Снеара отложила ложку и внимательно посмотрела на него, словно обдумывая какой-то важный для неё вопрос. Литари нахмурился: неужели что-то из того, что он сказал, встревожило её? Хотя… она ведь сейчас не может испытывать тревоги. Тогда что случилось? Откуда этот совершенно отсутствующий взгляд, как будто девушка в мыслях находится где-то в другом месте? Такие уходы в себя сильно его беспокоили. Принц внимательно наблюдал за жрицей, но никак не мог понять, что же вызывает это странное поведение. Неужели, даже когда она использует этот приём с полным исчезновением ощущений, ей всё равно больно? Юноша нахмурился и решил выяснить этот вопрос немедленно.
– Снеара…
Он не успел закончить своей мысли: жрица моргнула, словно приходя в себя, и ставшим уже привычным в последнее время ровным спокойным тоном произнесла:
– Этот способ борьбы с болью может со временем вообще лишить меня возможности что-либо ощущать. Но иного выхода просто не существует, или Синала о нём не знает, что для меня практически одно и то же. Поэтому риск остаться такой, как сейчас, навсегда – очень велик.
– Что?! – Принц привстал, потрясённо глядя на невозмутимую собеседницу. – Ты не должна так рисковать!
– Почему? – Казалось, Снеара просто не понимала его тревоги, а её следующие слова заставили Литари побледнеть: – Это не имеет особого значения: на моих способностях отсутствие чувств никак не скажется, а лично для меня удобнее такое состояние, чем прежние истерики. Спокойнее. Жалко только, что я не могу применять приём с отключением ощущений постоянно: во время сна и когда приходится вызывать силу богини, его невозможно использовать.
– Но ты же перестанешь быть человеком…
Принц не знал, что сказать. Такого он совсем не ожидал и не был готов к подобному развитию событий. Ему в последнее время вообще казалось, что весь мир сошёл с ума, и прежние законы, которые он совсем недавно считал незыблемыми, оказываются не более чем красивыми сказками, не имеющими ничего общего с реальностью.
– А я и не человек, – улыбнулась жрица, заметив, как у юноши расширились глаза: – Я – меч богини, Литари, а оружию чувства и переживания скорее мешают, чем помогают.
Принц молча смотрел на свою собеседницу, не зная, что ей ответить. Он действительно сначала испугался того, во что она превратилась, пытаясь избавиться от боли, но потом привык и даже обрадовался таким переменам. Ему нравилось иметь рядом с собой умного рассудительного собеседника, с которым можно спокойно поделиться любыми переживаниями, не опасаясь получить в ответ отповедь или резкую критику. Спокойная, выдержанная Снеара стала для него важным человеком, заслуживающим доверия, самым близким к определению «друг», какое только у него было в жизни. Но при этом юноша в глубине души считал, что эти изменения в поведении совершенно безопасны и в любой момент жрица может вернуться к своему обычному состоянию. А вот теперь он внезапно осознал, что, оказывается, такие перемены могут превратить девушку в бесчувственную куклу навсегда, но подобная перспектива не кажется ей чем-то ужасным.
Литари не мог понять, почему она так относится ко всему этому, но задавать вопросы показалось ему неуместным. Быстро попрощавшись, он выскочил из комнаты Снеары и чуть ли не бегом бросился в свои апартаменты, пытаясь себе представить – каково это ничего не чувствовать, просто оценивать то или иное событие, не испытывая ничего по его поводу? Почему такое отношение к миру кажется девушке настолько привлекательным? Ведь, что ни говори, она получила почёт, уважение и покровительство сразу двух богинь. Что ставит её на ступень выше других жриц. Это признают все кьеры, знающие сложившуюся ситуацию. Тогда в чём дело? Ведь боль теперь не мучает её постоянно… В этот раз после разговора со Снеарой юноша не находил себе места.
Присутствовать на совете, где решались основные вопросы их авантюры по осуществлению переворота в государстве, уже много веков не знавшем войн, ей вменили в обязанность единогласно. Снеара просто не могла понять, зачем всё это нужно, однако старшие жрицы считали, что играть слишком большую роль в организации смены власти им не стоит. Их дело – уничтожить чёрного мага, а всё остальное должны сделать сами люди. Или хотя бы считать, что они это сделали, поскольку ни один из ныне живущих подданных славного королевства Сиали понятия не имел о том, как именно следует вести боевые действия. Девушка привычно заняла своё место в кресле, установленном за стулом Литари, и замерла, вперившись взглядом в противоположную стену комнаты. Теперь для неё не составляло труда сохранять неподвижность как угодно долго, что иногда было весьма удобно. Люди почему-то воспринимали жриц в таком состоянии менее нервно, хотя всё равно настороженно косились время от времени.
Снеара, или, как теперь её официально именовали, Снеарала, добавляя к имени слог «ла», как и подобает в обращении к жрицам-целительницам Эналы, до мельчайших подробностей помнила план, разработанный старшими жрицами с участием кьера Толледа, и точно знала, что может потребоваться от неё. Тенира, Лира и Тора, проспорив всю ночь и половину утра, пришли к выводу, что тратить время на попытки собрать армию побольше не имеет смысла, а следует выступать как можно скорее, пока народ ещё не привык к новости и откровения служителей воспринимает с нужным настроем.
К тому же увеличение численности их войска вряд ли могло повлиять на исход сражения. Всех более или менее подходящих и находящихся в пределах досягаемости наёмников, охотников и стражников кьеров, поддержавших Литари, которых в конечном итоге оказалось всего девять, уже успели мобилизовать в новую армию. А значит, пополнить её можно было только за счёт селян и мастеровых, ничего опаснее мясницкого ножа отродясь в руках не державших, и, следовательно, к бою в ближайшее время не приспособленных. Учить же их было не чем иным, как банальным самоубийством. Пока они станут хотя бы сносными бойцами, чёрный маг со своими помощниками успеет стянуть стражников и наёмников со всего королевства и просто раздавит их количеством. Поэтому вся надежда была на скорость и боевые качества жриц, которые являлись их основной ударной силой.
Девушка прислушалась к разгоревшемуся за столом спору и отметила, что, определяя круг вопросов, способных вызвать разногласия, мечи богини оказались абсолютно правы. Она сосредоточила всё своё внимание на дискуссии, готовая в любой момент исполнить свою роль. Когда жрицы выбирали, кто будет поддерживать Литари и Широла от их имени, они практически мгновенно определились с её кандидатурой. Как наиболее уважаемой – по крайней мере, так считал кьер Толлед, мотивируя это тем, что она находится под покровительством сразу двух богинь, а не одной, как все остальные, и наименее пугающей, чем её более взрослые сестры. Теперь, если мнения за столом совета разделятся, хозяин дома и его племянник должны были поинтересоваться её видением ситуации по спорному вопросу, а она, естественно, высказаться в пользу их предложения. Но сделать всё это следовало так, чтобы никто из самолюбивых кьеров не догадался, что всё уже давно решено и им в этой пьесе отведена роль статистов.
