С отрядом бойцов шли десять инквизиторов, во главе с самим Акодимом. Несмотря на то, что священник по рангу своему уже не обязан был участвовать в таких мероприятиях, но ведь это был захват Адепта, как священник мог упустить такую возможность?! Так что – Акодим скользил по улице рядом с Андреем, как гора, возвышаясь над своими соседями чуть не на целую голову.
Что интересно – при своих габаритах он практически не создавал шума. Подвязав полы сутаны и обнаружив под ней банальные штаны, заправленные в сапоги, он бодро шагал на встречу с своими извечными врагами. На поясе у него висел кинжал, а руке была толстая дубинка.
Все встали по местам, скрывшись в тени деревьев, и Андрей открыто, не скрываясь, пошёл к дверям церкви. Как ни странно – никаких часовых у дверей не было, единственно что – дверь была заперта, видимо, чтобы никто лишний не помешал совершать богопротивные обряды.
Андрей попробовал дверь руками, пошатал – она слегка поколебалась, видимо была заперта на засов. Упёрся в дверь плечом, уцепившись за прочную медную стальную ручку, вытертую до блеска множеством рук. Напрягся – дверь выдержала. Нажал ещё, уже изо всех сил – подалась и провалилась вовнутрь, вырвав язык тяжёлого засова.
В проходе никого не было, а от алтаря слышался заунывный вой и речитатив каких-то слов, смысла которых Андрей не мог понять. Похоже, это были какие-то молитвы, читаемые задом наперёд – так делали сатанисты на Земле, и от них не отставали здешние исчадья. За этими завываниями никто не услышал взлома двери, все взоры 'прихожан' были обращены к алтарю.
Андрей с досадой обнаружил, что не успел к основному действу – жертва, мужчина, лет сорока с измождённым лицом – видимо какой-то бедняк – уже лежал с распаханной грудью, и его кровь стекала с алтаря в специальную ёмкость. Это чем-то напоминало прозекторский стол, с его канавками для стока крови и нечистот.
Адепт был совершенно обнажён, как и его прихожане. Лишь на голове было что-то вроде тиары, с перевёрнутым крестом и изображением Сагана. Исчадье время от времени макал кисть руки в кровь, налитую в небольшую чашку, подаваемую помощницей и мазал себя по телу, выводя непонятные узоры. 'Прихожане' – а их было человек пятьдесят – время от времени воздевали руки и истошно вопили:
– Саган! О, Саган! Саган! – при этом они содрогались в конвульсиях, как будто их били судороги. Андрей так и не понял, что это было – то ли они испытывали боль, то ли кончали – скорее всего, второе.
Адепт так и не обращал внимания на Андрея, тем более, что он был занят – поджаривал сердце несчастного на решётке, укреплённой над углями жаровни. По церкви разносился смрад погоревшей человечины, вызывающий тошноту.
Крестик на груди Андрея просто впивался в грудь раскалённым гвоздём от близости мощнейшего источника Зла, и Андрей стал пробираться вперёд, раздвигая возбуждённых людей, которые уже начали совокупляться, стоя, на коленях, и ложась прямо под ноги, на пыльный пол.
– Кто это! Что он тут делает?! – Адепт вытянул руку и указал пальцем на пробирающегося меж сектантов Андрея. Тот ускорил шаг, потом рванулся вперёд, но не успел – тень понимания скользнула по лицу Адепта, и он закричал:
– Умри! Умри!
В Андрея как будто бы ударили молотом – этот Адепт обладал такой силой, что крестик Монаха засветился белым огнём, видимым даже сквозь рубашку. Боль была сильной и отрезвляющей. Андрей продолжил свой бег, и с разгону врезался в исчадье, державшего в руках кривой чёрный кинжал, с нанизанным на него обугленным сердцем.
Удар! Ещё удар! – исчадье обвис и стал сползать по стене, как смятая тряпка. Девка, держащая сосуд с собранной кровью жертвы, завизжала и метнула серебряным сосудом в Андрея. Он увернулся, но выплеснувшаяся кровь залила ему лицо и рубаху.
Девка бросилась ему в лицо, выставив вперёд руки с согнутыми, как когти пальцами и завизжала:
– Хватайте его! Бейте, убивайте! Он напал на нашего господина!
Андрей схватил её поперёк голого, скользкого, извивающегося тела и метнул в толпу подбегающих фанатиков. Они опрокинулись, как кегли, и тогда он засвистел – громко, настолько громко, насколько смог – в свисток стражника.
Трель раздалась неожиданно, резко и сильно, так, что толпа на секунду опешила и остановилась. Затем оголтелые фанатики снова полезли вперёд, но было поздно – в церковь ворвались гвардейцы, сметая всех, кто оказался на пути стальным кулаком.
Сектанты пытались сопротивляться, набрасывались на солдат, кусались, визжали – с ними расправлялись безжалостно и жестоко – короткими дубинками или саблями, плашмя. Иногда лезвие соскальзывало, и под удар подворачивался саганист, бросавшийся на представителей власти – тогда клинок с чавканьем врезался в обнажённое тело и брызгали фонтанчики крови.
Минут через пятнадцать всё было закончено – сектанты лежали на полу, живые и мёртвые. Живых вязали путами, специально принесёнными с собой – скоро должны подъехать повозки, на которых и увезут задержанных для разбирательства в подвалы инквизиции. Мёртвых – в отдельную повозку. Их было человек пять-семь, ещё несколько раненых умрут в ближайшие часы. Они лежали на полу в лужах крови, стонали и держались за раны.
– Хорошо поработали! – удовлетворённо прогудел Акодим – вот только церковь эту придётся снести. Она опоганена, теперь здесь нельзя проводить службы.
– Вот откуда брались все эти тела, что находили по городу! Понимаешь, Андрей – уже несколько лет на улицах находят тела людей с вырванными сердцами. И кого только не было – и дети, и старики, и женщины, и взрослые мужчины – все! Всё, теперь конец уроду! Ты его убил?
– Нет. И господа – прошу всех выйти из церкви. Сейчас я буду его допрашивать, он очнётся, и будет очень зол. Меня проклясть не сможет, а вот вам может достаться. Все выходим отсюда, все! Скорее – он сейчас очнётся. Зиртон, завязки мне сюда! Я позову, как закончу.
– Андрей, ты не ранен? Может перевязать? – осторожно спросил Зиртон, задержавшись на пару секунд.
– Нет. Это кровь жертвы. Девка меня облила. Уходим, уходим, скорее! Не хочу его ещё раз глушить.
Гвардейцы с инквизиторами быстро ретировались, Андрей же крепко связал руки и ноги Адепта. Прикинул – решил – подглядывать будут. Дверь сломана, через щели видно, что происходит. Нет уж – рисковать не будем.
Взялся за верёвки, соединяющие ноги Адепта и поволок его по полу, направляясь во внутреннее помещение храма, не заботясь о том, что кожа пленника царапалась о пол.
Служебное помещение было стандартным, ничем не напоминающим логово Адепта исчадий. Но это само собой – он же был тут на положении резидента разведки, нельзя привлекать вниание богопротивными картинками и крестами. Вдруг какая проверка. Само главное – в комнате имелась крепкая, закрывающаяся изнутри дверь.
