'Поссорились что ли?', — через некоторое время, не удержавшись от любопытства, Азх задал мысленный вопрос.
'Ну как тебе сказать…', — так же мысленно ответила я и принялась по полной жаловаться дракону на свою судьбу.
Мой собеседник слушал, не перебивая. Только изредка недовольно сопел.
Ночь. На небе ярко мерцают звезды. И я смотрю на них, отвернувшись от Ворона. Якобы любуюсь, а на самом деле активно общаясь с крылатым ящером, который везет нас к границе с Объединенным государством.
Возможно, глупо было с моей стороны, рассказывать все малознакомому дракону, но мне так хотелось выговориться. Выплеснуть всю накопившуюся обиду. Услышать дельный совет…
'Не спеши делать выводы, девочка, — когда я окончила свой рассказ, мысленно произнес Азх. — Возможно ему совсем не понравилась та девушка'.
'Как это не понравилась? — возмутилась я. — Я же сама наблюдала целый вечер, как он ухаживает за ней. Но вопрос в другом: зачем тогда он уделял знаки внимания мне?'.
'Возможно, любил. И продолжает любить, — откликнулся Азх. — И вполне вероятно, что ему просто было неловко отталкивать от себя ту эльфийку'.
'Как это неловко? — натурально удивилась я. — Чего тут неловкого? Если тебе неприятно чье‑то общество — просто уйди, и все!'
'Ну, знаешь ли, в жизни всякое бывает… — протянул дракон. — Ты же не знаешь, например, о чем он сейчас думает?'
'Об Эмерин. Мне не сложно догадаться', — с досадой фыркнула я.
'А вдруг о тебе? — не отставал Азх. — Что тогда, девочка?'
'Это исключено', — отрезала я.
'Ну, как знаешь…' — прошелестел в моей голове голос собеседника и он оборвал мысленную связь.
Прекрасно, просто чудесно! Ну и пусть. Я и так сказала этому дракону слишком много. И сказала бы еще больше, если бы он не прервал наш разговор. Так что стоило сказать зеленому ящеру спасибо.
А вдали уже показалось то самое поле, которое служило началом моего путешествия на родину Ри. Еще чуть — чуть, и мы будем на территории Объединенного государства. Эх, как же быстро пролетел этот день! И как много произошло сегодня… Обидно, что не смогла пообщаться с подругами подольше. Ну ничего, через полторы недели начинается учеба, тогда и наговоримся вдоволь.
Скоро посадка и мне лучше закрыть глаза, чтобы не было искушения посмотреть вниз. Все‑таки боязнь высоты никуда не делась. Даже присутствие Томаса меня не успокаивало.
— Тебе не страшно? — окликнул меня друг.
Я с улыбкой повернулась к нему и, приоткрыв один глаз, наглядно продемонстрировала: нет не страшно, более того весело.
— Умница, — ровным тоном одобрил Ворон.
Закрыла глаз и отвернулась от него, стараясь сохранять невозмутимое выражение лица. Ох, как же мне это тяжело давалось…
Вскоре мы приземлились. Томас снова сгреб меня на руки и вместе со мной спланировал из седла на заснеженную дорогу. Как только меня поставили на ноги, я не удержалась и обняла дракона. Уж очень он мне понравился. Таких смышленых ящеров днем с огнем во всем Объединенном государстве не сыщешь. Но надо было прощаться.
Мы летели в своих снежных санях по ночному небу. Том ожидаемо не обнимал меня как в прошлый раз. Что ж, так даже лучше, не то я обязательно разревелась бы. Надеюсь, что у них с Эмерин все получится…
Мысли снова вернулись к прошедшему дню, и я тихо всхлипнула. Надеюсь, Ворон этого не заметил. А то объясняй потом, что у меня просто насморк.
На небе уже занимался рассвет, но он был еще далеко за нашими спинами. Летели уже довольно долго, так что скоро должны были прибыть домой. А там нас ждут родители, завтрак и теплая кровать. При мысли о последнем на меня неожиданно накатила смертельная усталость, а еще апатия. О чем я там переживала… уже не важно. Главное — это хороший отдых. А с завтраком я погорячилась. У меня едва остались силы, чтобы дойти самой до комнаты.
Наконец сани пошли на снижение. И плевать на боязнь высоты. Я сейчас боюсь намного больше уснуть прямо в санях. Когда мы были уже совсем близко от земли, я отважилась посмотреть вниз. Наш дом… на первом этаже горит свет, значит, нас ожидают. Скорее бы ступить на снег, подбежать к двери и обнять родных. А потом пойти к себе, снять это надоевшее за сутки платье и принять горячую ванну. А потом…
Я почувствовала, как сани слегка тряхнуло, и они оказались стоящими на твердой заснеженной земле. Одновременно с этим, Томас с облегчением выдохнул и бессильно откинулся на спинку нашего импровизированного сидения. Бедный, скорее всего, он устал гораздо сильнее меня. Но к моему удивлению друг тут же взял себя в руки и скомандовал:
— Опускай щит, — его голос был ровным и уверенным.
Я тут же рассеяла свою сферу и, не дожидаясь приглашения от друга детства, сама встала и вышла из саней. Ворон последовал моему примеру. И вскоре мы уже быстрым шагом направлялись к нашему родовому особняку.
В холле нас ожидали родители. Они хотели нас усадить за стол и допросить с пристрастием, но мы с Томом дружно воспротивились и вопреки уговорам родных отправились спать.
А на следующий день у меня появился жар. Все‑таки я умудрилась простыть за время нашего путешествия. Но я была в тайне рада простуде, ведь видеть Тома и общаться с ним как прежде уже не смогла бы. А еще я пока не была готова рассказать про свадьбу, ведь тогда я с легкостью выдала бы свои истинные чувства. А так, Томасу пришлось рассказывать все самому. И, судя по всему, он решил не утаивать ничего от родных. А те не стали скрывать разочарования из‑за того, что им дали понять: ни о каком совместном будущем (моем и Ворона) не может быть и речи. Отец напомнил о смотринах, а я точно решила — после Института подамся в монастырь при храме стихийного бога Эля. Ведь именно он наградил меня даром исцеления. При монастырях всегда есть лечебницы, которым требуются лекарки. Тишь да гладь… что еще нужно магессе по специальности Целительство?
Из‑за своего состояния мне не требовалось скрывать чувства. Моим душе и сердцу плохо, моему телу плохо, соответственно и лицо должно выражать муки и отчасти страдания. Когда оставалась одна, я плакала в подушку. И если кто‑то неожиданно заходил в мою комнату, я неизменно натягивала одеяло до самой макушки и делала вид, что сплю. В основном этим самым нечаянным посетителем являлся Томас. Он довольно часто заходил ко мне… наверняка по старой памяти или из жалости. Мое горло было простужено, поэтому мне не требовалось говорить с ним.
Как итог, я провалялась в постели все оставшиеся полторы недели. Ну ладно, только неделю. Потом я стала потихоньку выбираться из кровати и комнаты, чтобы поесть вместе со всеми в столовой.
