Тихо зашипев, лампа погасла, погрузив комнату в темноту, наполненную лишь звуками ночи и перламутровым светом луны.
Проснувшись утром, Кристен удивилась, увидев дремавшего на стуле Ленмора. Едва она открыла глаза, Берт словно почувствовал это.
— Доброе утро, — он немного устало улыбнулся. — Как ты себя чувствуешь?
— Сносно, — принцесса зевнула. — Ты что, всю ночь просидел здесь, со мной?
— Ты не отпускала мою руку, — весело ответил Берт. — И потом, Эллиноре и Джарту надо было поговорить.
Кристен в удивлении подняла брови, осторожно сев на кровати — рука уже не пульсировала болью, а нудно ныла.
— Значит, не одна я привезу мужа из этого путешествия, — Кристен усмехнулась. Мелькнула мысль о белом платье, в котором она видела Эллинору, но принцесса досадливо отмахнулась от неё — мало ли что бывает в жизни, ясновидящие тоже могут ошибаться. — Джарт хороший человек, я рада за Элли. Кто пойдёт, проверит, проснулись они или нет? Ты или я?
— Лучше я, — Ленмор встал. — Думаю, они оба немного нервничают, как тебе обо всём сказать, не стоит их ещё больше смущать.
Он вышел, а Кристен решила спуститься вниз и заказать завтрак. Им надо было купить на рынке необходимое для перехода через пустыню, и раздобыть карту. Хотя на юг давно не ходили караваны, старая дорога существовала, и оазисы не исчезли. Ожидая друзей, Кристен мельком отметила, что Райтон уже покинул Турнолис и направляется к пустыне — брови девушки чуть сдвинулись. "Я догоню его в Вилароне. Догоню". Бросив взгляд на лестницу, принцесса увидела Джарта, державшего за руку пунцовую от смущения Эллинору, и Берта. Невольная улыбка согнала хмурое выражение с её лица.
— Ты хорошо выглядишь, сестричка, — поприветствовала Кристен младшую принцессу.
— Ваше высочество, — Джарт сел за столик, решительно посмотрев девушке в глаза. — Я официально ставлю вас в известность, что намерен жениться на вашей сестре, леди Эллиноре Орнелис.
— Да благословят вас боги, — Кристен чуть склонила голову. — Лучшего выбора для Элли я и не могла желать.
Радостное настроение принцессы неожиданно омрачилось возникшей снова картинкой, виденной в Тол'н'тис: Эллинора в белом платье Неумирающей. "Ещё неизвестно, может, она просто полюбит белый цвет", — отогнала Кристен тревожные мысли.
Они выехали ближе к обеду, и, несмотря на предстоящий трудный переход, настроение у всех было приподнятое. Длинный порез на руке принцессы обещал зажить в ближайшие несколько дней. Маленький отряд без приключений добрался до границы пустыни, где степь со скудной растительностью окончательно перешла в пески, и дорога пропала совсем. Друзья начали путь через пустыню. Воды было достаточно, припасов тоже, особых трудностей никто не ожидал. Ночью изнурительная жара спадала, давая передышку и путникам. Они держались приблизительно в дне пути от Райтона — Кристен понимала, что в пустыне гонка бесполезна. Неприятности начались на третий день: принцессе неожиданно стало плохо. После короткой остановки в полдень Кристен вдруг ощутила слабость и лёгкую тошноту.
— Каких демонов? — пробормотала она, нахмурившись.
Рана не могла быть причиной недомогания, она почти зажила, оставив после себя красноватый шрам. Чем ближе к вечеру, тем хуже ей становилось: кружилась голова, звенело в ушах, перед глазами всё плыло, она едва узнавала друзей. Принцесса подумала было, что это Райтон пытается её остановить с помощью магии и знаний, что давал Дополненный обруч, но никакого применения оных она не почувствовала — природа недомогания Кристен была не магической. Девушка продержалась до вечера, скрывая самочувствие, но когда отряд остановился на ночь, у Кристен начался жар. Друзья не на шутку встревожились, заметив состояние девушки. У них не было никаких лекарств, и единственное, чем они могли хоть как-то облегчить её болезнь, это почаще менять влажную ткань на пылающем лбу.
На следующий день они вынуждены были остаться на месте, от слабости девушка не могла ступить ни шагу. Кристен никому не сказала, что ей стали чудиться чьи-то голоса, зовущие её, а в моменты, когда она теряла сознание, принцесса видела странную женщину, правая половина лица которой была закрыта ажурной серебряной маской. Женщина просто смотрела на Кристен, ничего не говоря, но словно тянула к себе. Девушка сочла всё игрой больного воображения, бредом.
На следующую ночь, когда все уснули, и даже Ленмор задремал, утомленный жарой, Кристен встала, ощущая себя словно в полусне, и пошла вслед за зовущими голосами. Она не знала, сколько шла и куда, зачем покинула друзей, но шла. Вскоре перед затуманенными болезнью глазами предстали полупрозрачные стены ажурного замка, вышедшего, казалось, из-под искусного резца каменщика. Кристен переступила через порог, и пошла по коридору, по-прежнему очень смутно осознавая свои действия. Коридор привёл её в зал, залитый мягким, не режущим глаза светом, у высокого стрельчатого окна стояли две женщины, одна из них была в ажурной серебряной маске, закрывавшей половину лица, а у второй на голове сверкала маленькая золотая корона. Носившая венец при виде девушки изогнула идеально очерченную бровь, окинула Кристен внимательным взглядом, и чуть улыбнулась. Ожерелье осталось незамеченным.
— Аэрлин, к нам снова гости, — красивый, музыкальный голос эхом разнёсся по залу.
Подойдя к пошатывавшейся от слабости принцессе, говорившая приподняла её голову за подбородок.
— Дорогая моя, да тебе совсем плохо, — женщина заботливо приобняла Кристен за плечи. — Ну да не беда, мы вылечим тебя. Тебе будет хорошо здесь. Аэрлин, проводи гостью, и проследи, чтобы она ни в чём не нуждалась.
— Да, ваше величество, — женщина в маске присела в низком реверансе и подхватила Кристен, у которой ноги подогнулись от слабости. — Идём, миледи, я покажу вам ваши комнаты.
Покой… и тишина… Никакой боли… Кристен медленно открыла глаза: она находилась в большой светлой комнате, в кровати, рядом на столике стояла еда, на стуле лежало платье. Девушка встала, оделась, поела. Жемчужное ожерелье замерцало неярким розовым светом, и Кристен почувствовала, как что-то словно зовёт её. Она медленно вышла из комнаты, повинуясь неясному влечению — принцесса ничему не удивлялась, будто так и должно было быть. Она не помнила, как попала сюда и откуда пришла, да и не старалась вспомнить — зачем? Её место здесь, в замке посреди пустыни, а что в прошлом — то в прошлом, и незачем его вспоминать. По пути ей встречались другие девушки, с улыбками здоровавшиеся с ней, а потом к ней подошла женщина в серебряной маске.
