать, как это сделать?
Он развел руками:
- Увы…
Мы помолчали, в ночи раздался тоскливый волчий вой. Спустя минуту ответили с разных сторон, словно исполинская волчья стая решила окружить и сожрать все войско.
- Впереди у нас все цветет, - сказал я с кривой усмешкой, - за нами все горит. И надо думать, с нами тот, кто все за нас решит!… В смысле, это я все и за всех решу.
Он покачал головой.
- Лорды никогда не отдадут вам столько власти.
- Да мне столько и не надо, - ответил я с неудовольствием. - Дурак я, что ли, все тащить на себе? Пусть и другие будут хоть в чем-то виноваты. Для того и нужна оппозиция!… Так что я целиком за разграничение полномочий между центром и субъектами федерации. Мои полномочия - приказывать, их - выполнять. И настанет рай на земле… Ну, еще не рай, но можно будет начать его строить. А для этого мне потребуются, помимо каменщиков, инженеры…
- Это кто?
- Люди, способные взять теорию и приделать к ней колеса.
Он подумал, вздохнул:
- Это все прекрасно. Но осмелюсь напомнить, сперва нужно утвердить власть над Армландией.
Я сказал с досадой:
- Барон, что вы такой зануда? И помечтать не даете. Я так люблю мечтать! Такое, бывало, намечтаю… Ладно, через чьи земли сейчас идем?
- Виконт Ебергилль, - ответил он, - получил их несколько лет тому назад. Был какой-то дележ, война, он не участвовал, но перепал и ему участок. Наверное, из симпатии сторон. Он всегда на стороне мирного разрешения конфликтов, большой знаток старинных обычаев, законов и правил.
- Консерватор, - определил я.
- Это кто? - поинтересовался барон.
- Человек, - ответил я, - слишком трусливый, чтобы сражаться, и слишком упитанный, чтобы бежать. Как я понял, он не возражает, что мы пересекли и малость потоптали его земли?
- Нисколько.
- Прекрасно, такие люди меня устраивают как никто больше.
Он коротко усмехнулся:
- Да, в вас говорит больше правитель, чем полководец.
- Правда? - спросил я с надеждой. - Господи, благослови!… Я вам теперь такое направлю, наплачетесь…
Деревья все еще голые, но мощно пахнет весной, что значит сыро, мокро, холодно, а еще почему-то сильный запах тополей, у них как раз раскрываются почки, липкие и пахнущие клеем.
С разбега прошли еще два баронства, графство и три виконства, не считая земли нетитулованных, но владетельных рыцарей. Никто не возражал, все вообще-то за то, чтобы я занял трон гроссграфа, фальши в их словах я не уловил, хотя после Юга в каждом что-то подозреваю, на каждого посматриваю с подозрением.
Сэр Альбрехт все приглядывался к Бобику, тот неутомимо снует между лесом и сэром Растером, который в диком восторге, наконец сказал в сердцах:
- Ну не понимаю, хоть убей!
- Что, - поинтересовался Растер, - какой масти?
- Да мне его масть… Я еще понимаю, откуда гусей таскает: подкрался, пока сели и отдыхают, прыгнул, успел задавить одного, а то и пару. Но - рыбу… Это же сом!
- Ага, - согласился Растер довольно, - здоровенный какой…
- А сом не плавает поверху! - пояснил сэр Альбрехт раздраженно. - Сом - благородная рыба, лежит на дне и наблюдает за другими хвостатыми. Да еще такой громадный! Сом - донная рыбина. Он там в песке роется, всякую мелочь выкапывает…
Макс предположил:
- Подстерег на мелководье.
- Ага, - сказал Растер с сарказмом, - именно подстерег. Всякий раз подстерегает. Как только Бобик бежит к воде, сом сразу же плывет на мелководье, чтобы Бобик его подстерег. Эх, сэр Альбрехт! Оно вам надо, докапываться, что и почему? Вы что, миртус какой? Нет, вы - благородный рыцарь!
Барон вздохнул, потер лицо обеими ладонями.
- Вы правы, - произнес он устало. - Это я что-то заработался. Благородные из-за стола всю зиму не вылезали, потому и сейчас такое… бодрые. А я прямо как простолюдин… На ближайшем привале буду спать, как стадо коров.
Он пришпорил коня, Растер крикнул вдогонку благожелательно, как старому боевому соратнику:
- Как только остановимся в селе, постель согреть возьмите женщину эдак в три своих размера! Ни о каких умностях неделю вспоминать не сможете.
Альбрехт отмахнулся, мне показалось, что хочет сказать «Боже сохрани», но он буркнул, не оборачиваясь:
