Яна Тройнич - Леди и рыжая сеньорита

— Леди, вы не дали мне договорить. За эту ветвь я готов исполнить любую вашу просьбу, какой бы странной она ни была.

Я задумалась: у меня лишь одна цель — получить голову рыжей. А этот тип простаивает ночами под ее окнами и дарит ей невероятно дорогие украшения. Вряд ли он станет делать что-то, что повредит его возлюбленной.

— А отчего такое желание загребать жар чужими руками? Проберись сам в дом да укради. Только подожди, пока я уеду. А то на правах гостьи буду защищать имущество приютивших меня людей.

— Я мог бы украсть. Но то, что отдано добровольно, должно быть добровольно и возвращено.

Я повернулась и пошла в дом. Вслед донеслось:

— Разрешите выказать свое восхищение вами, леди. Вы умны, красивы и отважны. Правда, упрямы, но это удел многих женщин. Мне будет жаль, если ваш выбор обернется несчастьем.

Я ничего не ответила, хотя долго чувствовала взгляд незнакомца. И, даже оказавшись в комнате, откуда-то знала, что он стоит под окном.

За завтраком я заикнулась, что мне пора покинуть имение, но мать и дочь даже слышать об этом не хотели. Днем я поговорила с Бет, но ничего нового не узнала. Только то, что Ягуар, друг графа, мужественный, сильный и красивый. Рассказывая, Бет вздохнула. Я подумала, что женщина всегда остается женщиной и успеет оценить мужчину.

После завтрака я взяла лошадь и решила прогуляться по окрестностям. Была какая-то тайная надежда, что смогу еще что-то узнать. Но удовольствия прогулка не принесла. Меня вновь переполнил страх за Клода. Я представила, как мой мальчик лежит мертвый. Потом до Эйнэра, может, и дойдет, что потерял единственного сына, да будет поздно. На глазах выступили слезы.

Я пустила лошадь шагом по дороге, идущей к имению Фэйстов, и задумалась. Зря я все-таки погорячилась ночью. Нужно было подольше поговорить с лордом, попытаться выведать что-либо об Элине. А возможно, и попробовать договориться. В конце концов, Элина без стеснения украла у меня мужа, а я тут деликатничаю из-за украшения. Вернусь и заберу ветку. Жизнь сына дороже моих моральных страданий. А няня будет только довольна, что дом избавился от проклятой вещи.

Сзади послышался топот копыт. Меня нагоняли два всадника. Мужчины увидели меня и придержали своих коней. Потом остановились. Тот, что был помоложе, поздоровался:

— Наверное, я не ошибусь, сеньора, предположив, что вы и есть гостья моего отца? Мои родные рассказывали о вас. Полностью присоединяюсь к их восхищению.

Я не смогла не улыбнуться. И поняла, что вижу перед собой сына купца, капитана Питера. Про себя вздохнула: моряки всегда были моей слабостью. Приветствовала господ в ответ, и дальнейший путь прошел незаметно за шутками и разговорами. Молодой Фэйст сразу же расположил меня к себе хорошим открытым лицом и доброжелательной улыбкой.

— Рад, что смогу пообщаться с вами несколько дней, сеньора.

— Пожалуй, я и так уже загостилась. Хочу завтра отправиться дальше.

— Ни в коем случае! Я никогда не прощу себе, если вы так быстро уедете. Умоляю, задержитесь еще немного. Мне хотелось бы показать вам корабль.

Я сразу ухватилась за эту мысль. Возможно, осмотр корабля натолкнет на какую-нибудь зацепку, связанную с рыжей. Да и теплилась надежда, что ночной лорд объявится вновь.

Весь день я провела в обществе капитана. Он рассказывал о кузине, и я поражалась все больше. Рыжую, казалось, любили все, кроме Бет и ее матери.

— Элина привезла с собой целый трюм сокровищ и нисколько не интересовалась ими. Не задумываясь, отдала мне корабль. Но, предположим, я хотя бы родственник. Но она так же спокойно подарила ресторан своему управляющему.

Ничего не пойму. Все так хвалят Элину… Почему же я узнала ее совсем другой? Да еще и оказалась для нее чем-то вроде красной тряпки? Не могу поверить, что человек способен так быстро измениться. Даже из-за несчастной любви к этому сеньору Марко… Тем более что потом она встретила Мэтта. А может… Я подумала о незнакомце под окном и его подарке. Мое кольцо оказывало на меня влияние. А ей досталась целая ветка таких камней. Да и таинственные обитатели горного замка не казались мне столь безобидными, как описывал лорд.

На ужин собрались друзья Питера, капитаны других кораблей. Вечер проходил весело. Морякам было что рассказать о своих странствиях. Все наперебой ухаживали за мной и говорили тосты в мою честь.

Капитан Питер встал с бокалом:

— Прекрасная сеньора, скажите любое ваше желание, и я немедленно его исполню.

Я внимательно поглядела в его глаза:

— Даете слово?

— Конечно!

— Хорошо, подождите.

Я поднялась и вышла из комнаты. Бет сидела у себя с потухшим выражением лица и грустными глазами. Я решительно подошла к ней:

— Одевайся, Бетти. Идем к гостям. Ты — хозяйка этого дома. И нечего прятаться.

Девушка растерянно теребила платье. В этот момент в комнату заглянул господин Фэйст. Я повторила свои слова.

— Сеньора Елка говорит правильно. Нарядись и выходи.

Я помогла Бетти привести себя в порядок. Обняла ее за талию:

— Успокойся и держись смелее.

Мы вышли в зал. Все взгляды устремились на нас. Бет побледнела. Ее брат — тоже. Питер непримиримо смотрел на сестру. Я тихо сказала:

— Капитан, сдержите свое обещание.

Он заставил себя шагнуть вперед. Бет протянула к нему руки. Брат с сестрой обнялись.

У меня от напряжения вспотели ладони. Кто-то из присутствующих знал историю Бетти, кто-то — нет. Но сцена примирения тронула всех. Зазвучали крики «ура», бокалы наполнились вином. Я тоже подняла свой:

— За вас, странников по морям! Я пью и за своего мужа, отважного капитана Кэрола, он похоронен в море, как и подобает настоящему морскому волку.

У меня на глазах выступили слезы. В зале наступила тишина. Наверное, все задумались о том, что может ждать каждого. А я вдруг запела:

Все молчали, пока я не закончила петь.

— Если можете, спойте еще, сеньора…

Я усмехнулась: если уж рисковала петь перед эльфами, то здесь и подавно могу. Перед глазами встали «Чайка», Кэрол… Обычно я выбирала песни под настроение, а сейчас оно у меня было неважным. Тоска пронзила грудь. Тоска и тревога за Клода. Да что говорить, и Эйнэр был мне не совсем безразличен.

И не просто полюбил, а заставил полюбить и его.

Мой капитан положил к моим ногам и сердце, и богатство. И даже жизнь. Я продолжала петь, стараясь не показывать волнения, но в душе бушевал ураган.