Скрипнув зубами, девушка забарабанила в калитку.
— Мы не принимаем! — донёсся сверху голос евнуха.
— Открывай! — голос её сорвался на визг. — Это я, Айри!
— Что ты тут делаешь?
— Открывай! — бушевала девушка, барабаня по дереву крепкими кулачками. — Сейчас же!
— Погоди, я спущусь, — еле слышно отозвался Гернос.
Зрительницы тут же стали перешёптываться.
Едва калитка на створке ворот приоткрылась, она бросилась вперёд, заталкивая внутрь растерянного евнуха. Левую сторону его лица украшал огромный синяк, из ноздрей торчали свёрнутые тряпочки, а на шее алела длинная царапина.
— Как он? Живой? Что молчишь?
— Живой, — растерянно пробормотал Гернос. — А что тебе нужно?
— Ты ещё спрашиваешь! — взвизгнула девушка и оглянулась. — Где он?
— На верху.
Айри впервые оказалась в лавке после ремонта. Ровная дощатая перегородка, широкий прилавок, за ним проход, на стене многочисленные полки с травками, корешками и какими-то снадобьями в глиняных плошках. Разбитый в дребезги стул, табуретка, кушетка со сломанной ножкой, открытый сундук и разбросанные по полу тряпки. Всё это моментальной картиной запечатлелось у неё в глазах, не вызывая никаких чувств. Девушка почти бегом поднялась по крутой лестнице. В чистой просторной мансарде не было почти ничего, кроме двух постелей. На одной из них под узким окном лежал Алекс в своих смешных коротких штанишках. На теле багровели многочисленные синяки и ссадины. Над правым глазом вздулась огромная, багровая опухоль, на голове белела свежая повязка. Айри показалось, что широкая грудь не вздымается, а сам он или без сознания, или вообще мёртв. У изголовья девушка увидела расстеленную на полу белую тряпку с разложенными по ней хирургическими инструментами, рядом стояла большая деревянная шкатулка и кувшин.
Губы у Айри задрожали, ноги подломились. Она рухнула на пол и громко, в голос заревела, заламывая руки:
— Что они с тобой сделали?!
— И вовсе незачем так орать, — очень тихо прошептал юноша, приоткрыв левый глаз.
Она так и застыла с открытым ртом. Алекс приподнялся на локте.
— Эти сороки ещё там?
Гернос осторожно выглянул из окошка.
— Ушли.
— Тогда делай, что должен.
Евнух отстранил всё ещё не успевшую прийти в себя девушку и взял в руки маленький нож из чёрной бронзы.
— Это больно, — предупредил лекарь. — Может быть, съешь горошину?
— Режь, — поморщился парень.
Гернос вскрыл опухоль над глазом и стал собирать кровь скомканной тряпкой. Алекс шипел и говорил какие-то непонятные слова. Наверное, ругался.
— Что у вас произошло? — требовательным шёпотом спросила Айри.
— Приходил Гилл Горбатый, — объяснил евнух. — И с ним шестеро.
— Осторожно, коновал! — скрипнул зубами юноша.
— Прости! — встрепенулся лекарь. — А кто такой коновал?
— Лошадиный палач, — буркнул Алекс, морщась от едкой мази.
— И что случилось? — девушка тронула Герноса за руку.
— Вначале спокойно разговаривали, — продолжил тот. — Потом один приставил мне нож к горлу, а остальные набросились на Алекса.
— За что?
— Я его мерзавцем назвал, — ответил юноша. — А добрые люди, видно, передали.
— Где? Когда?
Евнух рассказал о покалеченной девушке из «Сладкого родничка», о разговоре с рабыней.
— Вот эта дрянь и передала.
— Вряд ли, — с сомнением покачала головой Айри. — Не станет рабыня говорить такие вещи. Это либо сама хозяйка, или вас ещё кто-нибудь слышал.
— Какая теперь разница! — пробормотал парень, присаживаясь. — По морде вот опять надавали.
Он сплюнул и с яростью прошипел:
— Да что это за жизнь?! Куда не приеду, первым делом получу звиздюлей! Хорошо хоть этих мудаков много было.
— Хорошо!? — гневно вскричала девушка, и тут же испугавшись, зажала рот рукой.
— Конечно, — Алекс кивнул и скривился от боли. — Они просто мешали друг другу. Ну и мне пришлось повертеться, чтобы сохранить всё самое важное в целости.
Он потрогал голову, посмотрел вниз и вздохнул.
— Это ерунда. А вот сорок рахм в месяц — это проблема.
— Сорок!!! — вытаращила глаза Айри, переведя взгляд на Герноса. Тот складывал инструменты в неглубокую бронзовую миску.
— Сорок.
— Да Эдай всего десять платит! Гилл что с ума сошёл?
— Это штраф, — скривился молодой человек. — За то, что непочтительно отзывался о его семейке.
— Они забрали почти всё ценное, — сообщил евнух. — Еле уговорил оставить мне инструменты для работы.
— За что же такие напасти? — пролепетала ошарашенная девушка. — Шестьдесят рахм в месяц! Да что же творится в этом поганом городе, могучая Анук?!
— Тише! — шикнул Алекс. — Он преувеличивает. Кое-что осталось.
— Только кувшин с брагой, бронзовый котёл да твоя жаровня, — проворчал евнух, ставя миску на подставку, заливая её водой и поджигая стеклянный светильник.
— Не взяли оружие, ткани, — юноша усмехнулся. — И кое-что ещё.
— Что же делать? — с обречённой усталостью спросила Айри, подавленная всем происходящим. — Куда мы теперь?
— «Гиены» грозили убить, если попробуем сбежать, — сказал евнух.
— Пугают, — отмахнулся Алекс. Потом уселся поудобнее и прошептал. — Если уж сматываться отсюда, то только решив эту проблему.
— О чём ты? — не поняла девушка.
— Как-то надоело, что меня всё время бьют, — на его разбитых губах появилась капелька крови. — Пора научиться отдавать долги вовремя.
Гернос открыл стоявший на полу сундучок, достал из коробочки жёлтую горошину. Парень проглотил лекарство, запив его глотком вина.
— Какие долги? Какие проблемы? Чего решать? — всхлипывала Айри. — Когда ты будешь говорить по-человечески?
— Никогда, — улыбнулся юноша.
— Ты хочешь убить Горбатого? — догадался евнух.
— Нет, — возразил Алекс. — Обоих. Отца и сына.
— Бровастый Лион — большой человек в Нидосе, — напомнил лекарь. — Советник.
— Плевать!
— О великие боги и мать Исид! — всплеснула руками девушка. — Как ты это сделаешь в центре города? У них полон дом народа! Рабы, слуги.
— Ещё не знаю, — ответил юноша. — Но валить надо обоих гадов сразу.
Он окинул взглядом притихших спутников.
— Вам нет необходимости встревать в это дело.
— Но…, — встрепенулась Айри.
— Помолчи! — властно прервал её молодой человек. — Лавка останется Герносу. Ты не должен отвечать за мои действия. Скажешь, что ничего не знал. Промурыжат маленько и отпустят, потом вернётся из плаванья Танал сын Клапа, и ты получишь назад свой дом.
