— Мама… — шепнула Геби, словно пробуя на вкус это слово. Такое родное. Такое непривычное для неё. Такое горькое, потому что она знала, что произносить его она будет недолго. Уже недолго. Жизнь уходила из тела Катлины, но Геби держала её руку, пытаясь удержать в ней это живое тепло.
— Об одном тебя прошу: не отдавай своё дитя никому… Я вот отдала тебя Джейкобу. Я боялась, что тебя будут называть бастардкой. Люди везде злые. Но то ли Господь милосердный, то ли на Звёздном Кругу так решили… Но я не зря учила тебя всему, что знала сама. Теперь пришло время отдать тебе свою СИЛУ.
— Силу? — удивилась Геби. — Какую? Ты о чём?
— Силу исцеления. Я ведь не здесь родилась. Мой отец был лендлордом. Так-то… Полунищая сельская знахарка Катлина на самом деле знатных кровей. Моим прадедом по материнской линии был сам Чёрный Валлиец… Ах, да, тебе это ничего не говорит… А в тех местах, откуда я родом, это имя произносили шепотом. Говорили, что он был колдуном. Говорили, что он мог оборачиваться чёрным медведем, откуда и пошло это прозвище. Говорили всякое, но истинно только то, что он при смерти отдал двум своим дочерям свои знания. Старшей дочери достался дар предвидения. Моей бабке, а после и матери досталась Сила исцеления. И у тебя есть способности к этому, иначе и быть не могло. Только одних способностей мало. Моя Сила даст тебе возможность лечить самые тяжёлые хвори. Из-за этого меня все называли ведьмой, но когда прихватывало, ползли ко мне… — Катлина с ехидцей улыбнулась, но снова тяжело закашлялась. — Теперь я должна её вернуть, я просто не смогу умереть, пока не передам её. Ты моя родная дочь и ты можешь её забрать. Не бойся, в этой Силе нет никакого колдовства… Хотя, после того, что мы с тобой видели, ничему уже не удивляешься. Ну так что? Ты готова?
Геби съёжилась и кивнула. Катлина вздохнула и положила руки на голову Геби.
Ей показалось, что в глаза ударил свет десяти молний…
…цвет десяти радуг…
— …КРОВИ ОТ КРОВИ СВОЕЙ, ПЛОТИ ОТ ПЛОТИ СВОЕЙ…
…жар десяти солнц…
— …ОТДАЮ СИЛУ, ДА НЕ ПОСЛУЖИТ ОНА ДЕЛУ ЗЛА…
…прогремело десять громов…
— …НЫНЕ, ПРИСНО И ВО ВЕКИ…
…прошло десять лет…
— А-а-а-а-а-аа!!! — Геби скорчилась и упала на земляной пол хижины старой знахарки.
— Габриэла, доченька… — Катлина улыбнулась. — Ничего, ничего. Больно тебе… Сейчас пройдёт!
Геби подняла голову. Сердце, бешено стучавшее только что, начало приходить в свой привычный ритм, глаза начали снова различать краски, из ушей исчезало ощущение подводной тишины. Руки-ноги постепенно стали слушаться и Геби приподнялась с пола. Снова взяла за руку Катлину.
— Мама… так, если теперь твоя Сила во мне, может, я смогу помочь тебе…
— Даже не надейся. Не поможет. Одно плохо — близкие тебе люди этой Силе почти неподвластны. И я даже не знаю, почему…
— А что я буду теперь с ней делать? — задала Геби абсолютно глупый вопрос.
— Теперь ты имеешь то, что может сделать тебя богатой… или мёртвой. Не призывай её тогда, когда можешь справиться без неё — Сила сама знает, когда приходить. Никогда не назначай за леченье плату, не думай о том, кто перед тобой — богатый или бедняк, король или крестьянин, человек или…
— Или зверь? — вспомнила Геби последний разговор с Катлиной, перед самой свадьбой.
— Или зверь… Ты ещё помнишь? — улыбнулась Катлина. — Тогда я чуть не сказала «эльф». И помни: ищи ученицу при жизни, иначе… Да ты и сама видишь… — Катлина устало закрыла глаза. — Вот и всё. Мне пора. В сундуке сумка Вирта. Скажи ему, что я жду его на Звёздном Кругу. Menge nessea ormynn, Ghebraell…!
— Мамочка… мама… Ма-ама-а-аа-а!
Катлина не отвечала.
Геби стояла на коленях, опустив голову на лежащую руку Катлины. Вот опять на её руках умер человек. За что же Старуха с косой так её любит, что не стесняется свершать своё таинство в её присутствии? Ну, может, теперь Сила, которую дала ей Катлина… нет, мама… даст возможность хоть немного ей противостоять? Как несправедливо всё… Один за другим уходят из её жизни те, кто ей дорог. «Только ты не уходи…» — с мольбой прижала руку к животу Геби. И в ответ словно рыбёшка плеснула серебряным хвостиком внутри неё.
Она встала с колен, прошла к сундуку и откинула крышку. Под ворохом тряпья лежала добротная кожаная сумка. Геби разглядывала причудливое тиснение на сумке, затем открыла. В белую рубаху с богато отделанным воротом был завёрнут тонкий эльфийский кинжал, больше напоминавший стилет, да ещё и в рукавных ножнах. Ещё там был тонкий серо-зелёный плащ и пояс с пряжкой. Узор на рубахе и пряжке был до боли знакомым. Геби сквозь слёзы улыбнулась.
«И ты ещё рассказывала, что эльфы маленькие и с крылышками, как у стрекоз… Господи, неужели когда-нибудь я точно так же скажу своему ребенку правду и покажу вещи Триса? Почему я не поняла раньше, что ты… Ты всегда была мне настоящей матерью… А теперь ты ушла…»
Она оглянулась на Катлину. Та лежала с заострившимся носом на восковом лице. Геби достала из ножен кинжал и поднесла полоску блестящего металла к губам и носу Катлины. Металл не тускнел. Всё было кончено.
— Мамочка… — шепнула Геби, снова став на колени перед телом Катлины. — Отец… — и, уткнувшись лицом в рубаху с вышитым воротом, горько зарыдала.
Заплаканная Геби вернулась в дом Джейкоба Смита. Теперь этот дом, который она всегда считала своим — чужой для неё. Миссис Смит вышла навстречу, пригляделась в покрасневшее лицо Геби.
— Отмучилась, стало быть?
Геби кивнула.
— Упокой её душу, Господи, хоть и говорили, что она ведьма… Ладно, сейчас пошлю за священником. Он, было дело, приходил, хотел её исповедать, да заодно вызнать, что она такого в молодости натворила. Его, бедного, аж распирало от любопытства. Да у Катлины уж сколько лет на все вопросы ответ один: «Грешна, отче, грешна! Хочешь — так грехи отпусти, хочешь — епитимью наложи. А в душу не лезь — и без тебя тошно…»
Геби украдкой усмехнулась. Теперь она знала, какой именно грех несла на себе несчастная Катлина. Попробуй, объясни всё это человеку, который дальше своего монастыря да прихода ничего больше не видел. А уж эльфы и вовсе попадали в разряд сказок. Что же до того, что Катлина — мать Геби, так об этом знали только Джейкоб, старая нянька Марии, да сама Катлина, упокой Господи их души…
И Геби не собиралась раскрывать их тайну.
Катлину похоронили в лесу, под большим ясенем, где они часто сидели с маленькой Геби, разбирая травы в пучки. Габриэла рассудила так: люди были бы недовольны, если бы Катлину похоронили на общем кладбище. Даже после её смерти кое-кто считал её ведьмой. Да и самой Катлине было бы приятно обрести последнее пристанище там, где она так любила бродить, собирая свои целебные травы, а не со злоязыкими односельчанами.
