Проклятая маленькая дурочка, вечно попадает в какие-то истории, вечно ее надо спасать…
После истории с троллем он впервые подумал: жаль, что Поттер не в Слизерине. Не потому, что ей там место – нет, просто студентку своего факультета было бы проще защитить от ее собственной самоубийственной глупости (которую гриффиндорцы называют смелостью). Когда тупица-Лонгботтом начал бормотать о тролле, он сразу догадался, что без нее не обошлось. И какое же это было облегчение, когда оказалось, что нахалка жива и невредима. Злость и страх на ее безрассудство он снял привычным способом – обругал и назначил отработку. Не помогло. Заноза стала только больше.
После матча, когда она была на волосок от гибели – с такой высоты упасть, вряд ли что-то помогло бы… он искренне злился на Минерву, которая даже не стала выслушивать его возмущенную речь о том, что она пренебрегает безопасностью собственных студентов. Да случись такое с любым слизеринцем, он бы небо и землю перевернул, чтобы выяснить, кто устроил такое его подопечному! Но это же Гриффиндор. Жива осталась, со страхом справилась – и ладно. Северус даже подходил к директору, просил «послушать», кто же устроил такое с метлой Поттер. Дамблдор был легилиментом от бога, чтобы читать чужие мысли, страхи и намерения, ему необязательно было вламываться в головы, эти сведения сами шли ему в руки… старый маразматик сказал свое обычное «мальчик мой, все будет хорошо!», и дело заглохло.
После Еиналеж он понял, что этого ребенка надо держать под постоянным присмотром, а лучше – легилиментить дважды в день, на случай новых сумасшедших идей. Только так можно было уберечь от неприятностей. Что она делала на Астрономической башне? У Драко что-то смутно мелькало про дракона…
– Поттер, откройте глаза, – одновременно он потряс ее за плечо.
Распахнулись два близоруких зеленых окошка. Северус мягко скользнул вглубь, стараясь касаться только сегодняшних событий…
– Поттер! Вы в самом деле переправляли дракона в Румынию?!
Она моментально опустила ресницы, словно догадалась, как осуществляется ментальное вмешательство. Ответила хрипловато («не забыть, еще Перечного» – подумал он мельком):
– Откуда вы знаете про Румынию? Это даже Малфою не было известно.
– У меня есть методы, – проворчал Северус, сверля ее глазами… нет, не собирается смотреть на него. Он встал, призвал с полки Перечное и полупустую чашку с чаем. – Выпейте.
Она покорно проглотила горькое зелье, сказала тихо, почти виновато:
– Это Хагрид его завел, а мы просто не хотели, чтобы он в Азкабан попал.
– Вы не подумали, Поттер, что директор тоже этого не хотел бы? – Северус почувствовал привычное раздражение. Опять эта манера не думать ни о ком, кроме себя! – Он бы позаботился о драконе, и ваш факультет не потерял бы сто баллов.
– Вы даже это знаете, сэр? – Поттер завозилась, стараясь усесться удобнее. Северус отодвинулся, взмахнул палочкой – кресло поползло назад, от огня.
– Я все знаю. Вам уже не холодно?
– Нет, сэр. Спасибо. А мне ничего не будет… за это?
Он догадался, что она имеет в виду.
– Ничего. Но и мистеру Малфою тоже ничего не будет.
Она содрогнулась всем телом – та же крупная, судорожная дрожь, что и на башне. Но сказала неожиданное:
– Он б-был в своем праве.
Северус покачал головой. Нет, она никогда не перестанет его удивлять.
– Рекомендую вам остаться тут. Я разбужу вас в шесть – тогда и пойдете в гриффиндорскую башню, – ворчливо добавил: – Не собираюсь вас сопровождать, а сейчас вы можете нарваться на мистера Филча.
– А утром?
– Школьникам запрещено находиться вне спален с десяти вечера до шести утра, так что правила вы не нарушите.
– Почему…
– Потому что устройство мозга среднестатистического студента таково, что любые мысли о нарушении правил приходят ему в голову вечером и ночью. А утром он готов только спать.
– Эээ… мы все совы, да, сэр? А вы – жаворонок?
«Я летучая мышь», – некстати подумал Северус (глупая студенческая шутка!). Он грозно покосился на девочку, которая слабо улыбнулась – как будто ей тоже это пришло в голову.
– Спите, Поттер, – сказал он, превращая кресло в кушетку. Вышло неказисто, Трансфигурация ему никогда не давалась… но это стоило сделать, хотя бы чтобы посмотреть, как она барахтается в пледе. – Она не превратится обратно до шести.
– Ничего страшного, если и превратится, – Поттер слабо улыбнулась. – Сэр… я благодарю вас. Вы меня спасли. Если бы я там лежала до утра, то не просто заболела бы, а могла умереть от переохлаждения. Камень был просто ледяной.
Северус неопределенно кивнул, отвернулся. Неужели она не догадалась, что Драко уходил ненадолго, за другой палочкой? Неужели не поняла, что это – только начало?
– Спите, Поттер.
***
ГЕРМИОНА ГРЕЙНДЖЕР
Гермиона просыпается без будильника, в семь тридцать. Идет в ванную – как была, в ночной рубашке; ежится от холода.
Эри стоит у умывальника и сосредоточенно заплетает волосы, превращая воронье гнездо на голове – свою обычную утреннюю прическу – в гладкие, словно лакированные косички. Приглаживает челку – гелем и заклинаниями. Гермиона улыбается, ей хочется чуть-чуть поддразнить ее, вот, мол, общая твоя черта с Малфоем, он тоже волосы укладывает… но вовремя вспоминает, что нельзя.
– Доброе утро, – осторожно произносит она, и результат такой же, как вчера – Эри кивает, глядя куда-то в угол, подхватывает свои принадлежности и выходит из ванной.
Неужели это никогда не кончится?!
Гермиона тщательно чистит зубы, как учили родители, стараясь думать о последнем задании по Чарам, о Зельях – только не о том, что единственная подруга не разговаривает с ней. Она возвращается в спальню, забирается под полог, под одеяло – ужасно холодно, только так можно учиться… открывает книгу. Из нее выскальзывает последнее письмо от родителей. Гермиона задумчиво проводит пальцами по адресу – мама и папа знают, что это не нужно, сове достаточно сказать «мистер и миссис Грейнджер» – но все равно каждый раз пишут и «Школа Магии и Волшебства Хогвартс», и собственный адрес.
Родители отказывались посылать ее сюда, если не будет возможности общаться. Конечно, о телефоне говорить глупо, но письма были обязательным условием. В магазине им объяснили, что вместе с почтовой совой можно купить магический маячок, на который она будет прилетать, очень распространенная услуга, все маглорожденные ею пользуются… купили. Гермиона писала длинные письма, с восхищением рассказывая о своей новой жизни.
В прошлом письме – машинально посчитала – имя Эри упоминалось четырнадцать раз. В этом не будет ни одного. Что писать – она со мной не разговаривает? Она смотрит сквозь меня? Она обходит меня, словно я привидение?
